Полное собрание сочинений. Том 72 - Толстой Л.Н.

Но страдаютъ такъ не одни эти люди: десятки, если не сотни тысячъ лучшихъ русскихъ людей страдаютъ такъ же и еще хуже отъ религіозныхъ гоненій, которыя по какому-то удивительному недоразумѣнію продолжаютъ существовать и въ послѣднее время даже усиливаются въ Россіи, тогда какъ уже давно всѣми просвѣщенными людьми и правительствами признана нелѣпость, жестокая несправедливость и, главное, безцѣльность такихъ гоненій.

Я давно уже собирался сказать Вамъ про тѣ ужасныя и безсмысленныя жестокости, которыя, подъ видомъ защиты государственной религіи, творятся Вашимъ именемъ. Мои преклонные года и близость смерти побуждаютъ меня не откладывать далѣе. Тысячи и тысячи истинно религіозныхъ и потому самыхъ лучшихъ людей, составляющихъ силу всякаго народа, уже погибли или теперь погибаютъ въ тюрьмахъ, въ тяжкомъ изгнаніи, или высылались и высылаются изъ Россіи. Цвѣть населенія не только Кавказа, но Россіи, 8000 духоборовъ бросили навсегда свое отечество и не только не сожалѣютъ о немъ но съ отвращеніемъ и ужасомъ вспоминаютъ о немъ, благодаря тѣмъ жестокостямъ, которымъ они подвергались въ немъ. Нѣсколько тысячъ молоканъ изъ Карской области и изъ Эриванской (прошеніе которыхъ о выселеніи изъ Россіи я доставилъ Вамъ),1 молокане изъ Ташкента, десятки тысячъ людей изъ Харьковской, Кіевской, Полтавской, Екатеринославской губерній, притѣсняемые за вѣру, только одного просятъ, чтобы имъ дана была возможность покинуть свое отечество и уйти туда, гдѣ они бы могли безпрепятственно исповѣдовать Бога такъ, какъ они понимаютъ Его, а не такъ, какъ этого требуетъ начальство, большей частью не признающее никакого Бога.

Зная, что все это дѣлается Вашимъ именемъ (а Вы не можете не знать этого; если же не знаете, то поручите изслѣдовать это правдивому человѣку, и онъ подтвердить Вамъ мои слова), и зная то, что Вы можете прекратить это, Вы не найдете душевнаго спокойствія, пока не прекратите этого.

Ваши совѣтчики, тѣ самые люди, которые устроили эти гоненія и руководятъ ими, скажутъ Вамъ, что уничтожить этого нельзя, что я утопистъ, анархистъ, безбожникъ, и меня не надо слушать. Но Вы не вѣрьте имъ. То, чтò я говорю, я говорю не съ своей точки зрѣнія, а становлюсь на точку зрѣнія разумнаго и просвѣщеннаго правительства. А съ этой точки зрѣнія уже давнымъ давно доказано, что всякія религiозныя гоненія, кромѣ того, что роняютъ престижъ правительства, лишаютъ правителей любви народа, не только не достигаютъ той цѣли, для которой учреждаются, но производятъ обратное дѣйствіе.

И потому уже давнымъ давно пора: во-первыхъ, пересмотрѣть и уничтожить существующіе теперь законы о гоненіяхъ за вѣру; во-вторыхъ, прекратить всѣ преслѣдованія за отступленія отъ принятаго государствомъ исповѣданія; въ-третьихъ, освободить всѣхъ на основаніи прежнихъ законовъ заключенныхъ и изгнанныхъ за преступленiе противъ вѣры, и въ-четвертыхъ, не казнить, какъ преступленіе, несогласіе религіозной совѣсти съ требованіями государства, а стараться примирить это противорѣчіе, какъ оно примиряется на судѣ, при отказѣ отъ присяги, обѣщаніемъ говорить правду, или какъ оно примирялось съ менонитами, при отказѣ ихъ отъ военной службы, замѣной ея обязательными невоенными работами.

