Бестиарий - Евгений Рейтар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но почему “гуляли”? Вот отец с сыном. Такие же запоздавшие, как и я. Оба хватают мёртвого циклопа за опущенный рог. Достают палантиры и делают селфи. Пытаясь обойти всё это действо, чтобы не попасть на снимок, я зашёл с другой стороны от поверженных чудовищ. С этого ракурса было видно, что бока их исписаны так же названиями полка “Аз-хов” и зигзагами “волчьих крюков” в придачу.
Здесь я закончил и спустился по склону холма на главную улицу города. Тут картина была почти идентичной. Разве что тела не выстроены на площади, а лежат на проезжей части вдоль всей улицы. Циклопы, археспоры и, даже огромный “Гиацинт”. Плюс, разбитые реактивные катапульты. К некоторым из трупов уже подогнаны огромные грузовые телеги. И их уже затаскивают на них, чтобы убрать и очистить проезжую часть.
Я заметил, что у одного из монстров суетятся два человека в изысканных официальных костюмах. Один подошёл к монстру вплотную, а другой делал снимок, видимо, на палантир первого. От одного из прохожих, говорящего со своим другом, я услышал, что это был король одного из небольших и ныне малозначительных арнорских королевств, который по случаю торжеств заглянул в нашу столицу.
С меня было довольно, и я направился в сторону метро, у входа в которое несколько людей сельского вида в камуфляже обсуждали, как правильно на урук-хайский манер произносить фамилию известного пропагандиста и военного эксперта: Оркестрович или Оркэстровыч? А меня, даже в метро, всё ещё преследовал запах гари и смерти.
Когда я был там, война пахла костром и кислым мужским потом. Не дымом горящих монстров, а именно костром,как в горных походах. Одежду, конечно, мы меняли как придётся. Поэтому и воняли, как бомжи. А ещё на их лежбище больше всего походили наши блиндажи и убежища. Наверно, такой вид приобретает любое мужское жильё без участия женской руки. Хаос сочетается с рациональностью и своеобразным квази-порядком. Нары, на которых разостланы спальники, консервные банки под ними, пол устлан обрывками линолеума и коврами, стащенными сюда с окрестных дач и деревень.
В такое убежище очень рано утром (или поздно ночью) однажды заглянул Белый и скомандовал:
— А ну, подъём!
— Что случилось, командир? — поинтересовался Джабба, высунув ноги из спальника и нашаривая калиги.
— Готовимся двигаться вперёд, занимать новые позиции, — ответил командир. — Быстро!
— Э-э-э-э…, — проскрипел Наг. — Вот так пидарунок.
Это он опять пытался говорить на урук-хайском.
— Не пидарунок, а подарунок, — поправил его гном. — Пидарунок — это другое.
— А что нам за это будет? — уже обращаясь к Белому. — Будем штурмовать позиции врага.
— Нет. По оперативной информации, противник оставил свои позиции, — ответил Белый. — Так что всё нормально! Отставить ссаться в штаны!
— Есть отставить ссаться в штаны! — браво ответил гном, подыгрывая своему командиру.
— Но концентрации не терять, — продолжил Белый. — Противник отходит, чтобы избежать окружения. Мы занимаем оставленный им посёлок. Сильного сопротивления не ожидается. Но нужно быть на чеку. С нами даже будет известный герой Мей-дана.
И действительно! Выйдя на поверхность, мы застали не только рассвет, озаряющий небо красным свечением где-то на востоке, но и человека, знакомого нам по сцене на площади во время революции. Именно он своим истеричным монологом призвал людей не идти на мирные переговоры, в то время как по толпе, переносимые руками, плыли открытые гробы его побратимов. Зрелище, надо сказать, сюрреалистичное. Возможно поэтому позывной у него был Кача,но точно не из-за фамилии, которая звучала довольно по-свински.
Кроме этой “звезды хрустального шара” и остальных членов нашего отряда, как и мы, готовящихся к выступлению, нас встретили сделанные на заказ Белого повозки. В общем, обыкновенные грузовые, но обшитые листами железа. Отчего они сами напоминали боевых монстров. А ещё у них под брюхом болтались приваренные железные цепи.
— Это ещё зачем? — удивился я.
— Затем, чтобы тебе работы было поменьше, — ответил Белый.
— Мы будем прятаться за повозками, — пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. — А противник может стрелять вниз по асфальту. Так вот, цепи нужны, чтобы стрелы не рикошетили от дороги и не перебили нам ноги. Ясно?
— Ясно, — ответил я.
— Самострел берёшь? — спросил у меня Белый.
— Нет, командир, ты же знаешь, я — хиллер, — ответил я. — Моё дело не убивать, а спасать. К тому же, это запрещено военными конвенциями.
— А, — пожал плечами командир. — Ну, как знаешь. Всё же на опасное дело идём. Мало ли, что. Конвенция конвенцией, а реальная война — дело другое.
— Стройся! — скомандовал Белый, когда все его бойцы вылезли из своих нор.
Мы кое-как построились.
— У меня для вас подарок! — объявил Белый. — Конфетка для мальчиков, которые вели себя хорошо.
С этими словами он достал какой-то пакет, раскрыл его и выложил на ладони несколько продолговатых капсул не красного, не синего, а просто белого цвета.
— Это волшебная таблетка, — рассказывал он, проходя по строю и вкладывая по одной каждому бойцу в руку, — глотайте, не стесняйтесь. Это вам вместо утреннего кофе. Придаёт бодрости и сил на весь день. Или даже два. Сон, как рукой снимет.
Я проглотил свою, запив водой из фляги. Но ничего особенного не почувствовал.
В этот момент у Нага зазвонил палантир. Он поднёс его к лицу.
— А?! Что?! Да, я! — раздражённо ответил он. — Что!? Да вы совсем охренели?!
На эмоциях он явно забыл, что твёрдо решил говорить по урук-хайски.
— Вы вообще знаете, где я?! Вот вернусь, бошки вам откручу, упыри!
— Кто это? — спросил гном, когда Наг закончил разговор.
— Коллекторы, — раздражённо пожал плечами Наг. — Даже сюда звонят, черти.
— Чего ждём, командир? — выкрикнул кто-то нетерпеливый из строя.
— Ждём подкрепления, — ответил Белый. — Сейчас к нам подойдёт единорог.
Где-то в далеко послышалось низкое ворчание. А спустя несколько минут перед
