Гвардейская кавалерия - Андрей Бондаренко

Они просидели в «Милонге» ещё порядка полутора часов, из которых добрый час ушёл на жаркие философские разговоры-споры между Банкиным и Геварой.

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку…, — выглянув из настенных часов, двенадцать раз подряд прокуковала механическая кукушка.

— Нам уже пора, — хлопнув ладонью по лбу, объявил Миаль. — Извините, идальго, но до отъезда нам необходимо уладить ещё целую кучу важных дел. И личных, и финансовых. Да и мотоцикл требует технической доводки.

— Прощайте, доблестные кабальерос, че, — поднялся на ноги Эрнесто. — Вернее, до свиданья. Встретимся ещё когда-нибудь. Или же здесь, че, после нашего возвращения из мотоциклетного путешествия. Или…, или ещё где-нибудь.

— Конечно, встретимся, — заверил Ник. — Причём, обязательно и всенепременно…

Глава четвёртая

Автомобилисты и мотоциклисты

Сергей Анатольевич оказался истинным джентльменом и сдержал своё обещание. То бишь, нарезался в «полную зюзю». После чего начал активно приставать к симпатичным женщинам, имевшим неосторожность заглянуть в «Милонгу», и не менее активно задираться к мужчинам, сидящим за соседними столиками.

— Придётся, всё же, применить эффективный и многократно-проверенный метод, — наблюдая, как Куликов, слегка покачиваясь, вяло переругивается с пожилым седоусым метрдотелем бара, решил Ник. — Пока не вляпались в безобразный скандал, чреватый вызовом доблестной аргентинской полиции. Ни к чему нам это, честно говоря…. Давай-ка, сеньор Микаэль, доставь этого неисправимого пропойцу и дебошира к нашему столику. Только, пожалуйста, обойдись без грубой физической силы. Придумай что-нибудь вежливое и культурное. Например, шепни ему на ушко, что у меня имеются свежайшие новости. Важные-важные такие из себя. И секретные-секретные…

Он оперативно наполнил — на две трети — пузатые бокалы: один — крепким ямайским ромом, второй и третий — аргентинским тёмным пивом.

Через полторы минуты к столику пожаловал до неприличия хмельной и растрёпанный Сергей Анатольевич, вежливо поддерживаемый под локоток слегка встревоженным Банкиным.

Пожаловал и, пьяненько икнув, поинтересовался:

— Что ещё за с-секреты, к-командир, а? К-колись незамедлительно. Ик-к-к-к-к…

— Секреты? — картинно удивился Ник. — Нет никаких секретов. А, вот, одна сверхважная тайна имеется…. Ты же, старина, умеешь держать язык за зубами?

— А то. Он ещё с-спрашивает. М-могила…

— Тогда слушай, бродяга водоплавающий…. Твоя «Кошка» — лучшая яхта в Мире. Только т-с-с-с. Никому ни слова.

— Л-лучшая…. Никому ни слова. П-понял…. Так за это же надо выпить! Причём, в обязательном п-порядке.

— Надо. Не спорю. Держи бокал…. Ну, за твою легендарную и неповторимую «Кошку». Пей до дна, пей до дна, пей до дна…

Куликов, задрав голову и болезненно дёргая кадыком, браво выцедил ром до последней капли, после чего аккуратно поставил опустевший бокал на столешницу и начал плавно оседать на пол.

— Держи его, Микаэль, — велел Ник. — Крепче. И на стульчик, болезного, усади…. Дон Серхио, — обратился к официанту. — Вызовите, пожалуйста, такси. И рассчитайте нас. Естественно, набросив разумные чаевые. На сегодня — вполне достаточно. К дому пора…

Через час с небольшим спящее тело Сергея Анатольевича было успешно доставлено в «Меблированные комнаты Жоржиньо» и помещено — с помощью седоусого хозяина заведения — на широченную кровать, занимавшую добрую четверть гостиничного «капитанского» номера.

Они вышли на пустынную улицу и, устроившись на тёмно-синей садовой скамье, расположенной под тускло-жёлтым фонарём, закурили.

— И как оно — с первыми впечатлениями? — поинтересовался Ник. — Относительно фигуранта, я имею в виду?

— Нормально, — коротко вздохнув, заверил Банкин. — В том смысле, что весьма приятный, разумный и адекватный молодой человек. Ну, и это…

— Что — это? Говори, боец, конкретно. Не растекайся по древу.

— Есть — конкретно. Есть — не растекаться. Кха-кха…. Похожи мы с ним. И внешне, и, так сказать, поведенчески. Носов, понятное дело, не считая…

— Вот, именно. Очень похожи, — озабоченно хмыкнул Ник. — Даже подкашливаете одинаково…. С одной стороны, это, конечно, замечательно. В рамках и канве, так сказать, проводимой операции. А с другой…

— Что — с другой?

— То. Нехорошо, если это будет бросаться в глаза всем подряд. В том плане, что навредить может.

— Что же теперь делать? — запечалился Мишка. — Как быть?

— Обыкновенно. То бишь, в полном соответствии с моим строгим командирским приказом. Слушай сюда, бездельник…. Во-первых, начиная с этого момента, отращивай длинную шевелюру и полноценную бороду. Суть этого мероприятия проста и непритязательна. Если Эрнесто коротко-стриженный (пусть и относительно), и хотя бы раз в неделю бреется, то ты бородат и с лохмами до плеч. И наоборот, если он начинает отращивать волосяной покров на голове и физиономии, то ты тщательно бреешься и подстригаешься — хоть под «ноль»…. Во-вторых, сегодня я тебе выдам хитрые таблетки, полученные в Москве у «кремлёвского» доктора. Будешь глотать по одной в день, перед завтраком. От этого цвет твоих волос и щетины резко поменяется. То есть, значительно посветлеет. Временно, понятное дело…. Всё ясно?

— Так точно. Готов безропотно отращивать и глотать.

— Молодец, — скупо похвалил Ник. — Можешь, когда захочешь…. Наши дальнейшие планы? Элементарные. Завтра-послезавтра послоняемся по Буэнос-Айресу. Во-первых, весьма красивый и своеобразный город. Во-вторых, дополнительно «вживёмся» в сегодняшнюю аргентинскую действительность. А после этого вылетим в город Мендосу, столицу одноимённой западной провинции. Там обзаведёмся всем необходимым, включая надёжный автомобиль, и двинемся на юг — вдоль чилийской границы — к населённому пункту Сан-Мартин-де-лос-Андес, где через месяц с небольшим — якобы случайно — встретимся с Че и Миалем.

— Долбанные сложности, кха-кха, — отправив сигаретный окурок в приземистую бетонную урну, принялся ворчать Банкин. — И зачем, спрашивается, целый месяц слоняться по занюханной аргентинской провинции? Можно же подлететь к намеченной точке за пару-тройку суток до запланированной даты. Местный справочник, кстати, утверждает, что в Сан-Мартин-де-лос-Андес и маленький аэродром имеется.

— Ради пущей достоверности, мой легкомысленный и недальновидный сеньор Вагнер. Предстоящая встреча должна выглядеть — по максимуму — случайной. Мол, два испанских коммерсанта старательно изучают торговый потенциал западных аргентинских провинций. На совесть, заметь, изучают, без дураков. И порукой тому — их до черноты загорелые и на совесть продублённые ветрами лица, а также походные изношенные одежды, местами даже прожжённые во время ночёвок у костров. Встреча должна — на сто процентов из ста — смотреться случайной. Слу-чай-ной. Никакой навязчивости…. Понимаешь меня?