Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

Глава 2

Внутренняя работа

Мы говорили о том, что темные силы никогда не сдаются. Французская революция, советская революция и все прочие революции вначале выглядят как борьба за свободу, но вскоре превращаются в военную диктатуру. Герои первой волны теперь походят на идиотов, бандиты показывают свое истинное лицо, и цикл (что совсем не похоже на революцию) завершается.

Кристиан Мишель

Москва, 25 августа 1991 года. Поздним вечером Николай Кручина с трудом добирался до своей квартиры на 17-м этаже в охраняемом квартале для партийной элиты. Четырьмя днями ранее, 21 августа, потерпела поражение попытка коммунистов устроить путч и вернуть советскую власть. И теперь ведомства, в которых всю свою жизнь работал Кручина, рушились на глазах. Вчера он несколько раз встречался со своим высокопоставленным боссом из отдела международных связей ЦК КПСС Валентином Фалиным — тот выглядел изможденным. Кагэбэшник из внешнего наблюдения заметил, что Кручина шел, опустив глаза, — это свидетельствовало о его нежелании разговаривать.

За эти четыре дня произошли ужасные перемены. Во-первых, Борис Ельцин в прямом эфире подписал указ, приостанавливающий деятельность Коммунистической партии и завершающий десятилетия ее правления. Он открыто и резко выступил против путчистов, чем только увеличил свою популярность. Он затмил Горбачева — тот смущенно мялся с краю трибуны, когда Ельцин обращался к парламенту. Заявив, что именно Коммунистическая партия виновата в организации путча, Ельцин приказал опечатать разросшуюся, словно спрут, штаб-квартиру ЦК КПСС в Москве на Старой площади. Сотни кабинетов хранили тайны финансовой империи Советского Союза, эта сеть охватывала тысячи административных зданий, гостиниц, дач и санаториев, в нее входили и партийные счета в твердых валютах, и никому не известные сотни, если не тысячи подставных иностранных фирм, созданных как совместные предприятия в последние дни режима. Через эти банковские счета и фирмы финансировались стратегические операции КПСС и партий союзников. Средства шли на борьбу Советов с Западом. И возглавлял всю эту империю Кручина — управляющий делами ЦК КПСС с 1983 года. А теперь его отдел стоял опечатанным, символизируя проигранную битву.

В тот вечер жена Кручины легла рано, полагая, что муж поспит на диване. Утром ее разбудил стук в дверь — дежурный кагэбист сообщил, что ее муж выпал из окна квартиры. Рядом с телом Кручины нашли скомканную записку: «Я — не заговорщик, но я — трус. Сообщите об этом советскому народу». КГБ тут же заявил, что это было самоубийство. Однако до сих пор никто не знает, что же произошло на самом деле, а если кто-то и знает, то вряд ли поведает об этом миру. Глава Госбанка Виктор Геращенко тоже был в центре событий, но его объяснения ограничились загадочной фразой: «Он упал», а влиятельный руководитель аналитического отдела КГБ Николай Леонов утверждал, что Кручина после крушения империи впал в тяжелую депрессию.

Прошел месяц с небольшим, и участь Кручины повторил его предшественник на этой должности: вечером 6 октября из окна своей квартиры выпал и разбился насмерть Георгий Павлов. Его смерть в возрасте 81 года также была квалифицирована как самоубийство. Через одиннадцать дней после Павлова еще один видный член Коммунистической партии Дмитрий Лисоволик, связанный с ее финансовыми механизмами, упал с балкона и погиб. И снова смерть признали суицидом.

Троих погибших объединяло знание тайных принципов функционирования финансовых систем КПСС в тот момент, когда в условиях горбачевских реформ КГБ готовился к переходу на рыночную экономику. Имущество Коммунистической партии достигало 9 миллиардов долларов, а зарубежные активы, по оценкам западных экспертов, были в разы выше. Однако в первые дни после крушения КПСС новые правители России с изумлением обнаружили, что партийная казна практически пуста. Ходили слухи, что чиновники Кручины переправили через совместные иностранные предприятия, спешно открывавшиеся в последние годы режима, миллиарды рублей и сбережений в других валютах. Российская прокуратура, которой Ельцин поручил выяснить степень участия КПСС в августовском путче, вскоре невольно переключилась на поиски пропавших денежных средств партии.

Несмотря на распоряжение Ельцина опечатать кабинеты ЦК, заведующий международным отделом ЦК КПСС Валентин Фалин приказал своим починенным начать уничтожение документов. Эти архивы могли бы помочь воссоздать преступные схемы коммунистического режима и, что важнее, отследить бесследно исчезнувшие деньги.

Самые секретные операции совершались в кабинете 516, где размещалась так называемая группа парттехники при международном отделе ЦК КПСС. Ее руководитель и специалист по теневым операциям Владимир Осинцев отвечал за кампании влияния КПСС в тех странах, где партия не была представлена официально — в Сальвадоре, Турции, ЮАР и Чили. Когда в октябре 1991 года следователи в конце концов вломились в этот кабинет, то увидели на полу только полоски уничтоженных документов. Однако по некоторым косвенным признакам можно было догадаться, на какие ухищрения шли партработники, чтобы сохранить связи со засекреченными «кротами». Прокуратура обнаружила кипы иностранных паспортов, проездных документов и поддельных печатей, толстый фотоальбом со снимками всех генотипов и рас, набор париков и накладных бород, а также резиновые напальчники для поддельных отпечатков пальцев.

Сотрудник международного отдела Анатолий Смирнов был возмущен происходящим и предал гласности все документы, которые смог вынести. Документы под грифом «Совершенно секретно», которые он сумел достать, содержали данные о выплатах сотен миллионов долларов связанным с коммунистами зарубежным партиям. Например, согласно поручению от 5 декабря 1989 года, Госбанк СССР должен был перевести 22 миллиона долларов на счет Фалина в пользу международного фонда партии для поддержки левых организаций а поручение от 20 июня 1987 года обязывает Госбанк перевести миллион долларов куратору по международным связям в пользу Французской коммунистической партии в качестве дополнительных средств. Технически перевод денег во Францию осуществлял КГБ.

Смирнов был убежден: если КПСС регулярно залезает в государственную казну, чтобы спонсировать свои операции влияния и политические дела за границей, то «против народа совершается преступление». Он решил, что это уже перебор и нарушение всех советских законов — такие операции должны производиться за счет пожертвований членов партии, а не спонсироваться из государственной казны.

Прокуратура подсчитала: в последнее десятилетие существования КПСС для финансирования коммунистических партий из страны было выведено более 200 миллионов долларов. По мнению Смирнова, эта сумма существенно выше. Ничего не выяснилось про деньги, переведенные тайными способами и предназначенные для секретной деятельности.

Однако при изучении сохранившихся архивов прокуратура нашла документы, проливающие свет на многочисленные тайные схемы по перекачке миллиардов долларов. Одна из них подразумевала привлечение так называемых дружественных фирм — оперирующих на черном рынке приближенных компаний в эпицентре огромной системы, которую поддерживал восточный блок. В их число