Феномен Солженицына - Бенедикт Сарнов

Как видно даже из этого короткого отрывка, жало этой тогдашней моей «художественной сатиры» было направлено не на Солженицына, а на тех, кто, «ликуя и содрогаясь», взирал на него и на весь этот балаган, в который он облёк своё возвращение на Родину, «в надежде славы и добра».

Теперь же я речь веду не о них, а именно о нем.

Стать президентом А. И., наверно, и в самом деле не хотел. Но от политического влияния и даже прямого воздействия на ход событий в стране отказываться не собирался.

ИЗ ПИСЬМА А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА

ПРЕЗИДЕНТУ РОССИИ

Б. Н. ЕЛЬЦИНУ

30 августа 1991

...Примите все меры, чтобы референдум на Украине 1 декабря был проведен полностью свободно, без всякого давления (оно очень возможно!), без искажений голосования – и чтобы результат его учитывался отдельно по каждой области: каждая область должна сама решать, куда она прилегает...

...бесчестный ленинский совнарком, в обмен за мир и признание своего режима, поспешил (2 февраля 1920 г.) отдать и Эстонии кусок древней псковской земли со святынями Печор и Изборска, и населённую многими русскими Нарву. И теперь, без оговорок принимая отделение Эстонии, мы не можем увековечить и эту нашу потерю.

...Крайне опасно сейчас поспешно принять для России какой-либо не вполне прояснённый экономический проект, который в обмен на соблазнительные быстрые внешние субсидии потребует строгого подчинения программе давателей, лишив нас самостоятельности экономических решений, а затем и скуёт многолетними неисчислимыми долгами. Опасаюсь, что такова программа Международного валютного фонда и Всемирного банка реконструкции (известная у нас как «план Явлинского»). В невылазные тиски долгов попала Латинская Америка и Польша, однако им долги невольно прощают, ибо с них нечего взять. Но России – не простят, а будут выкачивать наши многострадальные недра. А затем, попав во внешнюю экономическую зависимость, Россия неизбежно впадёт и в политическую несамостоятельность. Я – боюсь такого будущего для нашей страны... прошу Вас: не разрешите отдаться одному упорно предлагаемому проекту, распорядитесь изучить и альтернативные.

ИЗ ПИСЬМА А. И. СОЛЖЕНИЦЫНА

ПОСЛУ РОССИИ В США В. П. ЛУКИНУ

20 марта 1992

Моя поддержка Вашей позиции относится к тому, что Вы активно поставили в российском Верховном Совете вопрос о судьбе Крыма. Огромная область была вне всяких законов «подарена» капризом подгулявшего сатрапа – и это в середине XX века!

Но вопрос стоит и шире. Я уже писал в своей статье (8.10.91, газета «Труд») к референдуму 1.12.91 на территории Украинской республики в её ленинских границах, – что и все границы между республиками бывшего СССР были нарезаны ранними советскими вождями полностью произвольно, без всякого соотнесения с этническим составом областей, местностей и их историческими традициями – а лишь по политическим выгодам того момента. В частности, так была оторвана и Донецкая область от Дона – чтоб ослабить Дон за его борьбу против большевизма. За такую же упорную борьбу были наказаны уральское и сибирское казачество и область большого Западно-Сибирского крестьянского восстания 1921 года. Так же в 1920 г. ленинское правительство без колебаний уступало целиком русские районы – тем первым государствам, которые своими договорами несли ещё слабому коммунистическому режиму первое международное признание.

И ещё. По убеждению, настойчиво выраженному мною в «Обустройстве», – я не вижу возможностей успешного развития России без равномерного, и вровень со столицами, развития провинциальных областей.

Это мое письмо к Вам не является закрытым.

Это голос не писателя, а политика. И политика власть имеющего , о чем даже яснее, чем смысл всех этих его рекомендаций, свидетельствует их тон: указующий, чуть ли даже не директивный. При этом не чуждый, однако, и некоторой – тоже очень взвешенной и продуманной – дипломатии.

Особенно ясно это видно на примере его «Письма вождям Советского Союза». И даже не так самого этого «Письма», как тех разночтений, которые обнаружились, когда был опубликован первоначальный его вариант. Тоже адресованный вождям, но отправленный – в единственном экземпляре – только одному из них, главному «вождю», Л. И. Брежневу.

В этом варианте текст «Письма» предваряло личное обращение автора к «уважаемому Леониду Ильичу»:

ПИСЬМО А. СОЛЖЕНИЦЫНА Л. БРЕЖНЕВУ

5 сентября 1973 г.

Уважаемый Леонид Ильич!

Вопреки написанному мною множественному заголовку я раздумал посылать это письмо Вашим коллегам и посылаю письмо в единственном экземпляре Вам одному, притом через окошко приёмной ЦК. (Сопроводительное же письмо – в двух экземплярах, одно из них – по почте).

Я полагаю, что решения будут зависеть больше всего от Вас лично, а Вы уже сами изберёте, с кем из Ваших коллег Вы захотите посоветоваться.

Вы видите, что мое письмо написано не с публицистическим задором, не с упрёками, а только с желанием убедить Вас.

Я не теряю надежды, что Вы, как простой русский человек с большим здравым смыслом, вполне можете мои доводы принять, а уж тогда тем более будет в Вашей власти их осуществить.

Если Вы решитесь на этот благодетельный шаг, на этот спасительный путь, Россия в своей будущей истории не раз ещё вспомнит Вас с благодарностью.

Если Вы пожелаете побеседовать со мной по поводу этого письма – я готов. (Кремлевский самосуд. Секретные документы Политбюро о писателе А. Солженицыне. М. 1994. Стр. 255–256)

Главная мысль этого обращения была повторена и в самом тексте «Письма», обращённого уже не к одному Леониду Ильичу, а ко всем «вождям Советского Союза»:

...не подумайте, что это письмо пишется для публичного ущерба вам, для нанесения урона вашей репутации. Отнюдь нет, поверьте.

(Там же. Стр. 257)

В опубликованном (тотчас же) на Западе тексте «Письма» нет не только личного обращения автора к Брежневу, но и этой фразы.

А. И. не мог не изъять их оттуда, потому что сам факт публикации этого письма на Западе неопровержимо свидетельствовал о том, что задумывалось и писалось это «Письмо» если и не с «публицистическим задором», то уж во всяком случае с публицистическим умыслом. То есть, что на самом деле было оно адресовано не «вождям Советского Союза», а – ГОРОДУ И МИРУ.

Но – по некоторым соображениям – этот (истинный) смысл и адрес своего «Письма» Александр Исаевич от тех, кому оно было послано, до времени решил утаить.