Тени Шенивашады (СИ) - Кангин Алексей Игоревич

— Это правда, что чернецы Отрешённости умеют всего одним прикосновением вырубать человека?

— Да, — ответил Эрклион. — Чернецы хорошо знакомы не только с особенностями своего собственного тела, но и со строением человеческого тела в принципе. Поэтому мы знаем, как успокоить и обездвижить любого человека. Но поделиться с вами этим знанием я не могу — только те, кто принёс обет Отрешённости, могут иметь такие знания.

Эрклион неспроста так много знал об Искателях Отрешённости. Давным-давно, на закате Века Затмения, он был одним из тех, кто стоял в основе этого движения. Строго говоря, это был эксперимент. Таким образом Эрклион пытался понять, возможно ли сделать любого человека тзай-тарром, если дать ему полный контроль над своим телом и умом. Как оказалось, нельзя. Тзай-тарром нужно родиться. Зато был и положительный побочный эффект у этого эксперимента: Искатели Отрешённости изобрели множество полезных практик, укрепляющих дух и тело, а также накопили большие знания по особенностям строения человека.

Матросы ещё довольно долго задавали Эрклиону разные вопросы о жизни, жадно впитывая мудрость слов Эннори. После того, как Эрклиона свергли, эти люди утратили ту путеводную нить, которая придаёт смысл жизни. Многие из них жили просто от заката до рассвета, не понимая значения своего существования, не понимая великой цели, которая была поставлена перед всеми энноранцами. Рэ-Митсу всё упростил до неузнаваемости. И превратил Эрклиона в божество. Всякая деятельность на благо человечества сменилась ритуалами. Эрклиону, конечно, очень хотелось в деталях узнать, что же там понапридумывал рэ-Митсу, создавая новую религию. Но подобные вопросы разрушили бы весь образ чернеца. Как так — чернец и не знает основ религии? Но когда придёт время, он доберётся и до рэ-Митсу. И строго спросит с него за всё. Но это будет потом. А сейчас — путь в Кёсвен. Размеренный спокойный путь.

Тагуру и Эрие удалось прибиться к купцам, которые направлялись домой, в город Кижем. Тагур предложил свои услуги по охране в качестве оплаты за возможность поехать с обозом. Купцы, конечно же, не стали отказываться от лишнего ружья, тем более что охранники с дальнобойным оружием вообще редкость.

Но у этого обоза была и другая редкость в охране. С большим удивлением для себя, Тагур обнаружил, что вместе с ними едет и садартиец по имени Салерди Уатан. Салерди плохо говорил по-виленски, а Тагур довольно неплохо знал рэнский; что же касается Эрии, то рэнский язык она знала в совершенстве. Таким образом, Тагур, Эрия и Салерди быстро сошлись и начали общаться. Разумеется, ему они представились как Эдерн и Влада. Салерди был охотником на редких монстров, которые ещё остались после эпохи Затмения. Тогдашние тзай-тарры оставили после себя страшное наследство, состоящее из выведенных специально для убийства или случайно изуроченных тварей. И сегодня многие богачи готовы были очень хорошо заплатить за череп невиданного и опасного зверя. В этом находило отражение самомнение садартийцев о том, что они являются непревзойдёнными эстетами. А поскольку садартийцы некогда были очень воинственным народом, вся эстетика их культуры была пронизана преклонением перед силой. Поэтому чучела, головы и черепа опасных монстров ценились особенно высоко.

Можно сказать, что как Тагур и Эрия очень заинтересовали ремеслом Салерди, так и он крайне заинтересовался премудростями кладоискательства (разумеется, они не открыли ему правды). По сути, работа охотников на монстров (или, как их называли садартийцы, терин-ар) была подобная работе кладоискателя: и те, и другие имели дело с наследством прошлых эпох. Но если первые разыскивали живые свидетельства былого, то вторые — вещественные. Салерди долго расспрашивал Тагура, как часто удаётся встретить какое-нибудь диковинное существо. Тагур обстоятельно рассказывал все случаи, когда верное ружьё спасало его от гибели в когтях или зубах невиданной твари. Салерди каждый раз очень огорчался, что Тагур не отрубил твари голову и не принёс в свою коллекцию.

