Время меча - Юрий Нестеренко

И вот наконец, не вызвав, как и предсказывал Рандавани, ничьего нежелательного внимания, четверка добралась до подножия Бхиланайских гор. В последнем тургунайском селении, расположенном уже в предгорьях, они продали лошадей, чьи быстрые ноги хороши для равнины, и купили сразу десяток мулов, чья выносливость столь полезна в горах. Там же обзавелись некоторым дополнительным снаряжением, включая прочные длинные веревки и трехзубые стальные кошки, а также теплой одеждой. Не задерживаясь в селении на ночь, они немедленно выступили в путь и вечером были уже в устье указанного ханским советником ущелья.

Рандавани утверждал, что Бхиланайские горы — самые высокие на континенте, а возможно, и во всем мире; Эйрих, на которого Элина уже привыкла смотреть, как на ходячее пособие по географии, и Артен, изучивший в свое время немало старинных карт, с этим не спорили. И хотя помимо исполинских пиков, чьи снежные шапки овевал ледяной разреженный воздух на пятимильной высоте, здесь имелись и куда более скромные вершины, экспедиции все равно предстояло проделать значительную часть пути в суровых условиях высокогорья. Первые четыре дня они пробирались по ущельям и узким долинам, но уже на восьмой день поднялись выше, чем за все время своих скитаний по Хадиру. Растительность здесь была чахлой, а по-летнему высоко стоявшее солнце контрастировало с раскинувшимися тут и там островами снега и резким ледяным ветром. Вдобавок ко всему Бхиланайские горы были полностью необитаемы: после того, как маги обрушили на Зурбестан свое проклятье, отсюда в страхе бежали даже те немногочисленные племена, что прежде отваживались жить в этих угрюмых и неприветливых местах.

Несмотря на трудности маршрута, уводившего все выше, в царство вечных снегов, Рандавани в полной мере подтвердил свои слова о том, что не будет обузой остальным. Напротив, он уверенно вел экспедицию вперед по одному ему ведомому курсу, не сверяясь с картой, которой у него попросту не было, и ни разу не сбившись с пути. Один раз, когда дорогу преградил каменный завал — результат сошедшей лавины — Рандавани без колебаний отыскал другой проход. Создавалось впечатление, что эти горы знакомы ему не по картам и рассказам путешественников, что он не раз бывал здесь — возможно, в молодости принимал участие в предыдущих экспедициях, пытавшихся найти дорогу в заветную и запретную долину Зурбестана… Сам он, однако, ничего на сей счет не рассказывал и от прямых вопросов предпочитал уклоняться, так что Элина, в конечном счете, перестала их задавать, сделав вывод, что тут в очередной раз замешана политика и государственные тайны.

Но если Рандавани выказывал более чем завидную для его возраста выносливость, то на Артена, всю жизнь брезговавшего физическими упражнениями, жалко было смотреть. Любопытство ученого гнало его вперед, и гордость аристократа не позволяла жаловаться, однако в конце концов он просто валился с ног, и остальным приходилось делать привал.

А дорога становилась все хуже. Люди и животные еле переставляли ноги, увязая в глубоком снегу, который на этой высоте не таял никогда — в отличие от сил, которые в бедном кислородом разреженном воздухе таяли очень быстро. Летнее солнце из друга превратилось во врага — лучи его, не способные согреть, отражались от граней снежных кристалликов и мириадами игл впивались в глаза. Рандавани заранее предупредил об опасности снежной слепоты, и путешественники возглавляли караван по очереди на непродолжительное время; остальные, обвязавшись веревкой, шли следом за ведущим, стараясь почти не смотреть по сторонам. Артен, впрочем, всегда оставался сзади и брел, ухватившись за хвост мула. Никакого топлива, разумеется, на такой высоте найти было невозможно; взятые с собой небогатые запасы расходовались лишь на то, чтобы вскипятить снег и разогреть пищу. Спать приходилось, не снимая меховой одежды, под свист ветра, от которого вздрагивали и прогибались тонкие стенки палатки. Однажды утром путешественникам так и не удалось поднять одного из мулов; позже они потеряли другого, сорвавшегося в пропасть

— к счастью, он не нес ценной поклажи.

Затем, наконец, начался спуск. Здесь были свои трудности, приходилось с осторожностью ставить ноги и придерживать животных, чтобы не поскользнуться и не покатиться вниз по склону, однако пейзаж все больше радовал глаз. Сплошной снежный покров распадался на островки; на камнях показались пятна мхов и лишайников; а там уже из каких-то трещин, где уцелело немного невесть как занесенной сюда почвы, решительно тянулись зеленые былинки и даже маленькие кустики… Потом был медленный и осторожный спуск сквозь холодный белый пар облаков, а два дня спустя Рандавани вывел экспедицию на край глубокого ущелья. Внизу, на глубине доброй тысячи футов, шумела вода.

— Это и есть та самая река, которая наконец пробила себе дорогу из Зурбестана, — пояснил тургунаец. — Увы, мы не могли все время идти вдоль ее русла — там непроходимые отвесные стены, а ниже по течению река вообще уходит под землю. Поэтому пришлось добираться через верх. Выше по течению водопад; миновав его, мы сможем спуститься в ущелье.

Он в очередной раз оказался прав. За водопадом ущелье расширилось, стены его были не такими крутыми и имелся даже некий намек на тропу — очевидно, естественного происхождения — уводившую по стене вниз. Дальше двигались по дну ущелья; и хотя за очередным поворотом реки впереди вновь замаячила сплошная стена гор, уходящих в небеса, путешественники знали, что на сей раз им не придется штурмовать перевалы — которых, кстати говоря, и не было. Горы были отвесны и неприступны. За ними лежал Зурбестан.

В ущелье им пришлось заночевать дважды; наконец утром третьего дня, после трех часов пути, экспедиция приблизилась к подножью сплошной гряды, замыкавшей в кольцо прОклятую страну. Все чувствовали нетерпение и возбуждение; даже всегда невозмутимые узкие глаза Рандавани сияли нестариковским огнем. Элина, конечно, разделяла общее настроение, но, чем ближе они подходили к горам, тем больше к щекочущей радости предвкушения примешивалось ощущение дискомфорта — сперва подспудное, потом все более и более заметное. Наконец она поняла, что заклятие и Печать — не миф. Несмотря на свое дилетанство в магии, она чувствовала тот невидимый купол, который некогда блокировал доступ в Зурбестан надежнее любых каменных громад

— и даже ныне, хотя и сильно ослабел, но не исчез окончательно.

Элина поделилась своим ощущением с остальными. Артен, не обучавшийся магии, естественно, ничего не чувствовал и поинтересовался скептическим тоном, уверена ли она, что это не результат самовнушения. Эйрих, похоже, был с ним согласен.