Вторая радуга - Ким Сатарин

Наверное, так случилось и с Чжань Тао. Но — кто знает? Олег рассказывал, что Гволн давал теоретическую возможность прохода в Материнский Мир в физическом теле. Нужно было только настроиться — но как, никто не мог знать. Этот процесс был сугубо индивидуальным.

— Школы, цвета повязок — это всё детский сад, — Бродяга упивался собственным красноречием. — До жёлтых повязок, не спорю, какое-то обучение идёт. А дальше у каждого мастера свой путь, каждый пройдёт столько, сколько сможет и захочет…

Подъезжая к роще, командир уже знал, что парочка проспалась и сейчас в тревоге ищет пропавшее транспортное средство. Оттого пришлось сделать крюк и въезжать с другой стороны, а затем бросать скутер на поляне, вешать куртку на руль и быстро отползать в высокой траве к кустам. Наблюдая, как любовники, обнаружив скутер, вновь слились в долгом поцелуе, молодой мастер шёпотом пересказывал подробности путешествия своим спутникам. Про Гволн он предпочёл пока не упоминать.

— Значит, Чжань Тао нашёл способ подсказать тебе дорогу. Интересно. Нам в школе, как минимум, много чего интересного не рассказали, — покачал головой Леонид.

— Скажи как есть — утаили, — уже вполголоса произнесла Аникутина.

Парочка любовников оседлала скутер, и он медленно покатился, петляя между деревьями. Парень вот-вот должен был посмотреть на индикацию зарядки и сообразить, что кто-то его скутером нахально воспользовался. Вряд ли он кинется обшаривать рощу — любимая девушка на заднем сидении к таким подвигам нормального человека не стимулировала. Но кто знает, что это был за тип.

— Ну, если считать, что действия большинства обитателей расщепа заранее запрограммированы или сиюминутно управляются со стороны, то здесь и злого умысла-то нет, — рассудил Харламов. — Вот что, ребята, давайте уносить отсюда ноги. Этот герой-любовник вполне может вскоре нагрянуть сюда с приятелями. Я у него почти всю зарядку израсходовал, там километров на двадцать осталось…

Они бежали, неслись, как выражались когда-то второсортные авторы, во весь опор. Вернуться обворованный владелец скутера мог уже через десять минут. От рощи до "шахты" было километра четыре, а бежать в Алатау-три, как они внезапно выяснили, было намного утомительнее, чем в расщепе. Однако они добрались до нужного места, взмыленные, тяжело дышащие, а погони не было видно. Повалившись в траву, они настороженно смотрели назад. В роще что-то блеснуло на солнце. Бинокль, зеркальце скутера, просто чьи-то очки? Вскоре вдоль рощи медленно проехала легковая машина.

— Ничего они там без собаки не найдут, — убеждённо сказала Ольга.

Однако они пролежали в траве ещё час, внимательно наблюдая за рощей, и только потом вернулись на Камет, а оттуда — в расщеп. А там их сразу разобрали по разным комнатам, поставили перед каждым камеру с микрофоном и велели как можно подробнее рассказывать обо всём виденном. И только потом Лысый удостоил их беседой.

— Я наслышан о Софронове. Специальных архивов, где сосредоточены отчёты Бродяг, нет. Просто в общей массе отчётов их воспоминания составляют почти половину. Качество и достоверность так себе, — Лысый, щеголявший сегодня в коричневом костюме, почти не мятом, показал ноготь мизинца. — Зато охват — шире некуда. Так что его утверждению, что открытый тобой проход единственный, я бы верить не спешил.

— Я не открывал прохода. Мне подсказал его расположение Чжань Тао, — возразил Ермолай.

— Может быть. Способ подсказки весьма и весьма изобретателен, если это вообще подсказка. Возможно, это было предвидение, которому ты обязан только себе.

Кутков спросил, отчего школьников весьма скупо осведомляют об устройстве мира, магических приёмах, достижениях и самом факте существования Бродяг. Их, например, послали в мир второго уровня, вообще ничего о нём не рассказав.

— У нас школа. Это значит, что непроверенные сведения сообщают учащимся только для того, чтобы их представление о мире не замыкалось в узком круге банальностей. Вам четверым такое точно не грозило, оттого вас гипотезами не грузили. А проверенных сведений по мирам второго уровня вообще нет. Вот если уже втроём ваша команда достигнет колодца и сумеет пройти в мир третьего уровня, сведения о колодце можно будет считать проверенными. Моя мысль понятна?

— Куда уж яснее, — проворчал Константинов. — Одиночкам, мастерам, добившихся высших результатов, веры нет, а достоверны только результаты школьных экскурсий по ближайшим рощам.

— Ну, примерно по такому принципу педагогическая система во всём мире и работает, так что сарказм Алексея неуместен. Могу сообщить, что есть и отдельное хранилище, для отчётов тех Бродяг и прочих исследователей, которым точно нет веры. Иные миры порой весьма странно воздействуют на сознание…

— Софронов говорил, что из миров третьего уровня можно послать в Материнский Мир свою астральную сущность, но не физическое тело. Это так?

— Пока это только гипотеза. Он ведь не сказал тебе, как это сделать, верно? Может, это и не для всех достижимо. Я вот четверть века директор, а всего второй раз за свою жизнь вижу человека, который побывал в мире третьего уровня…

— Яблоки там вкуснейшие, — заметил Ермолай.

Ему вдруг расхотелось разговаривать с Селивановым. Действительно, его проблемы и заботы директора уже разошлись почти до полной несовместимости. В конце концов, школа лишь давала общее образование и развитие, а решали серьёзные жизненные вопросы отнюдь не педагоги и тем более не школьники. Юрий Константинович дал им всё, что мог, следовало его поблагодарить за усилия и идти по жизни своим путём.

— Ну, Оля, Лёня, вы-то к колодцу собираетесь? Харламова я вообще теперь ни о чём просить не могу, мастеров с фиолетовой повязкой никто учить не вправе. А вы ещё сможете пройти свою часть пути здесь, в школе. Я спрашиваю, приказывать в данном случае я тоже не могу. Пойдёте?

— Я пойду, — уверенно сказала необычно молчаливая Ольга.

Леонид пожал плечами и сказал, что сейчас дать ответа не может. Лёшка зевнул и заявил, что погружаться всё равно придётся, когда на Камете вновь начнётся день. То есть — через три дня, и времени у них достаточно. На том и разошлись. Молодой мастер хотел спать. Пошёл к себе и улёгся, хотя супруга намекала, что надо бы отпраздновать получение фиолетовой повязки в кругу группы, да и всей оставшейся школы. Она была права, но Харламову все эти соображение казались теперь неважными.

— Всё же надо нам собраться, — настойчиво повторила Аникутина наутро. — Ребята из группы столько сил вложили в наше дело, ты был их лидером, ты их вывел в мастера. Нельзя уходить, не прощаясь. Да и преподаватели…