Вождение за нос - Марина Серова

Рассказ Самохина, судя по всему, подошел к концу. Неизвестный оказался очень даже известным, в том числе и мне, полковником милиции, которого подозревать в подмене статуэтки было просто нелепо. Итак, сразу двое подозреваемых испарились. Я осталась с оборванной нитью, неудачной комбинацией, на которую было поставлено слишком много. Неужели ради всего этого я летала в Москву? Такого количества бесполезных действий мне, наверное, никогда не приходилось совершать. Настроение было отвратительным.

— Игорь, а как вы думаете, кто мог заменить статуэтку? — спросила я, в принципе, не надеясь, что его ответ прояснит для меня хоть что-то.

— Представить себе не могу. Но знаю точно — Витольд Модестович действительно возил фотографировать Мару для каталога. Вообще, каталоги в Тарасове выпускает группа людей, которые хорошо знакомы друг с другом, так что, приложив определенные усилия, вы сможете их найти. Уж если меня в Москве отыскали, то я даже не знаю, есть ли для вас что-то невозможное…

Я попрощалась с ним у входа в пансион, где он поймал мне такси, и поехала в «Олимпик». Все, чего я сейчас хотела, так это вернуться в Тарасов как можно скорее. Тогда у меня будет возможность продолжить расследование. На аукционе Мара не появилась, значит, была надежда на то, что из города ее не вывезли.

Оставалось еще двое подозреваемых — курьер и помощник. И это, словно заноза, засело в моей голове, я никак не могла отвлечься от мысли о них. Надо будет просмотреть все записи. Начну с курьера. Прежде всего надо проверить, действительно ли его посылали к Гробовскому из лавки. Может быть, он явился с определенной целью, а про лавку наплел всякую чушь, в которую легко поверила потрясенная смертью мужа Элеонора Наумовна.

Засветились огни «Олимпик Плаза». Таксист остановился у подъезда, я вышла и, как в тумане, поглощенная мыслями о предстоящих действиях, направилась в холл, совершенно не замечая Стрелецкого, вальяжно расположившегося на диване.

— Что, уже не принято желать доброго вечера? — поинтересовался он.

Вздрогнув от неожиданности, я не сразу ответила.

— Извините, но я не смог появиться на Маяковского, как мы договаривались…

— Ничего. Я завтра же возвращаюсь в Тарасов. А если успею сделать это сегодня, то буду крайне благодарна вам за заказанный билет.

— Все закончилось так быстро? — все еще не понимал Артем, следуя за мной к лифту.

— Да, но я так устала, что не в силах все объяснять сейчас. Моя признательность не будет иметь границ, если вы постучите ко мне за сорок минут до выезда в аэропорт, чтобы я смогла собрать вещи.

— Хорошо. Я сейчас позвоню в стол заказов авиадиспетчерской.

Как только я добралась до номера и до кровати в нем, усталость завладела буквально каждой клеточкой моего тела, и я помимо своей воли провалилась в тяжелый липкий сон.

Как мы добирались до аэропорта, я помню очень смутно, потому что спала и в такси по дороге, и умудрялась дремать во время регистрации, не говоря уже о самом полете. Зато, проснувшись при приземлении, я почувствовала себя великолепно, ощутив способность свернуть горы, осушить моря и совершить прочие великие, хотя и не приносящие пользы человечеству подвиги.

Но вместо всего этого мне предстоял отчет перед Архиповым, очередной поход в «Лавку древностей» и новые попытки застать дома помощника Данилу, который походил на неуловимого мстителя.

Глава 4

Наспех позавтракав, я села в машину, собираясь ехать на квартиру к Даниле, уповая на то, чтобы господь уже отправил болтливую его квартирную хозяйку Нину Сергеевну продавать мороженое и пельмени. Очередной длительный разговор с ней я просто не выдержу.

Но моим страхам не дано было оправдаться — никого не оказалось дома. Зато ту самую красноволосую девицу, о которой меня предупреждала хозяйка, я все же увидела. Она с завидным упорством жала на кнопку звонка квартиры, когда к ней подошла и я.

— А вы не знаете, когда можно застать Данилу? — поинтересовалась я у красноволосой.

— Нет, а вы кто?

— Возможный клиент. — Ответ был несколько туманным, но другого девица, по моему мнению, не заслуживала.

Мне предстояло вернуться в центр, а именно в «Лавку древностей», и узнать насчет того самого курьера Гоши, который успел засветиться в квартире Гробовского на следующий день после его смерти. В виде отягчающего момента выступала большая сумка, принесенная им с собой, и слишком подозрительное стечение обстоятельств. Не может быть, чтобы из лавки позвонили минута в минуту, когда Гоша стоял на пороге кабинета.

