История с продолжением - Екатерина Белецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что уже делали?
– Анальгин и но-шпу, по два кубика внутривенно. Его рвало.
– Ясно, – врач кивнул. – Давайте, в ритме вальса. А то мне что-то дыхание не нравится, а я до снимков не смогу сказать, из-за чего это.
– А почему?…
– Угнетенное оно, пока не ясно, почему. То ли туберкулез, то ли, что хуже, мозговые явления из-за удара. Плохо, что попали по старому трепанационному шву. Как бы чего не вышло…
– Простите, как вас зовут? – спросил Валентина.
– Сергей, – кивнул тот. – А вы – Валя. Угадал?
– Вадим вас предупредил, – усмехнулась Валентина. – Сергей, я хотела спросить… Как вы думаете, это, – она махнула рукой в сторону Пятого, – серьезно? Или нет?…
– Скорее всего нет, – ответил тот. – Обычно я не ошибаюсь. Но на всякий случай проверим.
– Проверим, – согласилась Валентина. – Поехали.
…На снимках ничего особенного не оказалось. Отек был, но все обстояло гораздо лучше, чем думала Валентина.
– Так, – Сергей рассматривал снимки, – две пятипроцентные глюкозы, эуфиллин десять внутривенно, можно еще два кубика сульфокамфокаина.
– А натрий нельзя? – спросила Валентина.
– Не стоит. Пока последим, посмотрим. Это все-таки сотрясение, мало ли что…
* * *Пятый проспал сутки, он очнулся только под вечер следующего дня. За этот день его успели дважды свозить на снимки, накачать глюкозой еще раз и наколоть кучей препаратов.
Открыв глаза, он обнаружил, что лежит на боку, что рука его привязана к кровати, потому что стоит капельница, и что рядом с его кроватью сидит ни кто иной, как Юра. Пятый немного поднял голову – боль почти прошла – и осмотрелся. Он ухитрился проделать все это незаметно, поэтому немного напугал Юру, спросив:
– Слушай, сколько времени?
– Мать моя женщина… – сквозь зубы процедил тот. – Нет бы поздоровался сначала… Восемь вечера. Ты как?
– В порядке… скоро снимут? – спросил Пятый, приподнимая голову. – Мне отсюда не видно.
– Почти пустая. Я пойду, позову сестру, – Юра встал, потянулся и добавил: – Да, достал ты нас…
– Прости. Слушай, кто это прикололся?… Почему меня на бок положили?
– Врач велел, – пожал плечами Юра. – Ты жрать хочешь?
– Пока нет, спасибо. Как получилось, что ты тут оказался? – Пятый осторожно положил под голову руку, повернулся к Юре. – Ты, по-моему, не особенно заинтересован в том, чтобы я был жив…
– Ленка попросила, – неохотно ответил Юра. – Вообще, это не твое собачье дело, Пятый. Надо – и оказался. Сейчас вернусь.
Сестра, которую привел Юра, сняла Пятому капельницу, потом пришел врач, осмотрел, разрешил осторожно вставать, ходить, но с едой пока что подождать – не кончилось действие какого-то очередного препарата. Когда все ушли, Пятый сел на кровати, накинул на плечи халат и спросил:
– Юр, как ты относишься к тому, чтобы пойти покурить?
– Я-то положительно, но тебе, по ходу дела, нельзя, – ответил тот.
– Тогда я просто постою с тобой, пока ты куришь, – твердо сказал Пятый. – Ко всему прочему наш разговор не для этого места, верно?
– Верно… погодь, какой разговор? – опешил тот.
– Тот, о котором ты подумал, – со вздохом ответил Пятый, вставая. – Идем.
