Пещера Лейхтвейса. Том первый - В. Редер

— В лице маленького, горбатого урода, — ответил Макензи, медленно стряхивая пепел со своей сигары.

Риго в недоумении взглянул но собеседника.

— Что это за урод? — спросил он. — Собака, что ли?

— Собаку можно было бы отравить, — спокойно ответил Макензи, — если бы это была собака или четвероногое животное, то я не стал бы и разговаривать долго. Но то существо, о котором в данном случае идет речь, следит за камерой вашего хозяина внимательнее, чем самый лучший сторожевой пес.

— Черт возьми, кто ж это такой?

— Это шут.

— Шут? Ничего не понимаю.

— Извольте, я объясню яснее: это придворный шут герцога. Неужели вы не знаете горбатого Фаризанта, который всегда был врагом вашего хозяина? К сожалению, граф Батьяни не обращал на него должного внимания. Этот самый Фаризант и навлек на графа немилость герцога. Он сам следит за тем, чтобы пленник не мог скрыться, причем герцог, вероятно, знает об этом; на это указывает то обстоятельство, что у шута имеется собственный ключ от камеры.

— Черт возьми! Это расстраивает весь план.

— Напротив, — спокойно возразил Макензи, — это служит ручательством его успеха. Дело в том, что ключ, которым Фаризант открывает дверь камеры, окажет ту же услугу и нам.

— Значит, мы отнимем у него этот ключ? — воскликнул Риго. — Теперь я понимаю, в чем дело. Мы выждем удобный случай, поймаем горбатого Фаризанта, укокошим его и отберем у него ключ.

— Милейший мой, — сказал Макензи с насмешливой усмешкой, — вы, быть может, прекрасный камердинер, но создавать планы вы не мастер. Неужели вы думаете, что Фаризант на самом деле шут? Смею вас уверить, он настолько хитер и лукав, что не попадется легко на удочку.

— Но каким же образом вы хотите завладеть ключом?

— Мы отберем его не у Фаризанта, а у другого человека.

— Как у другого? — изумился Риго. — Как можно взять ключ у другого, раз Фаризант носит его при себе и, вероятно, не выпускает из рук?

— Мало того, он носит его на шее на тонкой стальной цепочке и хранит как зеницу ока. Тем не менее, мой друг, вы будете обладать этим самым ключом, если решитесь на то, чтобы напасть ночью на человека, которого я вам укажу, и убьете его, если это будет нужно.

— Если этим путем я завладею ключом, которым можно будет освободить графа, то за мной дело не станет, — ответил Риго. — Но где же я могу встретить этого человека? Кто он такой и где можно напасть на него?

— На все эти вопросы я вам отвечать не буду. Предлагаю вам ждать меня завтра ночью у ворот еврейского квартала во Франкфурте на том месте, где находится большая доска с надписью, предупреждающей христиан не входить ночью в Гетто. Вместе с тем вы должны будете держать наготове пару хороших лошадей. Когда мы выведем вашего хозяина на свободу, то он вместе с вами должен будет немедленно выехать за пределы страны.

— Лошадей-то я достану, — сказал Риго, — я еще недавно слышал от трактирщика Крюгера, что он хочет продать своих лошадей, а они у него очень выносливые, и на них можно далеко уехать.

— Что ж, купите их. Деньги у вас имеются?

Риго стал уверять, что оставшихся у него денег еле хватит на самое скромное существование в течение нескольких недель.

Макензи встал, подошел к маленькому шкафу и вынул оттуда кошелек с золотыми монетами.

— Этого будет достаточно на покупку лошадей, — сказал он, — а что останется, возьмите себе.

Он бросил кошелек цыгану, который ловко поймал его на лету.

— Остается еще вопрос об оружии, — продолжал Макензи, — которым вы убьете человека с ключом. Есть ли у вас такое оружие?

Риго вынул кинжал и передал его шотландцу.

Тот внимательно осмотрел его и, презрительно улыбнувшись, вернул цыгану.

— Этот кинжал никуда не годится. — произнес он. — Лезвие его слишком широко и потому оно может соскользнуть в сторону, если наткнется на твердый предмет. Я вам дам другой кинжал, получше вашего.

Он открыл ящик письменного стола и вынул оттуда кинжал, который, в сущности, представлял собою не что иное, как толстую, длинную и чрезвычайно острую иглу.

— Это итальянский кинжал, — объяснил Макензи, — этим оружием пользуются наемные убийцы на юге Италии, когда нужно одним ударом так ловко уложить человека, чтобы тот и пикнуть не успел. Если хорошо ударить этим кинжалом, то так оно и будет. Если этот кинжал и не пронзит сердца, то рана настолько узка, что раненый сразу даже не почувствует удара. Но он будет истекать кровью, им овладеет страшная слабость, и в конце концов он упадет либо мертвый, либо без сознания. Для нас очень важно, чтобы человек с ключом не успел даже вскрикнуть.

Риго взял кинжал, осмотрел его и сказал улыбаясь:

— Будьте покойны, мистер Макензи, я не промахнусь; тот человек наверняка не успеет вскрикнуть.

— Если так, то успех дела обеспечен, — произнес Макензи, — как только он упадет, мы набросимся на него и отнимем ключ. Я в костюме Фаризанта поспешу в тюрьму и выведу на свободу вашего господина совершенно беспрепятственно. Теперь ступайте, а завтра ровно в одиннадцать часов вечера ждите меня на указанном месте. Не забудьте о лошадях и никому ничего не говорите.

Риго стал уверять, что исполнит все приказания таинственного доброжелателя графа Батьяни. Попросив Макензи придержать собак, он ушел из Кровавого замка гораздо более веселый и довольный, чем пришел. Он не смущался тем, что обязался совершить убийство. Для него это не играло никакой роли, раз дело не касалось его собственной жизни.

Глава 41

РОКОВОЙ КЛЮЧ

Фаризант по два раза в день являлся в висбаденскую тюрьму, чтобы убедиться в том, что его смертельный враг не ухитрился бежать, а сидит за решеткой. Обыкновенно Фаризант приходил по утрам и затем под вечер.

Надзиратели и стража знали придворного шута; им было известно, что он уполномочен являться и заходить в камеру пленника, когда только ему заблагорассудится. Он даже не обращался к тюремщику, а сам отпирал дверь камеры, пользуясь ключом, нарочно изготовленным для этого с разрешения герцога. Как ни смешон был шут Фаризант и как ни хотелось тюремщикам посмеяться над ним, они не смели делать этого. Фаризант как-то сумел вызвать у них уважение к себе. Достаточно было одного взгляда его больших серых глаз, и тюремщики почтительно кланялись ему, не осмеливаясь чинить какие-либо препятствия. Они, впрочем, хорошо знали, что Фаризант пользуется благоволением герцога и, если пожелает, может доставить любому из них как награду, так и повышение по службе.

В один из пасмурных осенних вечеров Фаризант снова вошел в камеру Батьяни. Быстро посмотрев по сторонам, он убедился, что все в порядке. Не обращая никакого внимания на пленника, Фаризант осмотрел решетку окна и ощупал стены и пол. Все оказалось в полном порядке; пленник, по-видимому, не делал попыток выйти наружу. Затем Фаризант осмотрел железную дверь и замок; и то и другое оказалось в полной исправности.