Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг. - Хью Томас

Вечером 23 февраля в Мадриде полковник Касадо, командир Армии Центра, душа офицерского заговора против Негрина, запретил публикацию в коммунистической газете «Мундо обреро» манифеста с призывом к продолжению сопротивления и нападками на Ларго Кабальеро за то, что он оставил Испанию1. Со стороны Касадо это был достаточно смелый шаг, тем более что три из четырех корпусных командиров, Буэно, Барсело и Ортега, в его армии были коммунистами. Четвертый, Сиприано Мера, был анархистом, лучшим командиром, которого CNT выдвинула во время войны. Коммунист Урибе, министр сельского хозяйства, выразил протест. Касадо продолжал стоять на своем – публикации не будет. На следующий день текст манифеста пошел по рукам. Касадо, решив наконец предпринять действия на свой страх и риск, встретился с депутатами из партии Асаньи. Они согласились отправиться в Париж, чтобы убедить Асанью вернуться в Испанию и возглавить республику. Как и предупреждал их Альварес дель Вайо, Асанья конечно же отказался. А тем временем вечером 24 февраля Негрин и сам прибыл в Мадрид. На следующее утро у него состоялся разговор с Касадо, который длился четыре часа. Рассказав о голоде и нехватке горючего в Мадриде, Касадо выразил мнение, что войну необходимо заканчивать. Негрин пообещал прислать продовольствия на две недели. В ответ Касадо изложил ему и другие проблемы. У него нет транспорта. Франция и Англия окончательно бросили республику. Падение Каталонии сократило поставки сырья на 70 процентов. В войсках катастрофически не хватает обуви и верхней одежды. Во всей Армии Центра осталось всего 40 самолетов, почти нет артиллерии и очень мало автоматического оружия. Ему противостоят 32 дивизии националистов, стоящих к югу от Мадрида, с обилием артиллерии и танков; у них, самое малое, 600 самолетов. Кроме того – и это было самым важным из слов Касадо – коммунистическая партия проявила себя как «недостойная доверия». Негрин пропустил мимо ушей последнее обвинение. Он сообщил Касадо, что Советский Союз прислал 10 000 пулеметов, 600 самолетов и 500 орудий. Теперь они находятся в Марселе и, несмотря на серьезные трудности, будут доставлены в Испанию. Мирные переговоры с Франко, добавил он, провалились. Касадо заметил, что советские поставки никогда не прибудут, так как единственный путь лежит по морю из Марселя в Валенсию. Он потребовал от Негрина снова начать переговоры и предложил свою помощь. Негрин принял это предложение. В случае необходимости он обещал вывести коммунистов из правительства. Присвоив Касадо генеральское звание, Негрин позже провел встречу с лидерами партий Народного фронта. О своих основных целях он говорил в неопределенных выражениях. Касадо также встретился с этими политиками и высказал перед ними свое неприязненное отношение к коммунистам.

Положение дел в Мадриде в самом деле было ужасным. Квакерский международный комитет помощи детям беженцев сообщал: нормы питания таковы, что, даже если их увеличить, более двух-трех месяцев дети не выдержат2. Не было тепла, горячей воды, лекарств и хирургических инструментов. Это положение сводило на нет ту международную помощь, которую удавалось собрать. В Англии собирали средства фонды «Пища для Испании». Некоторые правительства выделяли в виде даров бесплатные поставки. Так поступили в Канаде, Норвегии и Дании, где скупили излишки продовольствия и передали Испании. Бельгия выделила припасов на сумму около 10 000 фунтов стерлингов, и Швеция – на 75 000 (в дополнение к предыдущим 50 000 фунтам). Французское правительство согласилось послать в республику 45 000 тонн муки, хотя не в виде дара. Еще в сентябре Соединенные Штаты прислали 60 000 баррелей муки, а теперь через Красный Крест – еще 600 000 баррелей3. И действительно, чем ближе республика подходила к своему концу, тем больший общественный интерес вызывала ее судьба, особенно в Соединенных Штатах.

