Черное копье - Ник Перумов

Остриё стрелы почти поравнялось с краем стены.

«Стреляй! Да стреляй же!» – ворвался в сознание чей-то очень знакомый голос, вроде бы Гэндальфа.

Он и рад бы выстрелить, но куда? В кирпичи? Кольцо коснулось ногтя на пальце Олмера. В сознании хоббита возник не слышимый обычным ухом тоскливый и долгий вой, отличный от того, что ему приходилось слышать в начале их пути с Торином. Ошибиться было невозможно – где-то в невообразимых безднах родился и достиг поверхности земли боевой клич назгулов.

И Олмер словно тоже услыхал его – Кольцо поползло быстрее, теперь уже заметно обгоняя движения рук хоббита.

Фолко не мог скосить глаз, не мог видеть перекошенное лицо гнома, пытающегося выхватить кинжал из ножен, – руки его двигались, но не быстрее рук Фолко. В реальном мире не прошло ещё и доли секунды; по мысленным же часам хоббита и гнома всё это заняло не меньше нескольких минут. Всё вокруг них, казалось, застыло, замерло, окаменело – всё вокруг ждало исхода.

Кольцо Короля-Призрака скользило по длинному пальцу Олмера, скользило, приближаясь к уже надетому, леденящий ужас всё крепче и глубже запускал безжалостные когти в сознание Фолко. Страшные видения встали давящей чередой: пылающие селения; скелеты, терзающие выбеленными костяными фалангами плоть живых; солнце, низвергающееся с небосвода подобно подбитой, раненой птице; и вселенская стена огня, встающая от горизонта до горизонта…

От нестерпимой боли хотелось разорвать рот в истошном, облегчающем крике, и чувствовалось, что может быть хуже, гораздо хуже. Кольца соприкоснулись.

Ветер, ветер и тьма, задёргивающие непроницаемым покровом фигуру Короля-без-Королевства, сотрясение земли под ногами; и оцепеневший хоббит увидел то, что доселе не видел ни один Смертный или Бессмертный: руку Олмера окутало алое призрачное сияние – и в этом неверном, недобром свете полыхнули багровым оба Кольца – и слились.

Вот и ответ, куда делись остальные семь Колец: сливаясь, они превращались в некую новую сущность; но какие Силы заставляли их соединиться?

Полог Тьмы сомкнулся, и одновременно остриё стрелы оказалось-таки нацеленным туда, куда нужно, и хоббит отпустил тетиву, а Торин метнул свой кинжал.

Стрела и клинок бесшумно канули в колышущейся тёмной завесе, точно в глубокой воде, – и ничего!..

Они не успели удивиться происходящему. Хоббит не успел наложить запасную стрелу, Торин не успел броситься вперёд, завязать лихую смертельную рубку; леденящее оцепенение навалилось на них; наверное, можно было бы сказать, что это был страх, переросший всякие границы чувствительности и оттого сознанием не ощущаемый – зато обездвиживающий. А затем из-за завесы мрака неспешно появился Олмер. Появился и неторопливым шагом направился прямо к замершим друзьям.

«Похоже, конец», – мелькнуло в голове у хоббита.

Они стояли, точно окаменев, а Олмер шёл к ним, и плащ его казался лоскутом Вечной Ночи. Они опоздали. Ничто не могло теперь остановить Короля-без-Королевства; ну а им, неудачливым охотникам, – поделом!

Олмер остановился в двух шагах от них, пристально вгляделся в лицо хоббита. Его глаза, как и тогда, в шатре, казались бездонными провалами в Вечную Ночь, в Ничто… Но в остальном это было человеческое – пока ещё человеческое – лицо.

Время остановило свой ход, и Фолко наяву ощутил, как закачались, заколебались Весы, о которых он так стремился узнать побольше – лишь для того, чтобы понять, что cмертному о них вообще лучше и не ведать.

Олмер едва заметно усмехнулся. Он стоял, опершись на длинный меч, и левая рука закрывала пальцы правой.

