Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг. - Хью Томас

В тот же день, 2 марта, адмирал Буиса в Картахене собрал командиров кораблей и политических комиссаров. Он рассказал им, что готовится заговор против Негрина и будет сформирован Национальный совет обороны, представляющий вооруженные силы, все профсоюзы и политические партии. Никто не возразил, и Буиса пришел к выводу, что соглашение достигнуто. Тем не менее 3 марта в Картахену прибыл Паулино Гомес, министр по морским делам, и сообщил, что правительству известно вчерашнее выступление Буисы, но принято решение воевать до победы. В Мадриде Касадо продолжал заниматься своим заговором, получив поддержку большинства полковников, но не коммунистов и не коммунистических партий. Генерал Мартинес Кабрера (военный губернатор Мадрида), генеральный директор службы безопасности, и Педреро, глава SIM, также обещали ему поддержку. Касадо предупредил Сиприано Меру, чтобы тот был готов взять под свою команду Армию Центра. От Негрина пришла телеграмма, приглашавшая Касадо еще на одну встречу в Йесте. По телефону Касадо сообщил Матальяне, что не поедет, потому что опасается ареста. Ко всеобщему удивлению, Мьяха согласился с Касадо. Он тоже боялся ареста. Касадо, позвонив Негрину, сказал, что состояние здоровья не позволяет ему снова пуститься в столь долгое путешествие. Негрин обещал прислать за ним свой личный самолет.

Следующий день, 4 марта, стал кульминацией заговора в Мадриде. В десять утра начальник аэропорта Барахас сообщил Касадо, что на летном поле приземлился «дуглас» Негрина. Касадо приказал пилоту вернуться домой. В полдень Негрин снова позвонил Касадо. Полковник объяснил, что из-за состояния здоровья он не может оставить Мадрид. Негрин, отбросив его объяснения, заявил, что хочет видеть Касадо немедленно, в каком бы он ни был состоянии. К шести вечера прибыл другой самолет, чтобы доставить из Мадрида в Валенсию несколько членов кабинета министров. Негрин сказал, что Касадо полетит с ними, но тот ответил, что «договорится» с министрами.

Назначение Негрином коммуниста полковника Галана военным губернатором Картахены вызвало вспышку странных событий в порту. Во-первых, генерал Барналь пассивно согласился передать власть Галану. Офицеры-артиллеристы во главе с полковником Арментией выразили свой протест. Так же отреагировал и флот. Капитаны решили выйти в море и передать себя в распоряжение Касадо и его друзей – два дня назад Буиса рассказал им все новости. Наконец в Картахене дала о себе знать «пятая колонна» фалангистов. При поддержке толпы, которая с энтузиазмом выражала поддержку безусловному победителю в Гражданской войне, они окружили артиллерийские казармы. Полк морской пехоты присоединился к фалангистам, и все вместе захватили радиостанцию военно-морского флота, откуда послали в Кадис просьбу о подкреплении. В это время итальянская авиация начала бомбить флот. Адмирал Буиса приказал всей эскадре сразу же после полудня выйти в открытое море. Хесус Эрнандес, действуя на свой страх и риск как генеральный инспектор армии, послал 4-ю дивизию под командой безусловно преданного офицера, майора Родригеса, на помощь Картахене. Майор объединил силы с Галаном. К середине дня мятеж и фалангистов и антикоммунистов был подавлен. Но флот остался в море.

В Мадриде за ленчем в центральном правительственном здании сошлись шесть министров правительства Негрина – Хинер де Лос Риос, Велао, Паулино Гомес, Сегундо Бланко, Мош и Гонсалес Пенья. За кофе к ним присоединился Касадо. Полковник (он отказался от своего генеральского звания из-за опасений, что оно может сказаться на его отношениях с Франко) позже рассказывал, что каждый из министров в частном порядке высказывал ему свое разочарование политикой Негрина. Касадо объяснил, что не собирается лететь с ними в Йесте. Хинер де Лос Риос, позвонив Негрину, предложил отложить встречу членов кабинета. Негрин взорвался, и министры немедленно собрались в дорогу. В семь вечера Негрин снова позвонил Касадо, приказав, чтобы тот явился на следующий день. Касадо ответил, что, если ситуация не ухудшится, он прибудет. Через полчаса Касадо перенес свою штаб-квартиру в Казначейство на Калье-Алькала рядом с Пуэрта-дель-Соль, здание которого было легко оборонять. Здесь он встретился с Бестейро, социалистом-реформистом. Хотя тот был уже стар, болен и подавлен, все же ему еще могло пригодиться его имя. Поскромничав, Касадо все же позволил назвать себя президентом будущего Национального совета. Бестейро согласился взять на себе обязанности секретаря по иностранным делам. Позже Касадо добровольно уступил свой пост Мьяхе, которого, хотя тот постоянно жаловался на усталость, робость и оппортунизм, все же заставили присоединиться к заговорщикам. Касадо взял себе портфель министра обороны. Остальными членами совета стали Венсеслао Карильо, социалист; Гонсалес Мартин и Валь, оба из CNT; Сан-Андрес и дель Рио – республиканцы. Они получили соответственно портфели министров внутренних дел, финансов, связи, труда, юстиции и образования. В полночь эта хунта выпустила следующий манифест.

