Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна

Потом Этьен разрешил набросать простенький сюжет и поставить его в Окно, но код снятия защиты с него не открыл. Это было понятно, — хотя тело фехтовальщицы после двухгодичного курса поправки и было вполне зрелым, мозг еще оставался неокрепшим и пребывал в том же семнадцатилетии, где у нее снова могло легко «снести голову».

Придуманный Женькой сюжет был черновым, и Этьен тут же удалил его.

— А как же мои герои? — забеспокоилась она. — Они погибли?

— Они еще не успели стать живыми. Для этого необходимо время, ну и конечно… талант автора.

— Да, талант… — кивнула Женька и вернулась к белым пятнам сюжета Марка Монрея.

— А у тебя, в самом деле, был брат? — спросила она.

— Почему был? Он и сейчас есть.

— И он тоже находился… в сюжете?

— Не находился, хотя его тоже зовут Кристиан. Ты ведь о нем спрашивала?

— О нем… Послушай, а можно взять оттуда деньги? Или драгоценности? — спросила, оставив эту щекотливую тему, фехтовальщица.

Этьен захохотал.

— Это что? Привет со Двора Чудес или ты, в самом деле, этого хочешь?

— Я хочу привезти что-нибудь своим.

— Не получится. Деньги из сюжетов получаются похожими на ксерокопию, а драгоценности и золото становятся просто фальшивыми. Мы так и не поняли, то ли Окно так шутит, то ли пытается сохранить курс золота, то ли печется о человеческой нравственности.

— А вы… не пробовали это все продавать?

Этьен снова рассмеялся.

— Пробовали, — сказал он. — Окно не позволяет. Профессор однажды уже даже получил предоплату с одного из клиентов, но оно закрылось за час до его выхода в сюжет.

— Так может быть, ему не понравился клиент?

— Может быть. Это был его управляющий Сельма.

— А, ну тогда понятно, — засмеялась девушка. — А что это было, когда ты приснился мне во сне?

— В Окне существует косвенный вход в сюжет. Это может быть сон, бред, призрак, видение. В этом случае тот, кто находится в сюжете, общается только с внешним обликом, а не с живым человеком. Хочешь вернуться в сюжет в виде призрака и пугнуть кого-нибудь?

— Хочу! Давай Клемана! Я спрошу, делает ли он что-нибудь для прачечной.

Этьен запустил косвенный вход для образа Жанны де Бежар.

— Ты должна говорить отсюда.

Женька встала на указанное место и приготовилась. На стене-экране возникла комната Клемана. Клеман писал что-то на бюро. В дверь бесшумно вошла Женька, одетая в то же черное суконное платье, в котором была казнена.

— Вы делаете что-нибудь для прачек, сударь? — спросила она.

Эхо ее голоса зловеще отозвалось в стенах. Клеман обернулся, уронил перо и сам вслед за ним повалился навзничь. Видение исчезло. Этьен и Женька засмеялись.

— А хочешь проведать Генриха де Шале? — спросил Этьен.

— Генриха?.. Нет, не нужно.

Женька отвернулась, сделав вид, что разглядывает другие кнопки.

— Почему он не может быть здесь? — спросила она после некоторой паузы.

— Генрих де Шале из другого мира. Такие персонажи в нашей жизни, как рыбы без воды, долго не живут. Профессор уже проверял.

— На рыбах?

— На кошках.

— На кошках? — засмеялась девушка.

— Ага. Через неделю все взятые оттуда коты дохли. Остались только котята, которых родила наша кошка от кота из сюжета.

— Катарина?

— Да.

Женька перестала смеяться и снова стала смотреть на кнопки.

— Да, твой ребенок мог бы родиться, если бы ты его не потеряла, — понял, о чем она думает, Этьен. — Ты слышишь меня, Жени?

— А ты говоришь, «персонаж».

— Персонаж для Окна — это условное название. Они такие же живые люди, только созданы другим образом и живут в другом месте. Я, кстати, тоже хотел притащить сюда одну девчонку… Болела она серьезно… Окно не пустило. Девчонка умерла, а я разозлился и подался в бандиты.

— Ты ее любил?

— Похоже на то… А Окно… я думаю, что этот его запрет — просто какой-то замок, защитный код. Его нужно только найти и взломать.

– А те котята? Где они?