26 февраля на аэродроме Лос-Льянос под Валенсией Негрин организовал встречу военного руководства республики. На ней присутствовали все ветераны, командиры республиканской армии, те, которые еще капитанами и майорами поддержали республику в мае 1936 года и теперь, пусть и не совсем заслуженно, были украшены генеральскими эполетами. Негрин говорил с ними два часа. Он рассказал о неудаче своих мирных переговоров последнего месяца. О том, как, начиная с мая прошлого года, он через посредников добивался почетного мира. Негрин сказал, что иного выбора нет – остается только сопротивление. Следующим взял слово генерал Матальяна, командующий военным транспортом и связью, который заявил, что продолжение военных действий – это сумасшествие. Он воззвал к патриотизму и гуманности премьер-министра, считая, что тот должен положить конец войне. Генералы Менендес, Эскобар и Морьонес, командующие армиями Леванте, Эстремадуры и Андалузии, согласились с Матальяной. Адмирал Буиса, командующий военно-морским флотом, сообщил, что комиссия, представляющая команды военных судов республики, пришла к выводу, что война проиграна. Невыносимые налеты авиации националистов вынуждают флот покинуть испанские воды даже до начала мирных переговоров. Негрин сказал Буисе, что руководство комиссии должно быть расстреляно за мятеж. Адмирал ответил, что, хотя он в принципе согласен с Негрином, ничего подобного делать не будет, поскольку лично согласен с точкой зрения комиссии. Затем от имени авиации выступил полковник Камачо. Он сказал, что у него осталось только три эскадрильи, двадцать пять истребителей. Он также предложил заключить мир. Подобным же образом высказался и генерал Бернал, военный губернатор Картахены. Мьяха, «герой Мадрида», вмешался в ход разговора, обидевшись, что ему не дают слова. Негрин предоставил Мьяхе трибуну, сказав, что он хотел, дабы тот, как главнокомандующий, взял слово последним. Мьяха недвусмысленно потребовал сопротивляться всеми силами. Когда Негрин в заключение подвел итог дискуссии, он воздержался от определения линии своих действий, но остался при своем убеждении, что, поскольку мирные переговоры провалились, войну необходимо продолжать. Вернувшись в свой дом в Джесте, Негрин решил сместить Касадо и поставить вместо него Модес-то. Листер займет место Эскобара, а Галан – Морьонеса. Хесус Эрнандес, комиссар всех вооруженных сил республики, будет именоваться генеральным инспектором армии. Таким образом, кроме Менендеса в Леванте, армию республики возглавят те коммунисты, которые твердо убеждены в необходимости продолжения войны. Тем не менее в Валенсии получили зарубежные паспорта все политические лидеры, которыми владел страх перед быстрым всеобщим крахом. Потребовал его и Мьяха, несмотря на сказанные ранее смелые слова. Вечером Негрин назначил генерала Матальяну начальником генерального штаба всей армии, сместив его с политически более опасного поста начальника всей системы связи и сообщений, а Модесто присвоил генеральское звание, которого тот давно заслуживал, но оно задерживалось, потому что правительство не хотело раздражать старый армейский генералитет.

На следующий день, 28 февраля, когда пришли известия, что Англия и Франция признали Франко, Асанья в Париже подал в отставку с поста президента республики. Постоянный комитет кортесов собрался в «Ла Перуз», большом ресторане на Кэ-де-Гран Огюстен, и Мартинес Баррио принял на себя обязанности президента. Тем временем гражданский губернатор Мадрида сообщил Касадо, что получил приказ о снятии его с должности, хотя это для него самого явилось неожиданностью. Негрин по телефону заверил Касадо, что он не отдавал такого приказа, и на следующий день, 1 марта, пригласил его в Йесте, где должна была состояться встреча с Матальяной. Здесь Негрин предложил реорганизовать генеральный штаб. Матальяна и Касадо возглавят оба существующих штаба. Офицеры повторили свои аргументы против дальнейшего сопротивления. После встречи Касадо и Матальяна направились в Валенсию. Здесь они встретились с генералом Менендесом и полковником Руисом-Форнеллом, начальником штаба Армии Эстремадуры. Касадо сообщил офицерам, что принял решение не подчиняться правительству и добиваться мира. Оба пообещали отказывать ему полную поддержку, но предупредили относительно возможных протестов влиятельной коммунистической партии. 2 марта Касадо с той же целью встретился за ленчем в предместье Мадрида с Идальго де Сиснеросом, хотя знал, что тот – коммунист. Он исходил из того, что верность главы авиации своим старым соратникам превысит преданность новым товарищам. «Только мы, генералы, можем вывести Испанию из войны», – сказал Касадо, который только что отдал приказ нашить на свою форму новые, генеральские, знаки различия. «Я даю слово, – добавил он, – что смогу добиться от Франко большего, чем удалось правительству Негрина». Идальго де Сиснерос посоветовал Касадо повидаться с Негрином4.

В тот же день, 2 марта, адмирал Буиса в Картахене собрал командиров кораблей и политических комиссаров. Он рассказал им, что готовится заговор против Негрина и будет сформирован Национальный совет обороны, представляющий вооруженные силы, все профсоюзы и политические партии. Никто не возразил, и Буиса пришел к выводу, что соглашение достигнуто. Тем не менее 3 марта в Картахену прибыл Паулино Гомес, министр по морским делам, и сообщил, что правительству известно вчерашнее выступление Буисы, но принято решение воевать до победы. В Мадриде Касадо продолжал заниматься своим заговором, получив поддержку большинства полковников, но не коммунистов и не коммунистических партий. Генерал Мартинес Кабрера (военный губернатор Мадрида), генеральный директор службы безопасности, и Педреро, глава SIM, также обещали ему поддержку. Касадо предупредил Сиприано Меру, чтобы тот был готов взять под свою команду Армию Центра. От Негрина пришла телеграмма, приглашавшая Касадо еще на одну встречу в Йесте. По телефону Касадо сообщил Матальяне, что не поедет, потому что опасается ареста. Ко всеобщему удивлению, Мьяха согласился с Касадо. Он тоже боялся ареста. Касадо, позвонив Негрину, сказал, что состояние здоровья не позволяет ему снова пуститься в столь долгое путешествие. Негрин обещал прислать за ним свой личный самолет.