Время меча - Юрий Нестеренко

Элину, пока она слушала все эти политические рассуждения, занимал один вопрос: а как быть с ней самой и Эйрихом? Ведь договор о Зурбестане был заключен лишь между Тургунаем и Тирлондом…

— Прежде, чем двигаться дальше, мы должны остановиться на одном деликатном аспекте, — сказал вдруг Рандавани, словно прочитав ее мысли. — А именно, двое из присутствующих не являются представителями Тургуная и Тирлонда и, более того, насколько я понимаю, не уполномочены своими монархами на ведение переговоров по данному вопросу…

— Спасать вас из лап хурданистанцев нас тоже никто не уполномачивал,

— спокойно заметил Эйрих.

— Я никоим образом не собираюсь умалять ваши заслуги или оспаривать ваше право на участие в экспедиции, — сложил руки на груди Рандавани. — Я просто хочу подчеркнуть, что ничего не могу обещать вашим странам от имени Тургуная. Просто не имею права. Тургунайскотирлондский договор продолжает действовать, и, согласно ему, вся территория Зурбестана переходит под суверенитет Тургунайского Ханства, а раздел трофеев будет осуществлен между двумя странами на основании решений совместной комиссии. Но от себя лично я обещаю, что, как советник хана, играющий не последнюю роль в государстве, приложу все усилия, чтобы персонально вы и, по возможности, ваши страны получили максимально щедрое вознаграждение. Кстати, Эйрих, я недослышал, какую страну вы представляете?

— Я не служу ни одной короне, — ответил Эйрих. — Я сам по себе. Но если это упростит вам юридическую сторону дела — считайте меня тирлондцем.

Принц метнул косой взгляд на «соотечественника», но ничего не сказал.

— Таким образом, вы отказываетесь от всяких претензий в пользу третьего государства, — удовлетворенно констатировал Рандавани. — Графиня Айзендорг, осталось выслушать вашу позицию.

— Я не политик, — ответила Элина, — и, как вы верно заметили, у меня нет полномочий говорить от имени Тарвилона. Мне остается лишь принять ваше предложение.

— Очень хорошо, — кивнул тургунаец. — Я и не сомневался в вашей мудрости, господа, но нужно было уладить эту небольшую формальность. Если желаете, мы можем сейчас же оформить письменное соглашение в четырех экземплярах…

— Успеется, — перебил его Эйрих. — У нас есть более насущные вопросы.

— Я тоже уверен, что мы вполне можем доверять друг другу, — охотно кивнул Рандавани. — Итак, определим маршрут нашего путешествия. К сожалению, эта карта недостаточно подробна, но я не раз изучал куда более крупномасштабные карты этих мест. Итак, первоначальный курс проходил в обход Хадирских гор, затем на юг, огибая с юга пустыню Шезех-Кум и далее на северо-восток, до входа в одно из бхиланайских ущелий. Нам, однако, нет нужды двигаться столь длинным путем, который избран исключительно потому, что большой отряд вооруженных солдат, большинство из которых к тому же чужеземцы, не мог передвигаться по территории Тургуная, не привлекая внимания. Нам же имеет смысл добраться по горам вот сюда, до крайней точки северовосточного выступа Хадира, здесь выйти на равнину и двигаться по прямой через южный Тургунай, оставляя пустыню с юга. Четверых путников никто не заметит. Затем небольшое отклонение к юго-востоку, и мы углубляемся в горы через другое ущелье; дальнейший горный маршрут мне хорошо известен. Он не особенно труден — во всяком случае, я, несмотря на свой возраст, не буду вам обузой; неприступными до недавней поры оставались лишь горы, окружающие непосредственно Зурбестан.

Эйрих склонился над картой.

— Да, если мы выйдем на равнину здесь, то это уже довольно далеко вглубь Тургуная, и здесь хурданистанские разъезды вряд ли решатся патрулировать степь. Самым опасным будет участок как раз до этого места. Не сегодня-завтра хурданистанцам станет известно о гибели отряда, и благодаря их системе связи патрули на горных тропах могут появиться раньше, чем мы выберемся из Хадира.

— Вот ведь тоже — наименее цивилизованные, а какую связь наладили…

— пробормотала Элина.

— Хурданистан неоднороден, — ответил Рандавани. — Большая его часть

— это горы и полудикие племена, но на равнине имеются крупные города и более развитые, хотя и не менее воинственные, народности, к которым принадлежит и правящая династия. Как раз поэтому, если в их руки попадет наследие Зурбестана — и если предположить, что оно имеет не только археологическую ценность — последствия могут быть ужасными, вплоть до войны по всему континенту…

— Вернемся, однако, к более непосредственным проблемам, — стоял на своем Эйрих. — Очевидно, что в нынешнем составе идти через горы пешком мы не можем, да и лошади на равнине нам понадобятся. А это значит… Они будут искать старика и юношу, так? Ну, старик останется стариком, а вот юношу мы превратим в девушку.

Элина хихикнула, глядя на принца, удивленно вздернувшего брови.

— Зря смеетесь — вас это тоже касается, — осадил ее Эйрих (настала очередь Элины вытаращить глаза). — Артен, ну-ка пройдитесь.

Принц, смущенно усмехаясь, повиновался. Эйрих рассматривал его критически.

— Нет, — сказал он наконец. — Горянки, конечно, бывают высокими, но у вас и размер обуви для женского пола нетипичный. К тому же вы тоже не знаете языка. Одна глухонемая девушка — еще куда ни шло, но две — явный перебор. Вы, Артен, будете покойником.

— Что? — поперхнулся принц.

— Безутешные родственники везут в родной кишлак труп безвременно погибшего внука, сына и брата. И какое отношение они имеют к каким-то сбежавшим пленникам и разгромленному в горах отряду, на который напало, как минимум, человек двадцать — а если учесть, что в отряде были отборные воины, то и все пятьдесят?

— А если они сунут нос в гроб?

— Если сунут, сразу же высунут. Смердеть от вас будет по первому разряду, это я вам обещаю. Понимаю, приятного мало, но лучше перетерпеть запах, чем превратиться в покойника на самом деле.

— М-да, — скорчил брезгливую мину принц.

— Наука требует жертв, — развел руками Эйрих. — А политика — тем более.

После того, как план был утвержден, осталось лишь претворить его в жизнь. Эйрих объяснил дедушке Кайсы, какие вещи им потребуются. Старому пастуху идея не слишком понравилась — она отдавала глумлением над похоронным обрядом — но он понимал, что исключительные случаи для того и существуют, чтобы делать исключения. Сам факт, что он помогает чужакам против солдат собственной страны, его, как и его односельчан, не смущал совершенно — чужаки были гостями и принесли селению только добро, а солдаты похитили их друзей. К тому же один из чужаков сам стал теперь жителем кишлака, так что и его друзья были уже не чужаки вовсе, а свои. Понятия государственных интересов для этих горцев не существовало вовсе — шах Хурданистана был для них такой же несуществующей абстракцией, как и король Тарвилона.