Я тебя (не) люблю - Каролина Дэй

работать на него в офисе, чем стать личной шлюхой. А дальше, возможно, ей удастся сбежать от него, изучив территорию, и ускользнуть куда-нибудь далеко. Или уехать в родной город, где ее никто не ждал. Вновь укол в груди привел ее в чувство, вспоминая о предательстве матери. Нет, она начнет новую жизнь, поступит в ВУЗ в другом городе и воплотит свою мечту в реальность. Осталось только исчезнуть с глаз этого тирана. Сделать что угодно, лишь бы больше не испытывать это чувство принадлежности кому-то, а ощутить вкус свободы. Впитать его в себя полной грудью. Срастись с ним.

— Здесь будет твое рабочее место. Сверь эти документы, распечатай файл с почты, он должен вот-вот появиться во «Входящих» и через полчаса принеси мне его на подпись вместе с чашкой кофе, — отдал приказ мужчина, показывая новое рабочее место. Достаточно просторная приемная, обставленная современной мебелью и техникой. Роскошь и дороговизна больше не поражала девушку, как и тон, которым Егор отдал распоряжение.

— А массаж ног вам нужно сделать? — сыронизировала Лера.

— Конечно. Как же без этого!

— А клубничку со сливками принести?

— Будь добра, придержи свой шикарный ротик на замке, — произнес он с особой язвительностью и скрылся в своем кабинете, не оставив девушке и шанса ответить. И чего это ее пробрало на колкость? Возможно, так подействовал его командный тон или же положение, в котором она оказалась? Неизвестно. Но чувство недосказанности преследовало ее еще долгое время.

На странность, Лера быстро освоилась на новом рабочем месте. Внимательно осмотрела приемную, кое-как с помощью инструкции разобралась в кофе-машине, а затем начала исследовать компьютер. Макбук. Не пожмотился на хорошую технику, хотя когда Мороз на чем-то экономил? Наверное, это было в другой жизни. А через полчаса, как и просил, а точнее потребовал грозный начальник, девушка распечатала какой-то договор, не вдаваясь в подробности и не вчитываясь в слова, и вместе с подносом, на котором расположила чашку кофе, направилась в кабинет Егора. На этот раз не нервничала, что показалось ей поначалу необычным, даже ноги не дрожали. В глубине души она все еще побаивалась его реакции и непредсказуемости, которую недавно проявил, а грозный взгляд порой заставлял замереть на месте. Но в этот раз ничего подобного не произошло, стоило ей открыть дверь и встретиться с тьмой в темно-серых глазах мужчины. Он уже успел снять пиджак и закатать рукава белоснежной рубашки, обнажая сильные руки, покрытые выпуклыми венами. Заметила ли это Лера? Нет. Она смотрела только вперед, только в глаза Егору, не разрывая контакт, ощущая некую проверку на прочность. Но зачем она в принципе понадобилась? Девушка не могла утолить странное предчувствие в груди. Некоторое время, пока преодолевала расстояние от двери кабинета до стола, не могла понять это чувство, однако чуть позже нашла вполне правдоподобный ответ.

— Ну что, Валерия Андреевна, я могу вас поздравить. Теперь вы официально принадлежите мне, — ни с того ни с сего начал мужчина, когда она положила перед ним распечатанные бумаги.

— По-моему, вы уже об этом говорили.

— Этот документ, — он указал на договор, — прямое тому подтверждение, — Мороз развернул бумаги специально, чтобы Лера смогла их прочесть и лишний раз в этом убедиться. Но нужно ли? Есть ли в этом какая-то необходимость? Вряд ли. Девушка думала абсолютно так же.

— Вы говорили, что вам не нужны никакие договоры.

— Ты права. Он понадобится тебе, — голос мужчины как-то изменился, показался Лере не таким грозным, но заставляющим холод проникнуть под одежду. Или это легкий ветерок из приоткрытого окна? — А теперь, будь так любезна, поставь кофе передо мной, — Лера совсем забыла, что еще не поставила перед новоиспеченным начальником чашку с кофе, а держала ее на подносе.

Девушка могла бы дотянуться до стола, однако он оказался слишком широким. Недолго думая, она быстрой походкой обошла стол и поставила кофе прямо перед ним. В какой-то момент она вспомнила вечера в кафе, когда похотливые клиенты хватали ее за попу, шлепали ее, а она готова была давиться слезами от обиды и несправедливости, но тут же собирала волю в кулак и давала сдачу, показывая, что подобные фокусы с ней не работают. Сейчас появилось то же ощущение. Такое чувство, что этот мужчина вот-вот готов сделать с ней неприятные вещи, запретные. На которые ни у кого не хватало духа. Испугавшись собственных предрассудков, Лера хотела убежать от него подальше, чтобы больше не чувствовать этот неприятный холодок, не ощущать спиной его взгляд, скользящий по ее стройной фигуре.

Чтобы больше никогда не видеть его...

Но не смогла. Сильная рука, прижавшая девушку к поверхности стола, не дала ей сдвинуться с места. Нет, не только из-за силы Мороза, в глазах которого плясали самые настоящие черти, но и из-за страха, подступившего к девушке моментально, стоило ей почувствовать свободную шершавую руку на своей ноге. Она поднималась все выше и выше, требовательно прикасаясь к обнаженной коже. Будь бы она сейчас на работе, то немедленно бы стукнула наглеца по рукам и отпрянула от него подальше. Как и хотела первоначально. Но ее действия сковывали не только сильные руки мужчины и зоркий взгляд, пронзительно смотрящий на нее, но и боязнь. На что он способен сейчас? Егор выглядел таким спокойным и непринужденным, словно занимался обыденными вещами, только для Леры эти самые обыденные казались полным абсурдом. Как он говорил, любая мечтала бы оказаться на ее месте, только это относится не ко всем.

— Уберите от меня свои руки! — выделяя каждое слово, проговорила Лера, собирая всю силу в кулак.

— Тише, — мужчина резко поднялся с широкого кожаного кресла, в котором сидел до этого, и, встав сзади девушки, сковал ее руки одной своей. До хруста костей. До ломки. Чтобы она испытала самый настоящий страх. Видимо, так и произошло — в бездонно-голубых глазах читалась паника и боязнь. Боязнь, что этот человек может причинить боль. — Как долго ты будешь сопротивляться, Лера? — Егор перешел на шепот, ласкающий девичий слух, если бы его обладательницу не потряхивало от неизвестности. — Ты такая смелая, упертая. Я это заметил еще в кафе, на твоей последней смене, — девушка не понимала, к чему