Я, маг! (сборник) - Дмитрий Казаков

Берга сдернули с лошадиной спины, как куль с зерном. Он не устоял на ногах и рухнул на пахнущую навозом землю. Под хохот, извиваясь, как гусеница, сумел сесть.

По сторонам возносились стены, высокие, точно горы, а башни и вовсе смотрелись исполинскими зубчатыми пиками. Донжон походил на громадную пивную бочку, а на вершине его вилось по ветру желтое, как лютик, знамя.

Вокруг было много людей, почти все с оружием. Берг видел, как поставили на ноги Харальда, как тот закусил губу, пытаясь удержать вскрик боли.

Сквозь хохочущую толпу воинов протолкался человек в одеждах цвета яичного желтка.

– Развяжите их, – пробасил он надменно, и легкая брезгливость отразилась на смуглом лице. – Владетель допросит их завтра.

Подскочивший воин перерезал веревки. Берг поднялся, чувствуя, как приливает к занемевшим конечностям кровь.

– Пошли, – бросил кто-то из охраны, и Берг ощутил тычок в спину.

Он послушно двинулся в указанном направлении. Бывшие связанными несколько часов ноги слушались плохо, и не отставать стоило некоторого труда.

Они вошли в низенькую, окованную железом дверь, потом спустились по сырой лестнице. Затрещали, источая запах смолы, факелы.

Спуск привел в обширный подвал, где оказалось посуше, но сильно пахло крысами. Здесь пленников передали на руки двум здоровенным, точно медведи, тюремщикам.

Со скрежетом открылась стальная решетка, потянулся коридор с попарно расположенными дверями. Под ногами чавкала грязь, а из темноты доносился писк. Истинные хозяева подземелий, крысы, почти не боялись света факелов. Глазки, словно бусины, зло поблескивали из темноты.

– Вот твари, – проговорил протяжно один из тюремщиков, останавливаясь около одной из дверей. – Может, кота принести?

– Они сами его сожрут, – ответил второй и утробно захохотал.

Замок на двери был навесной, огромный, словно щит. Ключ стонал и скрежетал, терзая уши, но замок не поддавался.

Наконец дверь отошла, и за ней оказалась темнота. Густая, черная и непроницаемая. Багровое свечение, идущее от факелов, вязло в ней, точно лошадь в болоте.

Удалось разглядеть лишь сыро блестящий краешек пола.

– Заходите, – сказал тот тюремщик, который предлагал принести кота, повыше и пошире в плечах. – Если приспичит – дыра в углу…

– Удобств, конечно, никаких, – добавил второй, чья звероподобная рожа выглядела чуть умнее. – Но ведь вы к Владетелю не на пряники пришли.

Оба захохотали, и Берга слегка толкнули в спину. От тычка он влетел во тьму и с трудом удержался на ногах. Послышались шаги, что-то пробурчал Харальд, дверь за спиной закрылась.

Стихли голоса тюремщиков, пленники остались одни.

Только в этот момент Берг осознал, как тут воняет. Смрад гниющего мяса смешивался со зловонием нечистот, и все это висело густым облаком.

– Меня сейчас вырвет, – проговорил слабым голосом Харальд.

– Ничего, привыкнем, – ответил Берг, не чувствуя уверенности в своих словах.

Он осторожно двинулся вперед, ощупывая пол ногой. Не пройдя и сажени, уткнулся в стену.

– Иди сюда, – бросил Харальду. – Тут хоть есть куда присесть…

К тому времени, когда им принесли воду, пленники успели обследовать камеру и выяснили, что она квадратная, размером примерно две на две сажени, что в одном из углов действительно есть где справить нужду.

Когда заскрипел отпираемый замок, Харальд спросил:

– Может, попробуем освободиться сейчас?

– Они не дураки, – ответил Берг. – Так что не стоит торопиться.

И точно, дверь приоткрылась на несколько вершков, в щель просунулась могучая рука, в которой небольшой кувшин казался меньше стакана.

– Пейте, да побыстрее, – пророкотал мрачный голос.

Кувшин оказался полон едва на треть – по несколько глотков на каждого.

– Чего так мало? – спросил Теневой, ставя посудину на прежнее место у двери.

– Сколько положено, – буркнул тюремщик, закрывая дверь.

– А если на дверь навалиться и руку ему прищемить? – спросил Харальд, когда в коридоре наступила тишина.

– И чего? – Берг хмыкнул. – Ты сделаешь ему больно, а потом они вдвоем сделают больно тебе. Тут думать надо!

Думать, лежа на сыром и холодном полу, оказалось непросто. Удалось понять только то, что подземелье замка Владетеля Канута мало подходит для длительного содержания пленных. То есть все, кто здесь оказывались, либо быстро выбирались на свободу, либо столь же быстро…

От подобных мыслей Берг окончательно расстроился и даже не заметил, как уснул. Утомленное тело требовало отдыха, и не помехой ему были ни сырость, ни холод.

Проснулся оттого, что его грубо трясли за плечо.

– Вставай, – прорычал голос, похожий на гром.

Берг открыл глаза и тут же снова закрыл, спасаясь от яркого, как показалось, багрово-желтого сияния.

– Чего? – спросил он, приподнимаясь.

– К Владетелю на допрос, – проговорил тот же голос. – Шевелись!

Берг поднял веки вторично, и теперь свет показался ему тусклым. Над пленником склонился один из тюремщиков. Второй замер у двери с дубинкой, размером превосходящей небольшое дерево.

Зашевелился Харальд.

– А он? – спросил Берг, поднимаясь.

– Только ты, – покачал головой тюремщик. – Выходи.

Попытавшегося приподняться Харальда грубо оттолкнули назад, и тот остался лежать, недоуменно хлопая ресницами.

– Ничего, я вернусь, – сказал Берг, выходя в коридор.

По сравнению с камерой тут было довольно тепло, а когда его вывели на первый этаж донжона, то от чистого воздуха Теневой даже расчихался. Недовольным ворчанием напомнил о себе пустой желудок.

Здесь тюремщики передали пленника обычным стражникам. Четверо, все с оружием. В глазах спокойная уверенность в себе.

Берга повели вверх, но подъем оказался недолгим. Распахнулась узкая дверь, искусно сколоченная из дубовых досок, и Берг оказался в обширном помещении. Здесь витал запах старых шкур, а на стенах висели звериные головы. Растопыривал рога гигантский олень, скалил двухвершковые клыки огромный медведь, разинул пасть в немом вое волк со странным серебристым отливом шерсти…

Берга толкнули в спину – чтобы не упасть, он сделал несколько шагов.

В глубоком кресле, обитом желто-черной шкурой неведомого зверя, сидел человек. Маленького роста, тщедушный, из тех, про которых говорят – соплей перешибешь. Серые волосы торчали в беспорядке, вот только глаза…

Огромные, светло-карие, янтарного оттенка, они словно пылали, вобрав в себя свет вечернего солнца. В них чувствовалась сила, и Берг невольно вздрогнул, столкнувшись с ней.