Боги и человек (статьи) - Борис Синюков

Вот и все, остальное в статье – доказательства, что так оно в действительности и есть, нами отныне правят гении, которые вскоре получат титул «любимый» как северокорейский диктатор, в данный момент все еще «покоряющий» на своем бронепоезде российские просторы.

Сами понимаете, чтобы доказать, что нами ныне правят «гении», надо обо всем предыдущем в нашей стране приврать, немного или много, в зависимости от потребности главной цели. Так Ряжский и поступает. Пора проверить. Но тут не тот случай, как представленный вам первым, тут «аналитик» высокого пошиба, «но дороже чем вчера» по шкале раков Карцева.

Итак, 1990 – 1991 годы, «… впервые за всю историю Союза по стране прошла волна забастовок шахтеров. Автор этих строк был в начале 90–х в Кемерово (надо бы в Кемерове — мое) и хорошо помнит, каким шоком для власть имущих стали массовые выступления народа. Насколько не готовы они оказались к публичным вспышкам людского гнева», пишет Ряжский. Я тоже из Кемеровской области, прожил там полжизни, и не из гостинничного окна, а из нескольких шахт в разных кузбасских городах наблюдал этот процесс «забастовок шахтеров» и «людского гнева». И давно об этом хотел рассказать, «ускорил» меня Ряжский своим беспардонным враньем.

Первое. Я свидетель «междуреченских событий», это на юге Кузбасса. Тогда, году так в 1975–м, бабы, шахтерские жены–матери, вышли набить морду первому партийному секретарю Междуреченска за то, что ни в одном магазине города не было ни мяса, ни колбасы, ни сала (только лапша), без которых их мужики, наработавшись как декабристы в нерчинских рудниках, не могли не только исполнять супружеские обязанности, но и не ползком дойти до дома. И откуда ни возьмись, как при «взятии резиденции» Амина под Кабулом, появились добры молодцы при «калашах» и в течение суток прекратили «мятеж», правда, с одновременной поставкой рефрижератора вареной колбасы по 2–90. Обе стороны остались довольны друг другом.

Второе. Точно в таких же условиях был «народный гнев» в Новочеркасске в 1962 или 1963 году, когда рабочие приварили к рельсам изготовленные ими же тепловозы в отместку за гнилые ливерные пирожки по 5 копеек, которые вдруг резко подорожали. Реакция властей была столь же молниеносной, но об этом писано–переписано. Я тоже оказался там поблизости, в городе Красный Луч.

А «народный гнев» 1989 года в Кузбассе был специально организован из Кремля, Старой площади, КГБ или «Аквариума», я пока не разобрался, но не сомневаюсь, что именно из Москвы. Может, была создана «инициативная группа» из всех перечисленных ведомств сразу, так как «на местах» все их представительские конторы «играли» в унисон, но и эта инициативная группа тоже вся имела прописку в Москве. Местных умельцев я всех почти до единого знавал лично, они галдят только по команде «фас», или когда видят, что «хозяин» не обращает на них внимания. Почему Кремль выбрал именно Кузбасс для этой «народной акции», я тоже знаю. В Кузбассе нет регулярных войск, которые бы мог вызвать какой–нибудь перепугавшийся партийный секретарь по знакомству с их начальником, вместе выпивали и парились в бане, например. И тогда бы правительственные «мероприятия» по организации «народного гнева» могли бы с треском провалиться.

Вы только представьте себе. Приходит на работу очередная шахтерская смена на каждой шахте, человек так двести–триста, и хотят переодеваться в робы, чтобы спуститься под землю. Но им мелкое шахтерское начальство говорит, что, дескать, можете в шахту сегодня не ходить, а только переоденьтесь в робы. Ваша предыдущая смена сейчас не в шахте, а на городской площади, километрах так в 8 отсюда. Сейчас мы подгоним вам автобусы и вы, переодевшись, смените тех ребят на площади, а они вымоются и пойдут домой. Потом вас сменит третья смена. А ее – четвертая, все–таки льготный рабочий день – 6 часов. Так будете делать дня два–три, может быть, чуток подольше, мы пока сами не знаем, сколько приказано «выражать ваш гнев». Не беспокойтесь, оплата средне–сдельная. Только, пожалуйста, не пейте там самогон, а винно–водочные магазины в округе площади райком сам закрыл, свой «гнев» лучше выражать трезвыми. А то там центральное телевидение и куча корреспондентов, невесть как там оказавшихся, словно их заранее по «Голосу Америки» предупредили.

Естественно, не все ехали на площадь, похмельные шли опохмеляться, домовитые шли клеить недоклеенные обои или ремонтировать стайку, покосившийся забор и так далее. С течением дней к этим «недобросовестным выражателям своего гнева» присоединялось все больше людей, всем все надоело, даже фотографироваться у корреспондентов. Шахтерское начальство тоже вспомнило, что надо же и план по добыче угля выполнять, так что подгон автобусов для поездки на «гнев» прекратился, в райком, КГБ и в прочие инстанции сообщили, что автобусы сломались. Так «гнев» и затих сам собой, корреспонденты разъехались. Правда, когда требовалось из Москвы, «гнев» оживал то тут, то там. Это я рассказываю изнутри событий, притом не с «площади гнева» как Ряжский, а из самого нутра, притом в трех городах: Белове, Прокопьевске и Новокузнецке. С «площадей гнева» вид был совсем другой, сам по телевизору видел. Одни орали, что живут плохо, вторые, что крыша протекает, третьи, что вообще все начальство надо убить.