Сдѣлавъ это, Вы не только снимете съ себя тяжелую, лежащую на Васъ отвѣтственность, но почувствуете радость сознанія совершеннаго добраго дѣла.

Помоги Вамъ Богъ сдѣлать то, что Ему угодно.

Любящій Васъ Левъ Толстой.

7 Декабря 1900.

Первая редакция.

1900 г. Декабря 4—5, Москва.

Ваше императорское величество

государь Николай Александровичъ,

Вы, навѣрное, не знаете и одной тысячной тѣхъ ужасныхъ, безчеловѣчныхъ, безбожныхъ дѣлъ, которыя творятся вашимъ именемъ. А если чтò и знаете, то оно представляется вамъ въ такомъ превратномъ [видѣ],2 что в[ы]3 не видите всей4 безчеловѣчности и часто глупой, скорѣе, вредной, чѣмъ полезной тому дѣлу, к[оторое] защищается, жестокости, съ к[оторой] они творятся. Изъ всѣхъ этихъ преступныхъ дѣлъ самыя гадкія и возмущающія душу всякаго честнаго человѣка, это дѣла, творимыя отвратительнымъ, безсердечнымъ, безсовѣстнымъ5 совѣтчикомъ вашимъ по религіознымъ дѣламъ, злодѣемъ, имя к[отораго], какъ образцоваго злодѣя, перейдетъ въ исторію — Побѣдоносцевымъ.6

Тысячи и тысячи лучшихъ, высоконравственныхъ, чистыхъ, религіозно убѣжденныхъ людей, тѣхъ, кот[орые] составляютъ силу народа, уже погибли въ нуждѣ и изгнаніи и теперь гибнутъ только зa то, что они лучшіе люди среди народа. А сколько женъ, дѣтей этихъ людей мучалось, голодало и умерло и теперь умираетъ въ нуждѣ и разлукѣ медленной смертью. Цвѣтъ населенія не только Кавказа, но Россіи — Духоборы, несмотря на всѣ лишенія, страданія — ихъ вымерло болѣе 20% — бросило свое отечество, съ презрѣніемъ и ужасомъ вспоминая все то, чтò оно пережило въ немъ. 5000 человѣкъ молоканъ Карскихъ, столько же Эриванскихъ,7 тоже лучшихъ изъ русскихъ людей, просьбу о выселеніи к[оторыхъ] я переслалъ вамъ, молокане ташкентские,8 христіане харьковскіе, кіевскіе, — десятки тысячъ людей только однаго желаютъ: покинуть свое отечество, страну дикаго изувѣрства, гоненій, насилій, и, отряхнувъ прахъ отъ ногъ своихъ, уйти туда, гдѣ людямъ не мѣшаютъ исповѣдовать Бога такъ, какъ они понимаютъ Его.

Я старъ, мнѣ жить осталось не много, и я давно уже собирался передъ смертью сказать вамъ это. Я считаю это своей обязанностью передъ Богомъ, къ к[оторому] я иду. Полученное мною письмо изъ Канады, к[оторое] при этомъ прилагаю, заставило меня, не дожидаясь болѣе, сдѣлать это.

Прочти[те] это письмо, оно короткое и предназначалось не для васъ. Изъ него вы все увидите и поймете, если у васъ точно доброе сердце, какъ говорятъ про васъ. Несчастные эти люди, и не они одни (сосланы еще ни въ чемъ неповинные братья Веригины9 и др[угіе] и томятся больше 10 лѣтъ въ самыхъ ужасныхъ мѣстахъ Сибири) сосланы въ Якутскую область. Жены ихъ, молодыя женщины, свободныя, живущія въ достаткѣ, послѣ 5 лѣтъ разлуки просятъ какъ милости возможности раздѣлить съ мужьями ихъ страданія.