«Испанские рабочие, народ антифашистской Испании! Пришло время, когда мы на все четыре стороны света должны сообщить правду о нашей сегодняшней ситуации. Как революционеры, как пролетарии, как испанцы, как антифашисты, мы не можем и дальше терпеть неблагоразумие и отсутствие предусмотрительности правительства доктора Негрина. Мы не можем позволить, чтобы, пока народ сражается, некоторые привилегированные личности продолжали жить за границей. Мы обращаемся ко всем рабочим, антифашистам и испанцам! По Конституции правительство доктора Негрина не имеет под собой законного базиса. На практике оно потеряло и доверие, и чувство здравого смысла. Мы готовы показать путь, который поможет избежать катастрофы: мы, кто противостоит политике сопротивления, заверяем, что любой, кто захочет остаться в Испании, сможет жить тут, а те, кто захочет покинуть ее, получат на это право». Декларация эта была рассчитана на проявление симпатии у всех недовольных и в то же время не указывала конкретного плана действий. Затем взяли слово Бестейро и Касадо. Бестейро потребовал оказать поддержку законной власти республики, которая, как он добавил (словно был генералом Мьяхой), сегодня представляет не что иное, как «силу армии». Выступление Касадо было обращено к тем, кто сидит в окопах по обе стороны фронта. «Все мы хотим видеть страну свободной от иностранного господства. Мы не прекратим сражаться, пока вы не убедите нас в независимости Испании, – добавил он, чтобы умаслить Франко, – но если вы предложите нам мир, то убедитесь, что наши испанские сердца полны благородства». Сразу же после этой радиопередачи позвонил Негрин: «Что происходит в Мадриде, мой генерал?»5 – «Я восстал», – ответил Касадо. «Против кого? Против меня?» – «Да, против вас». Негрин сказал Касадо, что он сошел с ума. Тот ответил ему, что он не генерал, а простой полковник, который исполняет свой долг, «как офицер и как испанец».

На следующий день Касадо распорядился, как всегда по телефону, чтобы Мьяха прибыл в Мадрид и занял место президента Национального совета. Кроме того, он потребовал от Менендеса сообщить Негрину, что, если Матальяна (он находился под домашним арестом) через три часа не будет освобожден, он расстреляет весь кабинет министров. Матальяна оказался на свободе, но не раньше, чем объявил, что в связи с восстанием в Картахене находится в распоряжении Негрина.

На самом же деле Негрину не осталось ничего иного, как признать действия Касадо fait accompli6. Хесус Эрнандес, прибыв в Йесте, спросил, что теперь делать. «В данный момент – ничего, – ответил премьер-министр. – Мы думаем над этим». Этим соображением и закончился день. А вот советники из СССР отлично знали, что делать. Эрнандес нашел жилье генерала Борова в полном беспорядке, а самого генерала, который заменил генерала Кулика на посту главы всех советских военных советников, – в состоянии крайнего возбуждения. «Мы уезжаем, мы уезжаем», – без особых церемоний сообщил он Эрнандесу. В Йесте Эрнандес увидел и Пассионарию с Тольятти и обвинил их в провокации ссоры с Касадо.

Коммунистической партии надо было решать, что делать. Касадо добился куда больших успехов, чем сам мог предполагать. Пусть даже Сталин и хотел предоставить Испанию ее собственной судьбе, испанские коммунисты не могли допустить, чтобы после того, как они потратили столько сил и энергии, какой-то полковник Касадо просто воспользуется ситуацией и возьмет власть в свои руки, не обращая на коммунистов никакого внимания. Но единственный возможный способ действий двинуть дивизии с командирами-коммунистами, стоящие под Мадридом, против Касадо представлялся слишком рискованным. Конечно же все эти части сохраняли преданность коммунистической партии, как некогда старый Пятый полк. Но весь этот замысел мог быть обречен на провал, поскольку в таком случае многие республиканцы, которые вообще не хотели вставать ни на чью сторону, примкнут к Касадо. И в рамках Гражданской войны разразится другая гражданская война. Надо признать, что и Коммунистическая партия Испании, и Коминтерн, и сам Сталин были ошарашены успехом действий Касадо. Затянувшийся хаос в рядах республиканцев, конечно, предоставлял Франко возможность прорвать последнюю линию сопротивления. Но все это время националисты, почему-то не торопясь, готовили армии к coup de grace7.