Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

— Что-то случилось? — Теренс тут же почуял, как изменилось мое настроение. Но лишь когда он плотно закрыл дверки машин, то смог почувствовать запах незнакомца витающий вокруг меня — ведь он ко мне прикоснулся не просто так, он хотел оставить на мне знак, оставить послание.

— Я виделась с одним из Своры.

Теренс побледнел и позеленел одновременно.

— Почему ты не пошла за мной в ресторан? — взбеленился он.

— Потому-то и не пошла, ты что, считаешь себя супер-героем! Так вот, твои мускулы против него ни что! — раскричалась я в ответ.

Теренс, разозленный и явно раздразненный чужим запахом, едва держался на одном месте — его глаза уже загорались.

— У него есть способы, влиять на нас даже не касаясь, — надломленным голосом прошептала я, вспоминая ужасную боль.

— Он что-то тебе сделал? — мертвым голосом, лишенным эмоций переспросил Теренс, и вот тут мне действительно стало страшно. Я подняла на него глаза и увидела злую, непреклонную решимость.

— Не совсем, не знаю как, но мне помогла Рейн. Он боится ее…, - как теперь и я, подумала я, но не сказала вслух. — Но даже и не думай, о чем-то на подобии мести. Он уже считает, что мы у него в кармане. Они действительно сильны.

— Это мы еще посмотрим, — глухо отозвался Теренс, закидывая еду назад на свой портфель и заводя машину. Ночка явно предстояла не веселая.

Глава 19. Проводник

Я выбивалась из сил, стараясь угодить тебе,

Но моих усилий никогда не хватало.

Все равно только ты видишь

То, что недоступно мне.

Скажи, оглядывался ли ты назад хоть раз?

Разве тебя не пугают обломки, которые ты найдешь?

Да, я предала тебя,

Но ведь ты тоже меня предал.

Так легко уничтожать и судить

Тех, кого ты не можешь понять.

А слушал ли ты их оправдания?

Так легко уничтожать и судить

Тех, кого ты не можешь понять

В своей жизни; но почему же ты не слушал их слов?

Я закрываю глаза и иду

По тонкой грани между любовью и ненавистью

К человеку с такой же кровью,

Текущей в его венах.

Ты не показываешь раскаяния

В том, что сказал и сделал.

Да, я предала тебя,

Но поверь,

Ты тоже меня предал.

Все изменилось.

Я поняла это в тот день, когда была сознанием вместе с Бет и смотрела в желтые наглые глаза Изегрима. Они бросили нам вызов, Терцо объяснил поведение волков так, но я и так это поняла. Изегрим специально оставил на Бет свой запах, и забрал прядь ее волос как сувенир и доказательство того, какие Теренс и Бет немощные перед лицом оборотней.

Но не я, и он понял это. Но жизнь продолжалась. Цикл во время которого им было легче обращаться в оборотней подходил к концу. Каждую ночь была охота, но и сам голод у Бет и Теренса спадал. Я, мучимая их сознаниями, тоже принимала участие в охоте — и это становилось с каждым разом все легче. Они как слепые щенки, спешили каждую ночь подальше от фальшивых огней города, туда в лес, где их ждала иная жизнь. В затопленных темнотой улицах таилось зло, против которого у меня было оружие.

Я впервые почувствовала себя не просто уверенной в своих силах, а человеком наравне с Калебом и моей семьей. Моя самоуверенность росла с каждой ночью, когда я направляла своих друзей к их разуму.

Так прошел день рождение Бет, приближалось мое 17-тилетие, но я чувствовала себя значительно старше. Даже появление в доме Ричарда с его женой Мизери, не заставило меня почувствовать себя ребенком. Но я тщательно скрывала от всех свою растущую гордость.

Сегодня была последняя ночь, когда Бет и Теренс выходили на охоту до нового полнолуния. Как всегда меня оставили возле машин, но я и так уже имела представление о том, как мои друзья превращаются в волков. Единственным исключением из постоянного ритуала в эту ночь, была Мизери, которая замешкала, когда меня оставили одну. Ее взгляд не выражал доброты или переживания, она была просто удивлена. Мне тут же вспомнилось, что было в первый день приезда Ричарда и Мизери. Она следила и наблюдала, за всеми нами словно изучая. Она попеременно смотрела на нас.

Помню, как вечером глаза Мизери покосились в сторону Евы, а потом Прата, затем обратились ко мне, и я тогда вспомнила, чем меня так пугала свадьба Ричарда когда-то — я просто не понимала Мизери. Она была спокойной. Местами даже флегматичной, от чего нам никогда не удавалось поговорить по-дружески. Я хотела было сказать, что рада ее видеть, но не стала лгать, потому что этой радости не чувствовала, как в данный момент никто из нас. Мизери почему-то вовсе не обиделась, и, кажется, я впервые заметила на ее лице подобие улыбки.

И все же потоптавшись на месте, она ушла вперед к другим. Я, выждав десять минут, пошла следом за ними, уже лучше ориентируясь как в темноте, так и в самих деревьях.

Выйдя к просвету, я увидела лишь Мизери — вот почему она осталась со мной. Ее оставили стеречь меня, но ненавязчиво. Я чувствовала Бет и Теренса слишком далеко и оттого злилась. Мизери почувствовала мое раздражение. Но избегала смотреть мне прямо в глаза, хотя вполне могла это сделать. Я, в отличие от нее, в такой темноте ничего бы не разглядела. Но все равно, я отгородилась от ее взгляда своей сущностью и своим сознанием. Я не хотела сейчас никаких вопросов. А уж тем более ее сожаления. Мизери давила на меня своей отстраненностью и флегматичностью — да Ева по сравнению с ней была просто шутница.

Миг, и ее светлое одеяние исчезло между деревьев, и я поняла куда идти. Она будто бы маячок скользила вперед, и стоило мне пойти в глубину леса по скользкой дорожке, как пошел дождь, мерзлый и колючий. Я закрыла голову капюшоном, но постепенно дождь становился все теплее, а потом капал уже редко-редко, только по нему я могла ориентироваться, как долго иду. Спустя некоторое время я поняла, что это уже не дождь, а только капли с деревьев, голых и почерневших в предчувствии зимы.

Дождь прекратился, но в воздухе висела мелкая водная завесь, не туман, но и не дождь, а словно завеса, сотканная из всего этого. Она медленно оседала к земле, словно сгибаясь под собственным весом. Лес трепетал от тяжести капель и влаги под легким порывом ветра, который будто бы так еще и не определился с какой стороны начать веять.

Сквозь эту пелену я ничего не видела дальше ветра, поэтому делая шаг каждый раз, шарахалась в сторону от проступающих деревьев. Было сложно сориентироваться, но я не боялась и вовсе не переживала. Что-то вело меня вперед — я бы назвала это ощущение наитием. И было бы глупо в такой ситуации не воспользоваться им.