(Не) Желанная герцогиня - Любимка Настя

– Откройте ручку ребенка, – мягко попросила меня жрица, оказавшаяся вдруг совсем близко.

Я выдохнула. Значит, Илюша первый. Одно плохо – моя связь с сыном… То есть вот все сейчас это увидят?!

Твою ж налево да через ногу! Так, Настька, держи лицо!

Уложила маленького себе на руку и аккуратно высвободила ручку сына из пеленки. Коршуном проследила за тем, как под бормотание жреца жрица передала веретено королевскому поверенному, и тот быстро и ловко уколол ручку чуть выше запястья. Правильно, там того пальчика с гулькин нос…

Я и моргнуть не успела, как он, проделав свое черное дело с сыном, ловко ухватил меня за запястье и ткнул другой стороной веретена прямо в ладонь.

И вот тут-то Илья зашелся криком… Если укол по его ручке только разбудил ребенка, то, видимо, откат от моего укола ударил по нему по полной. Хотя не скажу, что было больно. Так, комарик куснул.

– Тшш, мой хороший, все закончилось, – я прижала сына к себе, с ужасом глядя на толстую зеленую нить, которая ярким лучом пробивалась от меня к Илюше.

С ужасом, потому что поняла то, чего понимать не хотела. Эту нить видел королевский проверяющий. Я готова была поклясться собственной жизнью – он видел!

И, кажется, видели служители храма… Но молчали как партизаны.

Жрица забрала веретено из рук мужчины, который продолжал смотреть на меня, и, встряхнув его (как следует), вылила содержимое прямо на алтарь.

Настька, а ну-ка, собралась! Ну увидел столичный гость, и что? Зато ему уже результат проверки не нужен. Ребенок – мой! И да, мы осенены милостью Священной Пары. Авось на чаше королевских весов это будет в нашу пользу.

А на алтаре происходило священнодействие. Капли крови, упавшие с веретена, подняли такой яркий столп из разноцветных искр, что я невольно зажмурилась.

– Родство подтверждено! – глухим, но приятным голосом возвестил королевский проверяющий и вновь получил в свою руку веретено, чтобы опять уколоть пальчик моего сына.

Я не противилась, хотя ребенок только начал успокаиваться, когда ему снова сделали больно.

За тем, как колют герцога (лучше бы другое место ему укололи! Глаза там…), я наблюдать не стала. Меня волновал лишь разбушевавшийся сын. И его негодование я полностью разделяла. Засунули бы свою проверку в одно место, гады!

– Родство подтверждено!

– Милостива Священная Пара! – стройным хором выдали гости, а герцог попытался забрать у меня ребенка.

– Дитя должно остаться при матери, – жестко отбрил потуги герцога жрец.

Выкуси, козел!

А почему я не должна радоваться этому факту? Да, мне чертовски приятно, что, несмотря на мой отвратительный и откровенно болезненный вид, жрец решил, что я – самый надежный из родителей. Так и есть! И будет! Всегда!

Я своего ребенка на юбку (да и на брюки!) не променяю. Ни за какие коврижки!

Пока гости перешептывались, делясь впечатлениями (ну не моя вина, что все шло не так, как принято, а как принято, мне и вовсе было не известно), я ощущала взгляд Его светлости и того, все еще не названного проверяющего от короля, который вернулся на свое место, забрав с собой шкатулку. Видимо, эта игрушка прибыла от самого Его величества, и ее надлежало вернуть.

Честное слово, он своим взглядом во мне дырку протрет!

Я не сразу включилась в новое священнодействие. Как-то мимо меня прошло и начало песни (тихой, смею заверить), и то, как заискрились разноцветными всполохами руки жреца и жрицы. Я чуяла, прям вот пятой точкой чуяла, что мне вот в эти рученьки следует передать ребенка. Правда, интуиция подсказывала, что момент еще не настал.

Вообще, если отбросить тот факт, что зрелище было и потрясающим, и пугающим одновременно, мое шестое чувство шептало, что страшного ни со мной, ни с сыном не случится. А потому я попыталась расслабиться.