— После обследования раздали по знакомым. В них не было ничего необычного. Только не вздумай сейчас плакать.

— Ты нарочно говоришь, как де Зенкур?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А кто еще мог так держать тебя в форме? Соберись! Мы еще в горы с тобой сходим.

На следующий день Женька опять завтракала с профессором в зале первого этажа.

— Совсем как в доме де Шале, — усмехнулась фехтовальщица.

— Да, я люблю эти старые традиции. Можно спокойно посидеть и посмотреть друг другу в глаза.

— Хорошо, если только в них будет что-то. Я могу выходить из дома?

— Можете, но не соглашайтесь обсуждать с кем-либо ваш побег без присутствия адвоката.

— У меня есть адвокат?

— Да, это мой племянник Ришар Монрей, он все знает. Сейчас у него дело в Орлеане. Завтра он вернется и будет на вашей помолвке.

— Я хочу поехать в город. Можно?

— Можно, но пока не одна. После завтрака я еду на съемочную площадку? Поедите со мной?

— На съемочную?

— Я, если вы помните, еще работаю с Монсо. Сегодня он занимается дуэльной сценой с Лепа и Данкуром.

— Дуэльной? Конечно! Поехали быстрей!

— Только будьте осторожней. Никто там не знает о вашем боевом опыте.

Монсо продолжал съемки «Фаворита». Фильм был о другом любимце Людовика Тринадцатого Сен-Маре, которого по иронии судьбы тоже звали Генрихом. Об этом профессор рассказал Женьке в машине, когда они ехали на съемочную площадку.

— А де Шале? — спросила фехтовальщица. — Он… что с ним?

— Генрих де Шале будет казнен в тысяча шестьсот двадцать шестом году.

— За что?

— За участие в заговоре брата короля против Ришелье. Господин де Шале сначала ввяжется в заговор, потом по глупости всех сдаст, потом покается, но, к сожалению, уже будет поздно, и его казнят.

— Тоже отсекут голову?

— Да, но весьма неудачно. Его друзья похитят палача, однако их усилия окажутся напрасными. Казнь не отменят и назначат палачом совершенного неумеху. К тому же еще и меч окажется тупым. Будет нанесено множество ужасающих ударов, и все это на глазах его бедной матушки… Пожалуй, это страшно даже для той эпохи, так что вас я еще пощадил, Женечка.

— А Генрих? Это его будущее с тупым мечом… это вы все тоже придумали?

— Увы, судьбу Генриха де Шале сочиняла сама история.

— История? А вы разве не можете в нее вмешаться и как-то там подправить?

— До такой степени не могу. Я и так несколько вольно обошелся с его личной и семейной жизнью. К моему авторскому счастью, Окно не заблокировало эти вольности.

— А может?

— Может.

— А Сен-Мар? — проглотив сухой ком в горле, спросила Женька.

— Этот молодой человек тоже был излишне самоуверен и не извлек никаких уроков из печальной истории своего предшественника. Король же к сорока годам сделался очень болен, что совершенно испортило его характер, и бедняга Сен-Мар кончил так же.

На съемочной площадке «Фаворита» было шумно и пестро. Действие фильма происходило на пятнадцать лет позже той жизни, из которой недавно вернулась фехтовальщица, тем не менее, яркие костюмы, лошади и шпаги на перевязях щеголеватых всадников несколько смутили ее сознание. Невольно она начала искать в толпе знакомые лица, и вдруг нервно схватила профессора за руку. Рядом с Лепа, который занимался с ней полгода назад, она увидела де Санда. Оба разговаривали с невысоким и очень озабоченным мужчиной в тонированных очках. В конце разговора де Санд раздраженно взмахнул руками и отошел в сторону. Лепа, продолжая в чем-то его убеждать, направился за ним.

— Это… это кто? — в некотором шоке повернулась к Монрею Женька.

— Это Фредерик Монсо — режиссер. Я уже четвертый фильм с ним работаю.

— Нет, тот, что отошел.

— Даниэль Данкур, постановщик фехтовальных сцен. Они работают в паре с Лепа. Лепа муштрует, Данкур ставит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А…

— Тише-тише, это не де Санд, Женечка, это его, если можно так выразиться, прообраз. Я взял для сюжета его внешние черты.

— А характер?