Бронепароходы - Алексей Викторович Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дядя Ваня пил чай с Серёгой Зеровым и Федей Панафидиным. Самовар у них почти остыл — наверное, долго разговаривали, а лампа еле тлела.
— Может, пригодится? — Алёшка протянул дяде Ване листочек.
Иван Диодорыч нехотя поглядел на чертёж.
— Свинарёв мне в прошлую навигацию такой же нарисовал, — проворчал он. — Да я и без него тамошний фарватер давно выучил.
Листочек забрал Серёга Зеров.
— А что за пароход на дне? — поинтересовался он. — При нас его не было.
— Дак после нас упокоился! — буркнул Иван Диодорыч.
Но Серёга всё смотрел на чертёж и мял рукой подбородок.
— Дядь Вань… — неуверенно заговорил он, — а ты прикинь: вот на кой чёрт Горецкий водолазов взял? Куда им нырять?..
— Неужто Роман Андреич знает про этот пароход? — удивился Федя. — Получается, ему оттуда что-то достать надо?
Иван Диодорыч ревниво отнял листок и снова вперился в рисунок. Все в каюте молчали и ждали мнения капитана. Чертёж лётчика указывал на какую-то тайну Горецкого. За окошком густо синела ночь, буксир чуть покачивался.
— И так и сяк верчу, но по-другому не истолковать, — наконец подытожил Нерехтин. — Да, братцы: Ромка хочет вынуть груз из потопленного судна.
— Какой груз? — тотчас наивно спросил Алёшка.
Никто, конечно, не ответил.
— Важный груз, — веско произнёс Серёга. — Оченно важный.
— А вдруг Хамзату Хадиевичу что-нибудь известно? — предположил Федя. — У него с Романом Андреичем история долгая…
— Лёш, сбегай за Хамзатом в кубрик! — поколебавшись, решил Нерехтин.
— Не побегу я за ним! — отпёрся Алёшка.
— Да я сам схожу. — Серёга, ворочаясь, полез из-за стола.
После обвинений Кати у Алёшки что-то случилось в отношениях с дядей Хамзатом. Алёшка ни в малости не усомнился, что дядя Хамзат — хороший, но всё же, но всё же… Сейчас ему тяжело было общаться с Мамедовым один на один. При посторонних они дружили как прежде, а наедине Алёшка не мог преодолеть какое-то странное препятствие, отделяющее его от дяди Хамзата.
Мамедов явился хмурый и насторожённый.
— Я нэ знаю, чьто Горэцкый вёз на своём катэре.
— На катере? — вскинулся Федя.
— У нэго был дызэлный катэр «Кологрыв».
Федя нервно оживился:
— Там, где у Свинарёва пароход обозначен, в протоке омут! И катер как в колыбельку туда поместится! Труба у дизеля низкая — торчать не будет!
Мамедов испытующе прищурился на Федю:
— Ымэешь в выду, что Горэцкий спрятал там свой «Кологрыв»?
— Нет, не может быть! — возразил Феде Иван Диодорыч.
— Почему же? — не понял Серёга.
— Если там даже труба не торчит, как Свинарёв катер с неба углядел?
Теперь заволновался Алёшка — вспомнил, как он сам летал на аэростате.
— Дно с высоты сквозь воду бывает видно! — горячо заявил он. — Когда я на «персивале» поднимался, то даже брёвна на дне различал!
Иван Диодорыч хмыкнул.
— Судя по делу, катер не утоп, а с умом укрыт! — изрёк Серёга.
Листочек из планшетки Свинарёва желтел на столе под тусклым светом керосинки. Иван Диодорыч, Алёшка, Серёга, Федя и Мамедов разглядывали чертёж, пытаясь угадать, что же спрятал Горецкий на дне протоки.
— Позову Катюшу, — тяжело сообщил всем Иван Диодорыч.
Катя куталась в платок и ни на кого не смотрела, словно была виновата. В каюте стало совсем тесно, на стенах и потолке шевелились большие тени.
— Садись, Катюшенька. — Иван Диодорыч подвинул стул. — У нас тут с ребятами целое следствие про твоего Романа… — Он не мой, — негромко и твёрдо ответила Катя.
— Да мы уж и не ведаем, чей он, — вздохнул Иван Диодорыч. — Вот гляди… — Иван Диодорыч похлопал ладонью по листку с чертежом. — Это протока и пристань, а это — затопленный катер. Так ловко пристроен, что не почуешь…
— Роман сказал, что команда угнала у него катер из-за секретного груза.
— Не угнала — это уж точно. И груз, скорее всего, в трюме. А что за груз?
Катя задумалась. Какой груз был у Романа прошлой осенью?.. Раньше Кате и в голову не приходило задаться этим вопросом — военные дела, и всё. Её, Катю, ослепляло доверие к Роману. А сейчас доверие исчезло.
Катя пыталась вспомнить, откуда она услышала о мятеже у Романа… Сам Роман об этом ей ничего не говорил… «Пиратская история»… Так выразился подвыпивший Петька Федосьев… Он всё и рассказал!.. Роман участвовал в эвакуации ценностей Госбанка из Казани, и его пароход подбили… Часть ценностей осталась на борту… Но ведь их всё равно надо было переправить в Самару… А потом Роман присоединился к флотилии адмирала Старка уже с каким-то секретным грузом! И флотилия тоже шла в Самару, как и пароходы с золотом, но на полпути повернула к Уфе… А в Уфу Роман не попал!..
На Катю нахлынули чувства той ночи, когда Роман впервые лежал рядом с ней, а за окном отцовского дома просторно и гулко ломалась Кама — начался ледоход… И Роман тогда признался Кате: «После рейса на промысел у меня появится внушительный капитал». Вот, значит, в чём суть его замысла…
Роман просто присвоил те ценности, которые должен был доставить в Самару или в Уфу. Он не имел возможности их вывезти, потому и затопил на своём катере. Гибель катера списал на мятеж команды. А у белых некому стало спросить с капитана Горецкого: Колчак отстранил руководителей КОМУЧа от власти… И сейчас Роман планирует достать свою добычу и переправить её за границу вместе с оборудованием промысла!.. Роман — мошенник!..
— Я догадалась, что спрятано на дне… — почти без голоса произнесла Катя. — Там — часть ценностей из Государственного банка. Рома — вор.
В каюте все оцепенели. Алёшка вытаращился на Катю, Мамедов криво усмехнулся, Федя Панафидин простодушно открыл рот, а Серёга Зеров закряхтел, как старик. Иван Диодорыч сморщился и брезгливо сплюнул.
Кате захотелось заплакать. Даже не заплакать, а зареветь, как девчонке. Она так искренне поверила Роме, так искренне поверила в своё будущее!.. Но Горецкий украл и его тоже… Он подлец. Холодный и расчётливый подлец.
…В дверь каюты, постучав, сунулся Сенька Рябухин — вахтенный. Он ничуть не удивился, что у капитана посреди ночи в гостях полным-полно народу: Сенька был потрясён чем-то своим, и губы у него дрожали.
— Дядя Ваня… — плачуще сказал он. — Там нашего лётчика сейчас будут расстреливать…
09
Широкая