– Не вышло, половинчик, и не выйдет. И ты не хватайся за топор, тангар. Не бойтесь, я не трону вас, сейчас нельзя убивать без крайней нужды…

Хоббит и гном молчали. Немного погодя Олмер вдруг добавил:

– Правильно, правильно, любезный гном, ты не зря глядишь на мой меч – есть на свете вещи, которые родились не на земле и не под землёй…

Олмер легко повернулся и зашагал вниз с холма. За ним как привязанный, брёл его конь. Страшное оцепенение мало-помалу отступало, но двигаться они пока ещё не могли.

– Прощай, половинчик! – в последний раз донеслось из тумана, и хоббит услыхал удаляющееся хлюпанье конских копыт. Бой у Болотного замка кончился.

Глава 9

Прорыв

Они опомнились не скоро. У Фолко не выдержали ноги, он рухнул ничком, раздавленный поражением, обессиленный. Он не мог изгнать из мыслей навязчивое, вновь и вновь повторяющееся: теперь конец, теперь вот всему конец, теперь вот окончательный конец…

Против всех ожиданий, очень тихо вёл себя Торин. Он не позволил себе и тени упрека в адрес хоббита: мол, что ж ты, не мог поскорее выстрелить! Гном лишь глухо рычал себе в бороду, что после такого сокрушительного поражения было вещью небывалой. Мрак исчез, поднявшийся было ветер утих, прямо перед ними по-прежнему горел разведённый Олмером костерок, возле которого они нашли свои невредимые стрелу и кинжал.

Торин не трогал хоббита, пока бурное отчаяние того не улеглось само собой и он не поднялся на ноги.

– Торин… Торин, что мы наделали?!

– Ты кого спрашиваешь? Меня?.. Ну, наделали… Чему быть, того не миновать. Мы опоздали самую малость – не кори себя, тут силы были не по нашим…

– А ты понял, о чём это он говорил?

– Понял, но не всё. Я смотрел на его меч… Он не из земного металла, Фолко, или я ничего не смыслю в кузнечном деле. Вот к чему его слова насчет рождённого не в подземелье и не на поверхности… Это меч из небесного металла! Я слыхал о таких… Да и читал – вместе с тобой. Вот почему он рубит мифрил!

Фолко ещё не до конца пришёл в себя, чтобы понять речи гнома. Другие мысли уже взвихрились у него в сознании:

– А почему же он не убил нас? Почему отпустил?

– Знал бы это, сидел бы в Валиноре, – усмехнулся Торин. – Может, он ещё не освоился с новообретённой силой… а может, мы уже настолько ничего не значим для него, что он пожалел на нас и одного взмаха руки…

– Погоди… Что ты сказал про меч?

– Чем ты слушал?.. Впрочем, прости. Я сказал, что во все глаза глядел на его меч – может, оттого, что посмотреть в глаза Олмера не имел сил. И вот этот его меч: он либо из какого-то древнего клада – может, из того же Дома Высокого, – или же это родной брат того самого Чёрного Меча, которым владел Тьюрин Турамбар, меча, выкованного Эолом, Тёмным эльфом, в ныне забытые века славы Белерианда. Ты всё позабыл? Их было два, этих меча: один – у Тьюрина, что сломался после его самоубийства, и обломки его похоронены рядом с воином, а второй меч принёс в Гондолин сын Эола, Маэглин, от него он попал к Туору, супругу Идрил Келебриндал, дочери Тургона, короля Гондолина. А Туор стал родоначальником королей Нуменора; и от Элроса, сына Эарендила, внука Туора, этот меч передавался из поколения в поколение королями и властителями Нуменора… Видно, память у тебя совсем отшибло. Это ж всё в твоей Красной Книге! А из Нуменора Чёрный Меч попал в Средиземье – привезённый сюда Элендилом Высоким. Долгое время он хранился в сокровищнице королей Гондора… А вот что было дальше, можно только гадать. Может, меч выкрали Олмеровы подручные. А может… может… Боромир мог оставить его своему единственному сыну, как знак его прав на гондорский престол. Вспомни, Боромир ведь спрашивал у своего отца, почему тот не провозгласит себя королём, почему остается всего лишь наместником? Как я понял из Книги, Боромир был странным человеком. Я не удивлюсь, что давным-давно он, скажем, подменил меч, пользуясь тем, что к тому всё равно никто не прикасался. Впрочем, о чём мы! Нет, мы оба спятили. Сидим и обсуждаем какую-то неважную уже ерунду…