…На лестнице никого не было. Окно выходило на больничный двор, поэтому тут, на площадке, было тихо. И темно – лампочки горели через одну. Широкий лестничный пролет недавно вымыли – пахло хлоркой, сыростью. Пятый подошел к окну, оперся ладонями о подоконник. Оттепель… лужи на далеком асфальте внизу, отсвет фонарей в воде, город… Слишком далеко, не дотянуться… не войти…
– Юра, дай мне сигарету, – попросил он едва слышно.
– Тебе вроде нельзя, – заартачился тот, но Пятый просто подошел к нему, вынул сигарету из пачки, закурил.
– Нельзя, но надо, – сказал он. – Давай, Юра, говори. То, что хотел сказать.
– Ты о чем? – спросил тот с деланным удивлением. – Я чего-то не въехал.
– О Лене, – напомнил Пятый. Он сел на ступеньку лестницы, затянулся. – Ну, давай. Я жду.
– Черт возьми… Ладно. Пятый, скажи честно – у вас с ней что-то было?… – спросил Юра, прищурившись.
Пятый встал, подошел к нему вплотную и Юра поразился выражению его лица – за секунду оно изменилось неузнаваемо. Таким презрением Юру не окатывали еще никогда в жизни. Пятый смотрел на него почти брезгливо.
– Ты в своем уме? – спросил он. – Ты за кого меня принимаешь?
– Но мог же… – протянул Юра. – Я понимаю, любовь там, всем сердцем, и все такое, но… ты не…
– Каким сердцем из двух, Юра? – ехидно спросил Пятый.
– А у тебя два?… – ошарашено спросил тот.
– Да, два, – ответил Пятый. Он стоял очень прямо, но Юра видел, что Пятый держится из последних сил, – и легкие другой формы, и зрачки вертикальные, и ребер не хватает нижних, и зубы восстанавливаются за месяц, и борода не растет, и мысли я умею читать. Ясно? Я другой, Юра. Я чужой. Как тебе это пришло в голову?…
Он отвернулся от Юры, отошел на шаг и тяжело опустился на пол. Юра помог ему подняться и кое-как добрести до лестницы.
– Отдай сигарету, – потребовал он, когда Пятый сел, привалившись здоровой рукой к стене.
– Иди к черту, – устало ответил Пятый.
Юра вынул у него из пальцев сигарету и выбросил в форточку. Пятый проводил ее полет безучастным взглядом и снова посмотрел на Юру. Тот жадно курил, глубоко затягиваясь, словно боялся, что Пятый точно так же, как и он до того, отнимет сигарету и выбросит её в ночь…
– Сам иди… – ответил Юра. – Я же не слепой – вижу, как ты на нее смотришь. Вот и подумал, что у вас любовь… а она мне нравится, Ленка. Надоели бляди, понимаешь… А она чистая…
– Понимаю, – одними губами ответил Пятый.
– Тебе плохо, что ли? – спросил Юра. – Пойдем в палату, от греха подальше…
– Не надо, все в порядке… Любовь… Какая, к черту, любовь?… – спросил Пятый. Юра не ответил. – Мало того, что я чужой… я умру скоро, неужели тебе не ясно?…
Они сидели друг напротив друга, скрытые темнотой, но Юра чувствовал, что Пятый смотрит на него – пристально, внимательно…
– Может, я и понимаю, – уклончиво ответил Юра. – Но Ленку ты не трогай.
– Я не собирался, – Пятого вдруг повело, он покачнулся, едва успел опереться о стену, чтобы не упасть. – Ты дурак, Юра…
– Но ты же ее любишь!… А я…
– Мне достаточно будет сознавать, что ее любишь ты. Но учти – если ты что-то с ней сделаешь не так – я тебя на том свете достану. – Пятый дышал тяжело, в его голосе зазвучала угроза. Юра опешил – он никогда не слышал от Пятого такого тона.
– Потише, – тоже с угрозой сказал Юра. – Вот если ты себе воображаешь, что можешь мне еще и указывать, что делать, а что нет, то ты сильно ошибся. Ты ей всю жизнь искалечишь, понятно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});