Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии - Реймонд Франц

В одной из притч о Царстве, рассказанных Иисусом, он сравнил его с закваской, с дрожжами, которые добавляют в тесто при изготовлении хлеба (Луки 13:20, 21). После того, как дрожжи добавят в тесто, их больше не видно. Однако они делают свое дело — невидимо и тихо, без фанфар, без особой яркости и великолепия, не привлекая никакого внимания. Подобным образом, даже если нам кажется, что наши жизни и занятия тихие, простые, что в них навряд ли есть что либо сразу же заметное или достойное внимания, это не значит, что мы ничего полезного не делаем. Со временем результаты нашей веры и ее влияния будут более очевидны. Что бы мы ни делали, и как бы мы ни смотрели на свои занятия, кажется, что нужно всегда помнить, что наши дела всегда будут «маленькими» по сравнению с тем, что достигается Божьим духом. Павел выразил это так: «насаждающий и поливающий есть ничто» — ничто, в сравнении с Богом, потому что взращает Он (1 Коринфянам 3:5–7). Настоящий, более тяжелый груз для нас несут Бог и его Сын (Матфея 11:28–30).

Может быть, нам необходимо будет освободить свое мышление от стереотипного, шаблонного понимания того, что в Писании подразумевается под выражением «добрые дела». Слово «дела» переведено с греческого «эргон», и это слово не означает непременно какие — либо формальные или предварительно запрограммированные дела. Выражение «добрые дела» значит то, что значит в обычном смысле — добрые дела. Часто контекст помогает понять, что имеется в виду. Если обратить внимание на то, что говорит Павел в своем письме Титу перед тем, как он упоминает о «народе, ревностном к добрым делам», можно увидеть, что он во всех своих наставлениях для пожилых мужчин и женщин, молодых мужчин и женщин или рабов упоминает не о каких — то особенных, необычных занятиях, которыми бы они занимались, но о повседневной жизни и поведении (Титу 2:1–14). Когда Иаков говорит об «исполнителях слова» и о «чистом и непорочном благочестии», то он подчеркивает что важно «заботиться о вдовах и сиротах, нуждающихся в помощи» и оставаться незапятнанными от мира (Иакова 1:22, 26–28 СоП). И когда он говорит о том, что настоящая, живая вера побудит к делам веры, то он приводит в пример заботу о физических потребностях соверующего, который оказался в нужде (Иакова 2:14–17). То же самое делает Иоанн, когда призывает братьев любить «не словом или языком, но делом [ «эргон»] и истиною» (1 Иоанна 3:17,18). Поэтому все такие поступки относятся к числу «добрых дел», и если мы делаем их, то даем сиять свету, который в нас, и когда другие люди замечают их, то могут прославлять нашего небесного Отца (Матфея 5:14–16).

Часто задают вопросы: «Куда же мне идти»? «Кем становиться»?

Я не думаю, что нужно куда — то «идти». Потому что я знаю Того, Кто имеет «глаголы вечной жизни»[274]. Я ценю укрепляющую меня дружбу с теми, с кем общаюсь (лично или письмами), и надеюсь, что в будущем узнаю еще больше искренних людей, которые стремятся к истине, и не только в доктрине, на словах, но и в образе жизни[275].

Значит, я просто пытаюсь быть христианином, последователем Сына Бога. Я не вижу, для чего хотеть быть кем — то еще. Я не понимаю, как можно надеяться стать кем — то большим.

Прошлое осталось в прошлом. У меня есть за что быть благодарным, сравнительно немного того, о чем можно жалеть. Я не преуменьшаю серьезность ошибки. Когда песок времени уже почти весь истек, разрушительные последствия того, что когда — то ты в какой — то степени позволил ошибке повлиять на твои решения и жизненный путь, становятся до боли очевидными. Я не сожалею о прошлых трудностях, а считаю, что вынес из них много ценных уроков. Однако оказалось, что веру и надежду, которые я отдал человеческой организации, надо было направить на другое. Проведя большую часть жизни в стремлении повернуть людей к Богу и Его Сыну, я обнаружил, что организация считает этих людей своим стадом, которое подчиняется их воле. Тем не менее, мне доставляет радость знание о том, что я лично стремился побудить таких людей к укреплению их веры в Слово Бога как надежное основание. Я верю, что эта работа окажется не напрасной.

В том возрасте, когда обычно думают о пенсии, я только должен был начать зарабатывать на наши с женой будущие нужды. Но вместе с библейским автором я мог «смело сказать: Господь мне помощник, и не убоюсь: что сделает мне человек?»[276]. Я никоим образом не сожалею, что остался верным своей совести; порожденное этим добро намного перевешивает все перенесенные неприятности.

Некоторые прошлые решения, основанные на ложном представлении о воле Бога, породили последствия, которые кажутся практически непоправимыми. У меня все еще холодеет внутри, когда я думаю, что в случае моей смерти жена останется без сына или дочери, которые могли бы стать для нее утешением и поддержкой. Но есть будущее, идущее дальше завтрашнего дня, и Божьи обещания, связанные с ним, успокаивают мое сердце.

Я не хочу судить людей, которые отвернулись от меня (да и права на это имею не больше, чем имели они, чтобы судить меня), хотя некоторые их действия мне понять нелегко. Я искренне желаю, чтобы в будущем они еще увидели лучшие дни, потому что мне кажется: они еще много могли бы сделать из того, что расширит их взгляды и всю жизнь и сделает их дни более богатыми и полными значения.

Я надеюсь, что научился на прошлых ошибках, и, хотя, конечно, ошибусь еще не один раз, верю, что увижу улучшение для блага других и своего. Мне очень жаль, что я не могу лично извиниться перед теми, кого так или иначе обидел, но я молюсь о том, чтобы обида и боль не длились долго; я верю, что Бог позаботится о том, что я не в силах сделать. Надеюсь, что в оставшиеся годы жизни мы с женой увидим покой и Божье благословение на наши совместные усилия служить ему многие дни.

После своего поспешного исключения из международной штаб — квартиры, Эдвард Данлэп заехал в Алабаму по пути в Оклахома — сити — к началу новой жизни в 69 лет. Во время нашего разговора он сказал: «Мне кажется, все, что человек может делать, это вести христианскую жизнь и помогать людям в пределах той сферы влияния, которой он обычно располагает. Все остальное — в руках Бога». Со временем, в связи с возрастом, ему пришлось оставить свою работу по оклейке обоев, но он продолжал поддерживать себя и свою жену, работая даже когда ему было уже за 80. Он оставался духовно активным, как при домашних обсуждениях Библии с другими людьми в своей местности, так и в переписке с теми, кто писал ему из Соединенных Штатов и других стран. Он не выражал никаких сожалений, и его вера только укрепилась в связи с обстоятельствами, с которыми он столкнулся. Он умер в сентябре 1999 года в возрасте 89 лет.