Львёнок, который хотел выжить (СИ) - Бими Ева

— Это другое…

— Это тень гремучего хвоста, и она есть у каждого из нас, — вдруг с напором произнес Майк и, перейдя практически на шепот, продолжил: — Ты просишь меня простить себя? А ты сама готова на прощенье?

Я спрятала взгляд, чтобы скрыть от него всю бурю моего смятения, ведь он справедливо призывал меня сделать то же, что и я его.

Хмыкнув, Майки довольно растянулся, сладостно потягивая онемевшие конечности.

— Знаешь, у меня есть парочка братьев, которые лучше пластилин сожрут, чем откроют свои сокровенные сундучки с чувствами, — и как ни в чем не бывало задорно подмигнул, — но я очень рад, что ты вернулась. Да и «мистер Шишка» теперь наконец ночует дома, а не на елках.

— На елках? Зачем спать на елках, если вы… — изумленно взглянув на него, я с недоверием спросила: — Разве вы не уезжали?

— Уезжали? — беззаботно захохотал озорник, будто бы я сказала нечто до жути смешное и невозможное. — Да куда мы без вас поедем?

— Но Лео?..

— Старшенький слишком много думал, — прерывая мою затянувшуюся паузу, весельчак постучал пальцем о свой висок и убедительно закивал, — и это сломало его непробиваемую головешку. Возомнил себе всякие глупости. Представляешь?

Да уж, чего только я сама себе не надумывала раньше, но засомневалась: Лео смог подумать, что мне действительно хотелось остаться в «Вершинах»? В памяти тут же один за другим всплывали моменты, когда я жизнерадостно описывала свою жизнь вдали от него; как хвалилась лучшими человеческими качествами Майора Граймса; как убеждала лидера, что это самое безопасное место из всех, которые мне только встречались. Потом то, как он мчался мне на помощь, рискуя жизнью. Я вспоминала все, что он для меня делал, его заботу и поддержку.

Но то, что он оставил меня, породило внутри страх — все может произойти снова. И это чувство не оставляло меня ни на минуту, как та самая невидимая тень.

***

В их семье настали тяжелые времена, но у Майки в запасе была пара тузов в рукаве. И порой ему приходилось прибегать к хитростям, чтобы заполучить желаемое. И на этот раз он как никогда желал мира и покоя в своей семье. Он, преисполненный гордостью за самого себя, смотрел вслед уходящей Еве. Девушка села на прежнее место за столом, и бедняжке пришлось делать вид, что она всецело поглощена содержимым книги. Прошло пять минут, затем десять, но ни одна страница так и не была ею пролистана.

В арсенале Майки, накопившемся за всю былую славную службу в роли городских ниндзя-защитников, были десятки подобных историй. И все они, к его сожалению, — правдивы и реальны, как шрамы на их телах: видимые и осязаемые. Но прошло достаточно времени, чтобы его перестало ежеминутно простреливать яркими вспышками тягостных воспоминаний. Многие из них померкли сами по себе; с некоторыми помогал справляться Дони — приводя бессчётное количество аргументов; Лео уматывал его на тренировках так, что Майки к концу дня забывал свое имя; Раф в эти моменты открывал в себе потенциал массовика-затейника — ведь не было ничего лучше старого доброго бейсбола в логове или же, на крайний случай, азартной потасовки среди Нью-Йоркских трущоб. Но вот отец в его мрачные глухие ночи рассказывал сказания былых времен, в которых Майк всегда угадывал особый смысл и посыл.

Встряхнув налет задумчивости, мастер нунчак вытащил диск с игрой из приставки, вложил в коробочку и похлопал ее, как старого приятеля, пришептывая:

— Что ж, гамбит снова удался.

Такой же трюк с игрой сработал и с Рафом, но младшего вовсе не корила совесть. Когда не действовали доводы и убеждения, он знал, чем повлиять на старших братьев. Вот и с Евой удачно прошло по той же старой схеме, которая, как ни странно, все еще оставалась его одним из самых надежных средств по примирению «авокадо».