— Да как же можно быть таким расточительным, — сокрушался Салерди. — Ты же мог бы богачом стать!

Тагур только кивал с глупой улыбкой. Объяснять садартийцу, что он и так богач, Тагур не хотел. Но со своей стороны, когда Салерди рассказывал, как выслеживал добычу по древним катакомбам, Тагур очень огорчался, что Салерди так нелюбопытен, не смотрит под камнями и завалами, не ищет интересных вещей, не пытается проникнуть за закрытые двери.

Салерди красочно описывал, как же происходит охота на «экспонаты», как он это называл. В арсенале Салерди было качественное пороховое ружьё. Салерди сам готовил для него различные боеприпасы: с дробью, картечью, острыми маленькими стрелами, часто отравленными. Тагур в принципе тоже мог бы использовать пороховое ружьё, но годы обучения в военной академии привили ему любовь именно к пневматическому оружию, которое не так уязвимо перед тзай-таррами. Вызвать искру внутри патрона может любой тзай-тарр, и этого достаточно, чтобы оружие начало бесконтрольно стрелять, не говоря уже о том, что точно так же можно заставить выстрелить и незаряженный в оружие патрон. Поэтому военные в Вилении использовали исключительно пневматику, а чаще и вовсе луки и арбалеты, ведь пневматическое оружие было слишком дорогим, чтобы обеспечить им целую армию.

Салерди также рассказывал о том, что в охоте ему часто помогают разнообразные хитрые ловушки. Это Тагуру было тоже очень интересно, потому что с ловушками он был знаком со стороны того, кто их обезвреживает, но никогда сам ловушки устанавливать не пытался. А что же до Эрии, то ей вообще весь новый мир за пределами Итуэдоза был крайне интересен, поэтому она жадно впитывала всё услышанное, хотя и многого не понимала в должной степени.

Терин-ар меж тем упорно пытался навязаться в компанию к Тагуру и Эрие, ведь так ему было бы проще найти объект для охоты. Искать добычу в незнакомой местности, даже не зная толком местного языка — дело не такое простое. Но Тагур и Эрия на самом деле ведь не собирались заниматься кладоискательством, поэтому надо было как-то мягко и правдоподобно избавиться от Салерди.

Во время одной из остановок обоза, Тагур отвёл Эрию в сторонку для обсуждения того, как же быть с Салерди.

— Мне кажется, он может быть полезен нам какое-то время, — высказался Тагур. — Неизвестно, что ждёт нас впереди, но безопаснее уж быть втроём, чем вдвоём. Тем более, в случае чего, ты у нас не боец.

— Но нам придётся тратить время на настоящие поиски кладов, — напомнила Эрия.

— Да, но вряд ли Салерди будет с нами во время всего нашего пути. Скорее всего, через неделю-другую он отправится домой, в Садарта Рэну.

— И всё же, пока он будет с нами, это сильно замедлит наше продвижение, — не сдавалась Эрия. Тагур видел, что Салерди ей нравится, поэтому было не совсем понятно, почему она против того, чтобы путешествовать вместе.

— Разве мы куда-то торопимся?

— Да. Мы торопимся в Энноранн.

— И к чему же такая спешка? Разве несколько дней задержки что-то изменят?

Эрия не ответила на этот вопрос. Она как-то странно посмотрела на Тагура, потом себе под ноги и отошла в сторону, дав понять, что разговор на этом закончен. Тагур догадался, что она переживает из-за возможной погони. Девушка боялась за свою жизнь, а потому хотела как можно скорее оказаться в безопасности, в Энноранн. Тагур подошёл к ней поближе и продолжил:

— Если мы сейчас просто откажем ему, то это будет слишком подозрительно. Мы прячемся, поэтому нам сейчас нельзя вызывать подозрения. Потеря нескольких дней будет гораздо меньшей проблемой, чем угроза раскрытия. Кто его знает, как он себя поведёт, если мы ему откажем. Не отрицаю даже и того варианта, что он специально запущенный шпион, задача которого — выявлять подозрительных путников. Поэтому, нравится тебе это или нет, а Салерди пойдёт с нами. Но мы будем приглядывать за ним.

Эрия ничего не ответила, только кивнула. Речь Тагура была не лишена серьёзных доводов, но любая задержка в пути могла дорого обойтись тзай-тарре.