И заметьте, домны не потушили, а то бы их потом надо было полгода отбойными молотками долбить, металлургов не послали «выражать свой гнев». А на шахтах работали аварийные бригады и откачивали воду, следили за проветриванием, обеспечивали жизнестойкость их, словно это была не народная стихия, а проведение плановой первомайской «демонстации солидарности трудящихся всех стран».

А теперь давайте я вам расскажу, как работали кузбасские спецслужбы за месяц до этого. Стоило одному молодому гению из подведомственного мне института где–то по пьяни сообщить собутыльникам, что он желает за границу, как ко мне на следующий же день явился майор из КГБ и потребовал подробнейшего отчета о «настроениях» этого молодого гения. У каждого мало–мальского начальника под стеклом на столе всегда лежал листок с телефоном дежурного КГБ, по которому он обязан был звонить по делу и без дела, главное не пропустить сообщить хоть о чем. И на той стороне провода всегда, днем и ночью находился слушатель: але, я вас слушаю. В «Плане ликвидации аварий на шахте» имелся лист со списком телефонов номеров так в сорок–пятьдесят, иногда и до сотни (Список № 1), по которым вызывались на шахту люди, ответственные за ликвидацию аварии, притом строго по номерам 1, 2, 3 и так далее. Так вот, если я не ошибаюсь, на третьем или четвертом месте в этом списке стояло КГБ, впереди его были только горноспасатели, главный инженер шахты и пожарная охрана. Последняя даже не всегда вызывалась, если горело внутри шахты, под землей. Райком и горком КПСС в этом списке были немного сзади КГБ.

Паспорт каждого иностранца, посетившего наше предпритие, а их в год было до сотни человек, я носил в КГБ для снятия с них ксерокопии, навирая иностранцам по строго установленному правилу, что паспорта я взял «на прописку».

Теперь я хочу вас спросить, могло ли быть в свете вышеизложенного, что люди вышли спонтанно «выражать свой гнев», а КГБ, горком ничего не знали? А потом «растерялись», а потом сам черт не знает что? Да ни в жизнь! Все организовано из Москвы, согласно плану, правда, несколько выскочившему из своих плановых «рамок». Да и пятилетние же планы сроду не выполнялись. Народ российский никогда так не взбунтуется, целиком и полностью! Сотнями лет проверено. Он только может сжечь ляпкина–тяпкина, стряпчего помещика Троекурова, а потом пойдет громить того, кого прикажет свой собственный же помещик Дубровский, притом даже не подозревая, что сей помещик просто обогащается и руководит их «гневом» в своих собственных интересах. Может от голода приварить пару вагонов к рельсам, а его родня женского полу из сострадания к мужьям и сыновьям может набить морду партийному секретарю. Но сегодня у всех этих личностей – охрана и «крыша» с автоматами.

Некоторый свет на инициаторов «народного гнева» из высших эшелонов советской элиты и институтов принуждения проливают сведения, что в верхушке советской власти зрело решение официальной приватизации советских богатств между собою, но элита разделилась по интересам на два лагеря. Одни, наиболее старые и богатые, хотели дожить свой век при старом порядке, а новая «молодежь» лет до пятидесяти хотела сейчас и себе одной. Вот они–то и организовали все то, что позднее назвали «народным гневом» в Кузбассе. Старики же проспали, да и армия им уже плохо подчинялась, недаром ее убрали из Афганистана, не говоря уже о КГБ, у него были свои интересы при разделе. Но сейчас уже все хорошо. Получили и те, и другие. Правда, при дележе пирога в столовую заскочило несколько человек совсем неизвестных, но ловких как кошки. Потом с ними даже начали считаться. Но это все мелочь уже. Каждый новый царь у нас всегда имел новых фаворитов и разрешал им иметь денег приблизительно столько, сколько имеет российский годовой бюджет. Или мне их надо всех перечислять, начиная с Алексашки Меньшикова? И его судьбы в Березове. Или Гусинского в Испании? Или Березовского из Англии? Да, даже и про президентского зятя из Аэрофлота. Или совершенно «нового», из так называемой группы «Альфа», звезда которого пока – высоко, но будет больнее падать при новом царе или изменении настроения старого. Скучно. Весело то, что Россия не реформируема изнутри. Конечно, не для нас с вами, а для наших правителей. Вот американцы со всем остальным миром в лице Всемирной торговой организации и взялись за нашу с вами жизнь. А вас ряжские и прочие сашкины настраивают против этих «злодеев». Притом от своего позорного имени, а не от имени властей, «гениев».