Портреты святых. тома 1-6 - Антонио Сикари

Осталось сказать еще об имени, которое было дано плоду такой большой жертвы. Еще когда мать была на смертном одре, девочку отнесли в церковь и окрестили, дав имя Джанна Еммануела: имя матери, соединенное с именем Иисуса, означающим "С нами Бог". Потом отец посвятил девочку Мадонне, как это всегда делала Джанна.

Фамильный склеп не был готов, и тогда растроганный священник предоставил в их распоряжение главную часовню на кладбище Мезеро. Таким образом, гроб был опущен в могилу священников, может быть, в знак чуткости Бога к жертве матери.

Но в этот момент старший сын Пьерлуиджи (ему было тогда пять с половиной лет) спросил у отца: "Почему маму там закрыли? Куда мама уходит?.." А потом настойчиво: "Мама меня видит? Она может до меня дотронуться? Она думает обо мне?" — и заключил: "Маме нужен золотой домик".

Поэтому, когда фамильный склеп был готов, муж пожелал, чтобы задняя стена была облицована золотой мозаикой: Джанна предает свою дочь Лурдской Мадонне. А под мозаикой латинская цитата из "Апокалипсиса".

Сказано так: "Будь верным до самой смерти!"

Том IV

СВЯТАЯ КЛАРА АССИЗСКАЯ

(1193–1253)

«Я — Клара, маленький саженец нашего святого отца Франциска…» — так любила называть себя наша Ассизская святая.

Это образное выражение возникло, возможно, по той причине, что ее мать носила имя Ортолана (от слова «orto», ит. «огород» — прим. перев.). И поэтому говорили, что Клара была посажена матерью, «как фруктовый саженец в саду Церкви».

Конечно, именно Франциск способствовал ее росту и зрелости, когда она, восемнадцатилетняя девушка, нашла у него прибежище, попросив помощи в том, чтобы посвятить себя Господу. Однако несомненно и то, что первые соки Клара впитала от матери, женщины исключительной силы и мягкости.

В те жестокие годы, когда даже короткое путешествие было весьма рискованным, она осмелилась пересечь море, чтобы совершить паломничество в Святую Землю. А до этого была в Риме, чтобы почтить могилу апостолов, а также храм св. Михаила на Гаргано. И первой духовной пищей девочки были рассказы матери.

Господин Раниери ди Бернардо, родственник Клары, хорошо знал ее с детства, он будет свидетельствовать на процессе канонизации, что Клара, «находясь среди домашних, всегда желала говорить о вещах божественных».

Первый биограф Клары, Томмазо да Челано, проницательно отмечает, что Божественная благодать, должно быть, основательно пропитала корни (то есть мать), «чтобы потом в веточке возникло изобилие святости».

И мать, и дочь были так тесно связаны Божьей благодатью, что Ортолана закончит свою жизнь в монастыре Клары. В старости она пришла к Богу, ведомая дочерью, которая стала для нее духовной матерью.

И тогда старая Ортолана будет вполголоса рассказывать сестрам-монахиням, что всегда знала судьбу этой девочки: еще когда она молилась перед Распятием незадолго до родов, прося у Бога защиты, она услышала внутренний голос, сказавший ей:

«Ты родишь свет, который озарит мир!» Поэтому она назвала ее Кларой.

Старинный биограф обращает внимание на то, какое темное было тогда время: мир казался подавленным надвигавшейся старостью, и око веры было затуманено, а на шлаках времени накопились шлаки грехов. «Но Бог послал Франциска — сияющее солнце Ассизи, а потом и Клару — “ярко горящий свет для всех женщин”».

В детстве она в полной мере познала и радости, и страдания. Радостные воспоминания этих лет пропитаны францисканским милосердием: жалость к обездоленным, стремление прийти им на помощь, рано проснувшаяся любовь к распятому Христу, неподдельное чувство счастья во время ее девичьих молитв. Говорили, что после молитвы от девочки исходил «приятный аромат неба».

Но было и много страданий. Когда Кларе было всего шесть лет, ее семья подверглась длительной ссылке в Перуджу вместе с другими благородными семьями, безуспешно пытавшимися противостоять созданию коммунального правительства Ассизи. Не обошлось без пожаров, грабежей, бунтов.

Лишь в 1205 году, незадолго до того как Кларе исполнилось двенадцать лет, они смогли вернуться на родину.

Вместе с эмигрантами в Ассизи вернулись и военнопленные, среди них был блестящий и легкомысленный молодой горожанин, который, казалось, сошел с ума в тюрьме. Его звали Франциск ди Пьетро Бернардоне.

Весь городок пришел в смятение от его странностей. Сначала он принялся восстанавливать старую развалившуюся церковь св. Дамиано, где проводил долгие часы в молитвах. Потом, призванный к ответу епископом Гуидо, он прямо на городской площади разделся догола, заявив, что отказывается от всякого наследства и выбирает жизнь нищего.

Он кричал, что не желает никакого другого отца, кроме Отца Небесного. А балконы Клариного дома, стоявшего рядом с собором, выходили прямо на площадь св. Руфино.

Легенда о трех братьях гласит, что во время восстановления церкви св. Дамиано Франциск пел, как это было принято в те времена, на манер менестрелей:

«Придите, помогите мне в моих трудах!

Здесь возникает монастырь мадонн,

И во славу их святой жизни

Во всей Церкви будет прославлен

Наш небесный Отец».

Конечно, он думал и об ассизских девушках: они восхищались им, когда он вел себя как учтивый и отважный кавалер, а теперь они готовы были следовать за ним в его похождениях «нищего» Божественной Любви.

Между тем, Клара росла «доброй и прелестной», как свидетельствуют ее современники. Она была настолько добра, что одна из ее детских подруг на процессе канонизации скажет, что, «по ее твердому убеждению, Клара была канонизирована еще во чреве своей матери». И, воскрешая в памяти добрые советы, полученные ею во времена их юности, она будет настаивать на таком выражении в духе «культа Марии»: «Мадонна Клара была исполнена благодати и хотела, чтобы и другие были исполнены ею!»

Между тем, наступало время подобрать ей хорошую партию: «Ее хотели выдать замуж в соответствии с ее благородным происхождением, сыграв пышную свадьбу с какимнибудь знатным и выдающимся человеком, но она ни за что не соглашалась, ибо решила остаться девственницей и жить в бедности». Так писал древний летописец.

Но, по правде говоря, Клара была уже влюблена. Она издали наблюдала за действиями Франциска и окружавших его ассизских юношей. Среди них был Руфино, кузен Клары. Они жили в Порциункола рядом с часовенкой, посвященной святой Марии дельи Анджели. Они все делали своими руками, жили подаянием, и люди говорили также, что они ухаживали за прокаженными в Ривоторто.

Вот уже два года, как Клара с болью в сердце слушала проповеди Франциска во время поста. В 1209 году это было в церкви св. Георгия, а