Все реки текут - Нэнси Като

– Мэг, милая, – сказала она, подобрав свою длинную юбку и ступив в ласковую водную круговерть. – Я хочу с тобой поговорить. Ты теперь так быстро взрослеешь…

– Перестань, мамочка! – Мэг кинулась вслед за убегающей волной. – Миссис Мелвилл мне все уже рассказала об этих делах, и книжка у меня есть такая, у многих наших девочек в школе уже это началось…

Дели замерла с открытым ртом, потом рассмеялась сама на себя. Все ясно! Новое поколение всегда опережает своих родителей. Ей припомнилось, как она шокировала тетю Эстер своими познаниями в физиологии. Выходит, она опоздала с половым воспитанием дочери, если не считать дошкольного возраста. Она упустила из вида, что подобного рода информацию девочки получают от своих ровесниц. Дочь изложила ей фактическое положение вещей, стало быть, и беспокоиться не о чем.

На обратном пути, сидя в поезде, Мэг рассматривала свои загорелые икры, к которым пристали кусочки высохших водорослей. Морской песок, облепивший ее ступни, будто сахарная пудра бисквит, наглядно подтверждал, что это был не сон.

В их купе была дама, подстриженная коротко, по последней моде. Мэг не спускала с нее глаз, да и сама Дели тоже была восхищена, хотя и старалась не показать вида. Ей еще не приходилось видеть так близко женщину без шляпы, со столь короткими волосами. Она разглядывала ее отражение в оконном стекле. В сущности, это было не очень красиво, не так как на картинках, виденных ею в журнале; но это создавало эффект свободы: женщина может подрезать себе волосы коротко, как подстригается мужчина! Возможно, Дели тоже острижется, пока они будут в Аделаиде и обязательно купит сигареты и мундштук. Она вдруг почувствовала себя ужасно современной в своем новом полосатом платье и широкополой шляпе.

Короткую стрижку Дели себе так и не сделала; однако перед возвращением домой она пережила-таки нечто незабываемое. Дело было в декабре месяце; они с Мэг увлеченно обходили магазины, сокрушаясь, что у них мало денег. И тут Дели прочитала в газетах, что Росс Смит со своим аэропланом прибыл в Дарвин. Он совершил первый перелет из Англии в Австралию.

Через несколько дней его ожидали в Аделаиде, он должен был пролететь через Сидней и Мельбурн. Дели отложила свой отъезд. Вместе с толпой возбужденных людей они ожидали в парке; у всех в руках были импровизированные флажки.

Мэг плохо представляла, что именно они ждут. Она видела на картинках летающие машины, военных летчиков-асов на их хрупких аэропланах. Но ведь этот прилетел аж из самой Англии! Его аппарат должен быть значительно больше, чем все остальные.

Внезапно толпу зрителей охватило волнение. «Вон он!» – закричал кто-то. Мэг с раскрытым ртом смотрела на маленький, похожий на птицу, силуэт, показавшийся над восточными холмами.

Он быстро приближался, и скоро она смогла разглядеть двойные крылья и буквы, выведенные внизу: GHAOU, который какой-то остряк из журналистов расшифровал как: God Help All of Us.[26] Мэг неистово замахала шарфом, привязанным к палке.

Маленький аэроплан сделал круг над городом и улетел на север, в сторону аэродрома. Самодельный флаг девочки волочился в пыли. Конечно, аэроплан мог бы быть и побольше, но все же она его видела! То-то будут завидовать ей братья!

Дели не сводила восхищенных глаз с опустевшего неба.

– Весь путь от Англии! – произнесла она. – Ты понимаешь, что это значит, дитя? Когда мы плыли из Англии на корабле, это заняло у нас больше четырех месяцев. Настанет время, когда можно будет покрыть это расстояние за четыре дня. По воздуху будут доставлять почту, а возможно, и перевозить людей.

– Ну и выдумщица ты, мамочка! Ведь люди тяжелые, аэроплан не сможет поднять их – он такой маленький. И это небезопасно.

– Путешествовать по воде тоже бывает небезопасно, – возразила ей мать.

9

Шел 1920 год. Модницы начали укорачивать юбки, поднимая их до колен. Аэропланы были по-прежнему в диковинку, тогда как автомобили стали рядовым явлением даже в деревнях. Но дороги в провинции оставляли желать лучшего, и основным средством сообщения юга с севером оставалась река.

В январе месяце пароходы встали на прикол, начиная от Моргана вплоть до самого устья. Пришло время для ежегодного техосмотра и обновления документов. Дели решила нарастить надводные борта «Филадельфии» на восемнадцать дюймов и зарегистрировать ее, как «озерное судно» – на случай, если поступит новое предложение о доставке груза шерсти в Миланг.

Во время школьных каникул она имела возможность взять детей на судно, так как из команды она рассчитала всех, кроме Чарли и кока. За время, проведенное в Аделаиде, Дели ощутила потребность узнать свою дочь получше. В гостинице они жили в одном номере и подолгу разговаривали, лежа в темноте. Точно две маленькие школьницы они хихикали над самыми незначительными пустяками.

Отдохнувшая и освобожденная стараниями Мэг от бремени по уходу за Брентоном (Мэг была прирожденной сиделкой), Дели внезапно обнаружила, что у нее появилось свободное время. Алекс уже вышел из младенческого возраста и теперь, пользуясь присутствием Гордона, ходил за братом, как тень.

Дели, наконец, увидела свет в конце длинного темного туннеля. Она заказала новые ключи к шкафу с холстами и красками.

На сороковом году своей жизни она вновь обратилась к живописи. Поначалу, когда она садилась за весла, положив в лодку мольберт, она испытывала настоящее наслаждение от одиночества. Много лет (ей представлялось, много веков) она принадлежала другим. Теперь она была одна, наедине с солнцем, с его ослепительным отражением в воде.

Но когда она закрепила холст и попробовала рисовать, руки у нее дрожали, а отвыкшие от кисти пальцы не слушались ее. Она пачкала, портила изображение и плакала с досады, снова и снова соскабливала краски. Однако начало было положено.

…Сайрэс Джеймс явился на «Филадельфию» якобы для того, чтобы увидеться с Брентоном. Мистеру Джеймсу не требовалось быть с Дели наедине, чтобы разрушить все ее благие намерения. Ему достаточно было взглянуть на нее издалека, с другого конца судна, как в ней всколыхнулись воспоминания. После его ухода она долго лежала без сна, куря одну сигарету за другой. И так продолжалось каждую ночь. Она подавляла в себе желание, тоскуя по горячему мужскому телу, по сильным рукам, по тем сумасшедшим убийственным поцелуям, которые он дарил ей, несмотря на сопротивление. О, если бы он был сейчас здесь!

Ей было необходимо научиться подавлять свои желания, вкладывая свои нереализованные побуждения и порывы в живопись. Но как заставить себя расслабиться, если ты натянута как струна? Только самодисциплиной.