Какъ ни трудно вѣрить, что у васъ доброе сердце, по тѣмъ ужасамъ, к[оторые], не переставая, совершаются вашимъ именемъ, я вѣрю въ васъ. И когда вы были больны, мнѣ было жаль васъ, я боялся, что вы умрете,10 и безъ васъ б[ыло] бы хуже. Я на васъ почему то надѣюсь. Прочтите сами это письмо и, когда уляжется въ васъ чувство оскорбленной раздутой гордости, к[оторое] вызоветъ въ васъ тонъ моего письма, подумайте, сердцемъ подумайте — les grandes et les bonnes pensées viennent du coeur11 — и сдѣлайте то, что вамъ подскажетъ это ваше доброе сердце. Прогоните отъ себя этого злого и безумнаго старика Побѣдоносцева, к[оторый] компрометируетъ васъ и передъ русскимъ народомъ и передъ Европой и передъ исторіей, велите пересмотрѣть и уничтожить нелѣпые, противурѣчивые и постыдные законы о гоненіяхъ за вѣру, к[оторыхъ] нѣтъ ни въ какомъ государствѣ, и кот[орые] позорять12 тѣхъ, кто ихъ поддерживаетъ, прекратите всякія гоненія за вѣру и верните всѣхъ сосланныхъ,13 заключенныхъ, разлученныхъ за то, что они исповѣдуютъ ту вѣру, к[оторую] даже не исповѣдуютъ ваши совѣтчики, а только считаютъ, что надобно исповѣдывать.14

Вы обязаны это сдѣлать п[отому], ч[то] вы знаете, что гоненіе за вѣру дурно, и знаете, что десятки тысячъ людей вашимъ именемъ подвергаются страданіямъ за вѣру, и знаете, что вы можете прекратить этотъ порядокъ вещей. Если же вы не сдѣлаете этого, вы не можете не чувствовать себя виноватымъ, не можете спокойно отдаться никакому простому и доброму человѣческому чувству: ни любви къ семьѣ, ни къ людямъ, не можете спокойно пользоваться никакой радостью, не можете молиться. Мф. 5,23: И такъ, если... 24: Оставь...15 Если я не ошибся въ васъ, письмо это не огорчить васъ. А если огорчить, то это такъ и надо. Надо, чтобы вы почувствовали себя виноватымъ для того, чтобы исправиться. А чувствовать себя виноватымъ сначала тяжело, но потомъ особенно радостно.

Простите меня, если что не такъ написалъ. Помоги вамъ Богъ сдѣла[ть] то, что Ему угодно, и стало быть и лучшее для самаго себя.

Отъ всей души16 желающій вамъ добра

Л. [Толстой].

* Третья редакция.

1900 г. Декабря 6. Москва.

Ваше Императорское Величество

Государь Николай Александровичъ,

Пожалуйста, прочтите сами и одни прилагаемое письмо — оно предназначалось не для Васъ и оно коротенькое — и отдайтесь влеченію своего добраго сердца и сдѣлайте то, что оно подскажетъ Вамъ. Девять молодыхъ женщинъ, живущихъ на свободѣ и въ достаткѣ, и двѣ старыя матери какъ особенной милости просятъ о томъ, чтобы имъ позволено было, истративъ все, что онѣ собрали тяжелымъ трудомъ, изъ свободной, счастливой жизни переѣхать въ самое ужасное мѣсто изгнанія и самыя тяжелыя условія. Что должны были перестрадать эти люди въ шестилѣтней разлукѣ, живя отдѣльно въ самыхъ трудныхъ условіяхъ? И какіе же нравственные и сильные это люди, если среди тѣхъ страданій, которымъ они подвергались, они думаютъ не о себѣ, а другъ о другѣ и о томъ, чтобы быть вѣрными брачному закону? Но страдаютъ такъ не одни эти люди; десятки, если не сотни тысячъ русскихъ, лучшихъ русскихъ людей страдаютъ такъ и еще хуже отъ религіозныхъ гоненій, которыя по какому то удивительному недоразумѣнію продолжаютъ существовать и даже усиливаются въ Россіи, въ то время какъ уже давно всѣми просвѣщенными людьми и правительствами признана безцѣльность, нелѣпость и жестокая несправедливость такихъ гоненій.