Я родилась не вчера, а в детективной практике одно из главных качеств — не лениться и проверять все, что кажется подозрительным. Разумеется, на этой почве вполне возможно и развитие шизофрении. Но знаете ли, это уже издержки профессии, о которых я подумаю лет этак после шестидесяти.

Черное кресло возникло передо мной, словно айсберг перед «Титаником». Я понятия не имела, что сказать хозяину лавки, чтобы тот перестал мне его навязывать. А может, лучше купить уникальное кресло, чтобы антиквар успокоился? Поставлю его в доставшуюся мне по наследству бабушкину квартиру, которая у меня являлась конспиративной. А Архипову предъявлю счет, ссылаясь на то, что покупка была необходимой.

— Вы все-таки решились на приобретение этого потрясающего экспоната. Я рад, я не сомневался! — закудахтал-таки антиквар, едва я вошла в магазин. — Лавка организует бесплатную срочную доставку по любому адресу в любой район города и даже пригорода.

— Интересно, почему у лавки с такими потрясающими условиями доставки наблюдается так мало клиентов? — спросила я, решив для себя, что нападение — лучший способ защиты. И совершенно напрасно это сделала — Орест Николаевич моментально обиделся.

— Я никогда и никому ничего не навязываю, а покупателей у нас вполне достаточно. В том числе и на это кресло. Я хотел сделать вам приятное, потому что чувствовал — этот предмет, который станет гордостью любого дома или квартиры, словно повторяет вас. Оно загадочное, обладает редким характером…

— Большое спасибо. Я подумаю, стоит ли его покупать. Честно говоря, я действительно потихоньку к нему привыкаю. Может быть, через некоторое время… В рассрочку… К тому же вы не назвали его цены.

— Для вас оно практически ничего не будет стоить!

Дурной признак, когда мне не называют конкретную цену. Значит, она либо слишком высока, либо меня хотят в чем-то использовать. Ни первое, ни тем более второе мне не нравилось.

— Орест Николаевич, я на самом деле пришла к вам за помощью. — Я опустила глаза, чтобы создать видимость того, что раскаиваюсь. Действительно, не стоило быть с ним такой резкой. Недаром говорят — не надо плевать в колодец, возможно, из него потом придется напиться.

— Неужели? — притворно удивился он. — Опять кого-нибудь разыскиваем? Дорожка к Гробовскому? Сейчас топтать ее уже поздно, милая барышня. Витольд Модестович скончался, если вы об этом еще не слышали. Вчера уж похоронили его… Опоздали вы немножко.

— Я знаю, — ответила я. — Но вы тоже не все вовремя делаете.

Тут я решила пойти на хитрость, заставив антиквара самого рассказать то, что мне требовалось. В любом случае прямые вопросы вызовут столько подозрений, что шуму наверняка не оберешься. Сделав небольшую паузу, я заговорила:

— Когда вы прислали курьера Гошу с красками и позвонили проверить, был ли доставлен заказ, Гробовский уже умер…

— Какой заказ? — не понял Орест Николаевич.

— Самый обыкновенный. Супруга Гробовского сказала, что вы прислали курьера с красками, а потом позвонили узнать, как работает доставка.

Сказала я все это как бы вскользь, будто информация не была для меня жизненно важной. Кресло, притягивавшее мое внимание, словно магнит, сыграло сейчас на руку, потому как внимание антиквара легче всего было отвлечь именно им. Я снова погладила обивку и произнесла задумчиво:

— И все-таки вы правы! Чудный предмет! Пожалуй, я пересмотрю меблировку своей комнаты и решусь на приобретение этой прелести.

Старикан-антиквар, казалось, даже не слышал того, о чем я говорила, стараясь переварить известие о Гоше. Он растерянно хлопал ресницами, непонимающе тараща на меня темно-карие глаза.

— Вы не думали, что это станет кому-либо известно? — спросила я напрямик.

— Н-нет, нет… Просто я не посылал никуда Гошу ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду. Парнишка вообще пропал, не приходит в лавку. Я уж подумал, не приболел ли. Собирался звонить ему.

Предлагать свою помощь в качестве сестры-сиделки я не стала. Меня бы неправильно поняли, а вот выяснить адрес загадочного курьера ох как хотелось. У меня складывалось ощущение, что Гробовский словно специально, окружал себя подозрительными людьми. То ли от глупости, то ли от непреодолимого желания ходить по краю пропасти.