Спустя время вошел Лео, и Майки встретил его радостной улыбкой, вызвав на лице лидера явное недоумение и ступор от загадочного веселья, направленного в его сторону. Но старшему брату было знать не обязательно о всей проделанной «многоходовочке» хитреца, чтобы наконец подтолкнуть каждого из них на воссоединение семьи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Заметив в углу клочок белой шерсти, Майки накренился до упора вправо, практически ложась на диван, и встретился взглядом с лазутчиком. Кошачьи зрачки сужались ровно так же, как и подозрительно прищуривался мастер нунчак. Он уже не в первый раз заставал животинку за подглядыванием за ним, но, оценив молчаливого друга, который, кроме «Мау», ничего из себя изречь не мог, Майк подмигнул Току и поглубже спрятал коробочку с игрой в боковую щель дивана. И при виде того, как любопытный кот посеменил к мастеру сай, ловко запрыгнул на стол и заметался по его пространству, в недрах чуткой ниндзя-души возникло сомнение в идеальности плана.

Рафаэль внимательно выслушивал все «Мау» кота и изредка кивал в ответ, на что Майки напрягся и возмутился — да чему он там кивает? Если вдруг эти двое придумали свой тайный кодовый язык, минуя младшего, то тот всерьез вознамерился обидеться на эту парочку.

Старший брат поднялся с места и прошагал мимо Майки, который тут же сделал вид, что увлечен прочтением надписи на экране плазмы.

Спустя время Раф вошел в кухню, держа в руках деревянную доску.

— Неужто у нас спиритический сеанс, — ухмыльнулся Майк и, сложив руки на груди, стал наблюдать со спины брата за тем, как маленькая лапка Тока передвигала треугольную деревяшку с прорезанным кругом посередине. — О! Вызови Стэна Ли, хочу побольше узнать о Стрипперелле.

Пропустив пару первых слов, Майки все же сумел углядеть последнее послание, адресовавшееся хозяину кото-предателя: — «…мелкий притворялся».

— Я так и знал, — заключил Рафаэль, и на без того перекачанных плечах напряглись бугры мышц.

— Кажется, я забыла выключить утюг, — Сью, стараясь сдержать улыбку, стремительно выскочила из-за стола и скрылась в дальнем отсеке «Тартаруги», оставляя взбешенного Рафаэля наедине с Майком.

— Да он все неправильно понял, — Майк отмахнулся, нервно отсмеялся и стал постепенно пятиться назад, — да и вообще, посмотри на его голову — там мозг-то с горошинку.

Ток звучно мяукнул, и грозный Рафаэль обернулся к весельчаку.

— Если ты думаешь слинять от меня по тихой грусти, то не выйдет.

— Бро, я всё объясню, ты только не нервничай, окей? Вот так… — Майк выставил перед собой руки, но продолжал отходить от брата, приговаривая: — спокойненько, спокойненько… Нам же что нужно было сделать? Правильно — позабыть о проблемах частных, чтобы решить проблему общую… Ведь так, да? Но ведь сработало же, да?

***

Лидер только к глубокому вечеру закончил с помощью Дони монтировать на крыше новый радар, вошел в трейлер, схватил первое попавшееся полотенце и накинул на шею, стирая дождевые капли с лица.

Проходя мимо Евы, он уловил напряжение тонких пальцев, сильнее сжавших обложку книги, и это ранило его больше, чем абсолютный игнор с ее стороны. Она не подпускала его к себе. Стоило лишь приблизиться и попытаться заговорить, она тут же скрывалась от него, и он не знал, как к ней подступиться.

Лео вдруг осознал, что одним своим видом приносит ей лишь неприязнь. Ведь иначе быть не могло. И эта мысль стала для него настолько ошеломительной, что ему пришлось опереться рукой о столешницу и перевести дух. Ранее ничего подобного он не испытывал. Можно ли было одновременно жалеть себя и ненавидеть? Желать разнести вдребезги все вокруг и при этом испытывать невероятную усталость, до такой степени, что невозможно было сжать пальцы в кулак?

В голове завертелся рой беспокойных мыслей: а вдруг она никогда не простит его, не заговорит с ним впредь и уйдет от него как можно дальше? О последнем он даже боялся рассуждать. Ведь однажды она уже сбегала от него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Позади него стали раздаваться недовольные возгласы, сути которых он даже и не пытался разобрать. Рафаэль рычал на младшего, и тот, видимо, учудил одну из своих шалостей, чтобы ради забавы и огонька позлить вспыльчивого братца. Лео попытался выйти из тягостных раздумий, будто бы пробирался сквозь толщу воды в свинцовом комбинезоне и чувствовал себя опустошённо и беспомощно. Гул стих, как только Рафаэль выскочил за Майком из трейлера и наступила, неприятная тишина.