Боги и человек (статьи) - Борис Синюков

Уважаемый читатель, согласитесь, если бы я не остановился подробно на русских «революциях» и «бунтах» на просторах «единой и неделимой» и не сравнил их с революциями в маленьких европейских странах, Вы бы, как и Паникин, верили в новую революцию, которую он прогнозирует под названием «настоящей»? Но она же невозможна в принципе, как я только что доказал. И Чечня доказывает. Возможен лишь переворот, которыми полна российская история. Ныне даже бунт практически невозможен. И Чечня это тоже доказывает. А перевороты, которые произошли в 1991–1999 годах, несмотря на «смену институтов, идеологии» и так далее, в принципе «ничего позитивного России» дать не могут. 300 лет перевороты ничего не дали, отчего же от них надо нам сегодня ждать чего–то нового? Кроме того, перевороты для того в России и делаются, чтобы «сотворять экономическое чудо для номенклатуры», новой номенклатуры, ибо старая номенклатура переворотов делать не будет. Ей это незачем, да и «старость не радость».

Гайдару, конечно, обидно, что его номенклатура использовала и выбросила как памперс, чтобы не употреблять более сильного сравнения, поэтому он переключился на народ: «… Общество, которое мы имеем сегодня, и то, которое было 15 лет назад, — два принципиально разных общества». Но и Паникин не девица с глупыми голубыми глазами, обрамленными «распахнутыми ресницами». «Но не власть!» – парирует он. И это очень сильные слова, как будто он тоже понял, что «настоящей» революции у нас ждать нечего. Гайдару тоже нечем крыть, ведь ему лучше, чем Паникину известно, кто ныне сидит в Кремле и около. Поэтому он уже оправдывается, правда, даже не подумав, как следует: «… Но так часто бывает в условиях революций», на что получает наотмашь: «Никогда! В результате революции правящая элита выметается полностью». Гайдара даже мне стало жалко, такой умный, а вынужден городить несусветную чушь, наподобие «а у вас негров линчуют»: «Но, тем не менее, общество–то радикально изменилось». И опять получает наотмашь: «… и прошло курс молодого политического бойца. Это так».

Тут я опять должен вмешаться, уточнить. Паникин, по–моему, для цезаризма слишком уж «пришел, увидел, победил» своей репликой. А надо с чувством, с толком, с расстановкой. Это в чем же «радикально» изменился народ? Ему по два года не платят зарплату, а он сопит в две дырки. Ему, народу позакрывали почти все заводы, а он молча ворует провода на хлеб и немного водки. Учителям, врачам не платят даже нищенской зарплаты, а они голодные, раздетые, разутые не «могут поступиться гуманистическими принципами». Лучше бы они дома посидели, может быть «номенклатура» бы и озаботилась. Ведь все равно толку от них, таких – нет. Хотя паникинский «курс молодого бойца» для интеллектуалов тоже неплох, для тех, кто знает, что такое этот «курс» – стирать портянки «дедам» и копать котлованы генералам под дачи, а также собирать милостыню на улицах для всех вместе, включая обтрепанных офицеров. И если я прибавлю сюда голосование «за бутылку» вместо того, чтобы вообще не ходить голосовать за ставленников «номенклатуры», а лучше украсть еще медных проводов, то общество не только радикально, но вообще никак не изменилось. Как было при Сталине трусливым, забитым и надеющимся на «доброго царя», так им и осталось. А что вы хотите? Тысяча лет в рабстве, это же генетика и естественный отбор самых слабых и податливых, сильных и стойких – убивали. Тысяча лет и десять лет, это же смешно, даже смены поколения нет. И Гайдару это прекрасно известно. И не возьмут снова во власть, хоть вывернись сейчас наизнанку. Что с воза упало – то пропало, а кобыле – легче. И вообще КГБ никогда никого не прощает, если «оступился», все – каюк.

Между тем дискуссия перешла в новую фазу. Гайдар не считает важным, что «бюрократия на порядок улучшила свое существование за счет большинства населения», а Паникин просит его понять, что «разница в уровне жизни не может быть столь колоссальной» у народа и олигархов. И на это Гайдару наплевать, ему важнее, что наш народ в целом получил «надежные права граждан». Паникин, не будь дурак, привел ему пример, что сталинская конституция была на бумаге – «образец закона, обеспечивавшего права человека». Но она не выполнялась. «Так же и сейчас обстоят дела у нас – демократические институты появились, но власть осталась в руках бюрократии и созданной ею же олигархии», — продолжает Паникин. На подобном «гав–гав» с одной стороны, и «гав–гав» – с другой, «стороны» рассмотрели дефолт 1998 года, причем Гайдар его считает благом, а Паникин – очередной российской бедой, так как импорт сперва уменьшился, а теперь вновь возрос из–за того, что качество российских товаров не улучшается.

