10 вождей. От Ленина до Путина - Леонид Млечин

Если дашь план, вовремя откликнешься на новую инициативу, удачно отрапортуешь Москве по соцсоревнованию, то жизнь «первого» в области или республике не сравнишь и с губернаторской. Царские наместники не могли даже мечтать о такой абсолютной власти, которой обладали первые секретари коммунистической партии.

А Брежнев пока ждал. Генерал-полковник А.С. Желтов, хотя явно и недолюбливал своего ленивого заместителя, не решался принять к нему строгие меры. Как-никак был секретарем ЦК КПСС… А вдруг его опять позовут? Так и вышло. Позвали.

В январе 1954 года Брежнева вызвали в ЦК. И вновь сначала побывал у Маленкова, а затем у Хрущева. Предложили послать в Казахстан вторым секретарем ЦК Компартии республики. «Вам поручается возглавить государственное дело по дальнейшему подъему целины», – заявил Хрущев. Брежнев без колебаний согласился, хотя его согласия и не спрашивали. Тем более «первым» туда посылался П.К. Пономаренко, которого Брежнев хорошо знал.

В Алма-Ате по приезде новых назначенцев закипела работа по масштабному поднятию целинных земель. К этому времени состоялся пленум ЦК КПСС, принявший постановление «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель». Президиум ЦК рассчитывал в результате сверхусилий страны в течение двух лет поднять и освоить 10–15 миллионов гектаров целинных просторов и таким образом решить зерновую проблему в стране. В своей брошюрке «Целина» (впрочем, писал ее способный журналист Александр Мурзин) Брежнев сообщает, что «предстояло распахать площадь, превышающую размеры всей Англии»{722}. И несмотря на то, что личное «курирование» целинной операции возложил на себя Хрущев, у Брежнева в его книжке не нашлось доброго слова о своем патроне. Хотя именно Хрущев в марте 1955 года, отправив Пономаренко послом в Польшу, предложил Брежнева на пост первого секретаря Казахстана.

Вообще в карьере Брежнева решающую роль сыграл Хрущев. Фактически все многочисленные выдвижения Брежнева, с послевоенного периода и до 1960 года, когда фаворит Хрущева стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР, инициировались Никитой Сергеевичем. Хотя по отношению к Брежневу первый секретарь порой бывал весьма крут (как и к другим). Хрущев, последовательно выдвигая своего протеже, безусловно, был уверен в его лояльности. Тем более что Брежнев не засиделся в Казахстане: пробыв там всего два года, он вернулся в Москву. И вновь по рекомендации Хрущева Брежнев получает повышение: в феврале 1956 года становится кандидатом в члены Президиума Центрального Комитета партии и секретарем ЦК. Теперь Брежнев со Старой площади, цитадели и «штаба» КПСС, не уедет никуда до самых своих похорон.

Еще в те годы многие политики и хозяйственники, встречавшиеся с Брежневым, удивлялись: как человек столь посредственных способностей, ограниченного кругозора поднялся так высоко? Действительно, статный, красивый, радушный и благожелательный, Брежнев был малообразованным человеком. В своих рабочих записях, резолюциях, пометах он делал множество ошибок (обесзкуражить, Бон (вместо Бонн), хокей, Ново Сибирск, Веньгрия, Дюсендорф, Чаушестку, Шерванадзе, Кисенджер и т. д. и т. п.). Мне несколько раз приходилось присутствовать при выступлениях Брежнева. В начале семидесятых годов он выступал в большом зале Главпура перед военачальниками. Как только отрывался от текста, мы слышали речь малограмотного человека, но довольно живую и житейскую.

В его многочисленных записях трудно найти какие-то глубокие идеи, обобщения, новации. Везде уровень того пропагандиста Новака из Кишинева, пример с которым приводил когда-то сам Брежнев.

И все же, почему Брежнев рос, делал карьеру, поднимался все выше и выше?

Дело в том, что в политике, которая редко бывает моральной, чистой, одна из форм компромисса – согласиться с выдвижением явной посредственности, чьи слабости пытаются использовать противостоящие или оппонирующие друг другу силы.

Политически бесцветный человек может оказаться нужным сразу многим: в одном случае как переходная, временная фигура (так думали вначале и о Брежневе), как форма межличностного согласия, как фигура, которую используют в качестве марионетки. К слову сказать, в конце своей жизни Брежнев, которого славили на каждом официальном углу и одновременно рассказывали о нем бесчисленные анекдоты почти на каждой кухне, превратился именно в марионетку. Такие влиятельные члены политбюро, как М.А. Суслов, Ю.В. Андропов, Д.Ф. Устинов, К.У. Черненко, В.В. Гришин, Н.А. Тихонов, А.А. Громыко, «крутили» Брежневым как хотели. Слабость характера, физическая немощь, интеллектуальная серость делали Брежнева весьма удобным предметом – символом всесоюзного руководителя, решения которого, однако, готовились другими.

Чем выше поднимался Брежнев на Олимп власти, тем заметнее она выскальзывала из его рук. Но выпасть не могла, ибо ею фактически распоряжались его ближайшие соратники: Андропов и Черненко.

Тоталитарная система может функционировать и без персонального диктатора.

От стабильности к стагнации

Всегда есть немало людей, которых природа весьма экономно наделила интеллектуальными способностями. Лидер КПСС был одним из таковых. Думаю, что Брежнев это и сам понимал, ибо в СССР давно сложилась система, когда партийный аппарат (а он всегда был огромным, опытным и влиятельным) часто предрешает те или иные вопросы, берет на себя многие функции высших руководителей.

При обсуждении или рассмотрении любого вопроса к генеральному секретарю поступают уже «проработанные» на уровне отделов ЦК документы, с готовыми проектами решений, резолюций, различными справками, аналитическими выводами, текстами речей, даже самых кратких выступлений. Партийные чиновники всегда играли в СССР огромную роль, ибо выработка конкретного решения, как правило, начиналась по инициативе отдела, сектора ЦК. Инициативы со стороны, снизу, всегда встречались подозрительно и принимались к «производству» лишь после тщательной аппаратной «экспертизы».

Фактически после Сталина все генсеки (первые секретари) были добровольными пленниками всесильного аппарата. Никто из них, даже Горбачев, не смог вырваться из цепких бюрократических объятий партийного механизма. В годы брежневского руководства роль аппарата начала приближаться к своему апогею, достигнув его в тот год, когда у руля КПСС и государства стал самый обыкновенный, стопроцентный партийный чиновник К.У. Черненко.

Всесилие аппарата делало генсеков марионетками партийной машины. В результате страна все время вступала в будущее с большим историческим запаздыванием.