Железнодорожница 2 - Вера Лондоковская

у вас в городе. Тут и школы с четырехзначными номерами. Вот ты в какую школу ходишь?

— В седьмую.

— А наши соседские ребятишки ходят в тысяча пятьсот двенадцатую! Кстати, хорошая такая школа, совсем новая.

В квартире оказалось очень уютно. Окна, по всей видимости, выходили на южную сторону. И сейчас, в послеобеденное время, несмотря на задернутые шторы, настойчиво пробивался яркий солнечный свет.

— Квартира почти как у нас, — Ритка уже пробежалась по всем комнатам. — Только мебель немножко другая. «Стенка» не такая, как у нас. И обои на стенах. Ой, так красиво с обоями! Почему у нас такого нет?

Обои у нас в городе я ни разу в продаже не видела.

Я тоже обратила внимание, что планировка походила на нашу. Только если у нас из зала были выходы в две комнаты, то здесь в одну. А по площади, думаю, почти то же самое.

— Мы всего год назад сюда переехали, — рассказывала тетя Рита, — у меня была однокомнатная. А тут Алла разошлась со своим мужем, и мы решили съехаться в одну большую квартиру. Обменяли две квартиры на одну. Ой, что ж мы все болтаем? Вы как с дороги? Сначала помыться пойдете, а потом за стол сядем? Или наоборот?

— Да мы в поезде завтракали, — ответила я, — так что помыться хочется больше.

Когда я вышла из ванной, дед с тетей Ритой уже перенесли в центр зала большой полированный стол и поставили стулья с деревянными спинками и матерчатыми сиденьями. Оставалось лишь постелить скатерть, расставить посуду. Я тоже подключилась к веселым хлопотам, и совсем скоро мы сели обедать.

— У нас тут рынок неподалеку, — сказала тетя Рита, — я всегда там покупаю и зелень, и фрукты, и ягоду. Кстати, самый дешевый рынок в Москве. Как пойдете гулять, зайдите туда обязательно. Вам понравится.

— Ой, а там есть семечки в стаканчиках? — пискнула Ритка.

— Есть, всего три копейки за стакан. Я тоже их часто беру. В газетный кулек тебе их пересыплют, домой придешь, и на весь вечер занятие — щелкать. Я, кстати, сегодня на весь день с работы отпросилась. Могу с вами съездить на Птичий рынок. А уж потом — сами по всем достопримечательностям будете ездить.

— Так ты работаешь? — спросил дед.

— Конечно, дома сидеть скучно. Устроилась в библиотеку недалеко от дома, в детский отдел.

— Ой, вы в библиотеке работаете? — обрадовалась Ритка. — А у вас есть «Урфин Джюс и его деревянные солдаты»?

Ну, я так и знала!

— Рита, мы в Москву приехали не книжки читать, — напомнила я.

— Ну вечерами же можно.

— Не знаю. Мне кажется, мы такие уставшие будем приходить! Мы же целыми днями будем по Москве гулять!

— Я все же принесу ей «Урфина Джюса», — мягко сказала тетя Рита. — Будет время, почитает. А еще я достала через знакомую билеты в театр юного зрителя. Так что пойдете втроем на спектакль.

— А я не работаю, — рассказывал дед, — да мне и дома дел хватает. Ритку из школы встретить надо, приготовить поесть надо, погулять с ней надо. Альбина работает, Вадим тоже все время на работе пропадает. А теперь и вовсе — в моря собрался. А там рейсы длительные. В общем, скучать не приходится.

— Да я бы тоже не работала, будь у меня внуки, — согласилась тетя Рита, — но пока их нет, лучше работать. Я вот зарплату трачу на все необходимое, а пенсию отношу на книжку в Сберкассу. Там уже прилично так накопилось.

И опять я почувствовала укол от чувства несправедливости. Опять вспомнила рассказы Пал Саныча из прошлой жизни, как в девяностые у таких вот стариков, как дед и тетя Рита, на книжках все сгорело.

— Ой, а я ничего не откладываю, — признался дед, — тем более на сберкнижку. Как вспомню реформу шестьдесят первого года и нашего соседа покойного… Да ты тоже его знала, сосед наш по частному дому на Каховского. Яков Семенович.

— Помню! — воскликнула тетя Рита. — Наш папа с ним еще дружил. Интеллигентный такой мужчина был, преподавал в институте.

— Он самый, — кивнул дед, — так вот, он же умер аккурат в шестьдесят первом, как раз когда реформа прошла. Ну, дети его приехали, похоронили. А когда вещи разбирать начали, нашли целый чемодан с деньгами. Копил, видать, себе на похороны. Только выбросить все пришлось. Потому что вышли новые деньги, и никому старые бумажки уже не нужны были. И нигде их не принимали. С тех пор я не коплю, не имею такой привычки.

— Так надо было раньше обменять, о реформе за год объявили, — возразила тетя Рита.

— А ты знаешь, сколько лет было Якову Семеновичу? Он же маразмом страдал сколько лет.

— Тогда понятно. А я-то в своем уме, и не в чемодан складываю. В сберкассе надежно.

— Знаете, там тоже не очень-то надежно, — я не удержалась и тоже вступила в разговор, — вот у нас на работе аналитик говорит…

— Кто? — удивленно приподняла брови тетя Рита. — Аналитик?

Ой, а в те времена, должно быть, не было такой профессии!

— Бухгалтер, — выкрутилась я, — наш бухгалтер, конечно же. Только она любит все анализировать, по полочкам раскладывать. Вот и прозвали ее аналитиком. Так вот, она говорит, что максимум через десять лет вклады на книжках тоже обесценятся. Да-да, и она советует сильно много туда не складывать, а лучше все тратить.

— Да тратить-то особо некуда, — удивленно развела руками тетя Рита, — машину так просто не купишь, да и прав у меня нет. А что еще?

— Ну, на поездки можно, на путешествия.

— Нам и так путевки дают от профсоюза, — опять развела руками родственница.

— Ну, я тогда не знаю, — растерялась я, — может, золото, бриллианты. Они-то никогда не обесценятся.

— Можно в жилищный кооператив вступить, — подсказал дед, — или в гаражный. На мой взгляд, это гораздо лучше, чем любоваться на циферки в сберкнижке.

Правильно дед мыслит, молодец!

Ритка тем временем принялась канючить, далеко ли отсюда до Птичьего рынка.

— На метро — быстро доберемся. А вообще у нас тут и рядом полно всяких магазинов. И книжный есть, и мебельный, только зоомагазина почему-то нет,