Потом перешли к ближайшему будущему. Гайдар вслух надеется, что мы «в течение последующих 2–4 лет создадим набор сверхгибких механизмов, которые позволят России догнать мир и выйти на лидирующие позиции». А Паникин парирует, что никаких «сверхгибких механизмов» мы не выработаем, «пока в самой России не найдутся новые социальные силы, способные переломить ситуацию».

На этих «новых социальных силах» оппоненты обнялись и пошли дальше, как повздорившие и только что помирившиеся супруги к теще в гости, вернее, занять денег, то есть, я хотел сказать, к президенту. Так, слегка, но уже без обиды, переругиваясь, по типу «милые дерутся – только тешатся», оказались у кремлевской стены, и принялись выкрикивать лозунги, частично дуэтом, частично – соло. Паникин: «У нашего президента есть подробная программа стратегического развития…» Гайдар: «… предельное упрощение всех систем регулирования». Вместе: «В этом мы с Вами едины…»

Накричавшись вдоволь, и видно, ничего не услышав в ответ из–за толстой стены, бывшие оппоненты вернулись к проблемам, по которым они были всего пять минут назад диаметрально противоположны. Гайдар начал первым: «И все–таки, на мой взгляд, в последнее время происходит определенное объединение общества, при всей его раздробленности». Это Гайдар, я думаю, намекает Паникину: возьми дескать, свои слова назад насчет «колоссальной разницы в уровне жизни». На что Паникин с готовностью: «Однако у Вашей реформы есть несомненные достижения», (…) «но все это лишь предпосылки для возрождения, а пока страна очевидно загнивает. И если это положение продлится достаточно долго, то навсегда разрушит Россию». Гайдар с еще большей готовностью: «Это правда, но если нам удастся создать…, но я совершенно не готов обсуждать, кто это будет делать…, это произойдет лет через 10–20». Паникин опять чуть не испортил «согласие» двух голов: «Вы считаете, что таким образом мы сможем прожить еще двадцать лет?» Гайдар, примиряюще: «Если мы договариваемся о том, что первая фаза согласия достигнута сейчас, то о том, когда будет достигнут следующий уровень этого согласия, я не хочу гадать. Я просто надеюсь…» Так арифметик проиграл при почти полной «договоренности».

Но и «практик» не выиграл, так как фактически тоже надеется, что «успехи в экономике последуют, когда общество сможет объединиться, во власть придут политики, способные повести Россию вперед, а энергия народа будет востребована для созидания». Что же это как не надежда, дремучая надежда русского мужика на «доброго царя», во множественном числе, правда. А у Гайдара «надежда» — агрессивная, как и у его деда. Вот эта самая «дремучая» надежда Паникина и качалась на весах с «агрессивной» надеждой Гайдара в их споре. Поэтому Гайдар с Паникиным «в основном и договорились». Спор–то ведь был только об эпитете к надежде. Потому–то автор редакционной публикации и дал еще один заголовок: «России не хватает оптимизма», а я бы еще добавил: надеяться. Чтобы совсем уж было понятно.

С «дремучим» же пессимизмом Ю. Афанасьева эти обе надежды и близко не лежат. Поэтому я должен докопаться, и вам сообщить, почему же существует «дремучий пессимизм» и чем он обоснован. В общем–то, я уже достаточно это показал на примере российской истории, но по правилам хорошего тона я должен разложить все это по полочкам, притом не спеша.

Итак, революция у нас невозможна пока все войска, и «внешние», и внутренние, включая милицию с ее «страшилками» в виде ОМОНа и так далее не окажутся на фронте, притом в демократической стране, где нашим солдатам есть чему поучиться, к военным делам не относящемуся. Но сейчас на фронтах не принято воевать, военные дела решаются простым бомбометанием или ракетным обстрелом. Поэтому этот фактор революции отпадает. Можно бы сослаться на Китай, у которых солдат – море, а самолетов и ракет – мало, но они не будут нас завоевывать военной силой. Во–первых, ООН стыдно, а, во–вторых, они и без войны оттяпали у нас уже весь Дальний Восток, начиная с Забайкалья. Там уже можно просто перевыборы сделать. О невозможности всероссийского бунта, от края и до края, который только и можно считать революцией, я уже тоже говорил. Во–вторых, пресекут на корню, на «организационно–технических мероприятиях», отключив междугородние телефоны. В третьих, уже предприняты «решения», чтобы регионы немного жили по–разному, в смысле жратвы, особенно для детей. От голодных детей не побежишь революцию делать. А если начнут революцию, где посытнее, то можно направить на них голодных, дескать, они все сожрали у ваших детей. Нет, ребята, революция у нас невозможна.