Понятно, что где-то на периферии маячил вопрос с липовым обетом, о котором я должна объявить на крыльце, но до того момента было еще далеко. И я надеялась выкрутиться. Ну там обморок, поплохело от духоты (неправда чистая, но что делать?) или от того, что я сама по себе еще не выздоровела… Но этого обета герцог от меня не добьется!

Я сама ощутила нужный момент передачи ребенка и шагнула вперед даже раньше, чем меня позвала жрица. Увидев, что я готова передать сына, женщина мне улыбнулась.

Ну, местные боги, не подведите! Очень хочется имя и красивое, и звучное, и желательно хоть немного похожее на то, которое я дала сама.

Я переживала, что ребенок, оторванный от рук матери, взвоет сиреной – все же уснуть после экзекуции с веретеном у него не вышло. Однако переживала напрасно.

Пусть он был совсем маленьким и вряд ли чего понимал и видел, но, наверное, эта самая магия показалась ему на уровне ощущений чем-то добрым и спокойным, раз ребенок не попытался высказать свое возмущение доступным способом – криком.

Но к тому, что сына на алтарь уложат, стянув с него пеленку, я оказалась не готова. Совсем. И мое тело действовало отдельно от разума. Я кинулась к алтарю, желая забрать Илюшу, но была остановлена жесткой рукой герцога.

– Ты что творишь, ненормальная?

«Сам такой!» – огрызнулась я, но мысленно. Спасибо, на это ума хватило.

Мне пришлось притормозить и спросить на едином выдохе:

– Камень холодный! А если заболеет?

– Это храм, идиотка!.. – вцепившись стальной хваткой, прошипел муж, но так, что если его кто и слышал, то максимум жрица.

Ответить ему я не то что не успела… У меня все слова в горле застряли от того, что произошло дальше. Волосы на голове натурально дыбом встали, когда мой ребенок вдруг взмыл над алтарем. Прямо в воздух. Медленно так поднялся, гонимый неведомой силой, и застыл в горизонтальном положении.

Меня оторопь взяла. А что, если дите шею свернет?!

Все это длилось максимум минуту, но мне и ее хватило. А затем ребенок так же плавно опустился обратно на алтарь. Жрица аккуратно завернула Илью в пеленку и только после этого передала в мои руки, проигнорировав грабли герцога.

– Сынок… – выдохнула я, прижимая мальчишку к себе.

Что за отвратительные традиции?!

– Благословение Священной Пары! – прошелестел восхищенный шепот за спиной. – Боги благословили дитя!

Судя по всему, опять не по протоколу все пошло, а и черт с ним. Имя-то скажут?!

Жрец и жрица взялись за руки и склонились над алтарем, словно читали что-то…

Неужели там реально буквы проявляются?

Ответ я получила, считай, моментально.

– Илиас Радан Дарремский! – хором объявили жрец и жрица и, отойдя от алтаря, обратились к свидетелям ритуала: – Засвидетельствуйте!

Нам с герцогом пришлось посторониться, но даже с того положения я разглядела яркие буквы прямо на камне… Ничего себе!

Собственно, второе имя дается по имени отца. И только сыну. Дочерям двойное имя не светит. Им вообще этот ритуал не светит. Зато им выбирают длинное имя. Аристократкам, во всяком случае. Судьба девочки-первенца неоднозначна. Если до достижения ею десяти лет ее мать не родит мальчика, она будет считаться наследницей, и для нее проведут ритуал наречения родителей. Если же в этот период у девочки появится брат, то крестные ей не положены, и наследницей она считаться уже не будет. Просто первенец.

Вот такая дискриминация. Вот почему у Стейзи не было такой замены умершим родителям. Просто не успели. Десять лет еще не прошло, срок, считай, не вышел, а потом уже поздно было. Родные мать и отец обязаны присутствовать на таком ритуале.

И не успела я выдохнуть, а заодно порадоваться тому, что первое имя недалеко ушло от того, которым я наградила сына, как мне подложили свинью. Большую такую.

– Священная Пара дает позволение на выбор нареченных родителей!

Да чтоб та пара с облаков свалилась!

Глава шестая

Пока я принимала новую реальность (а поди не прими!), герцог приосанился, плечи выпрямил и с таким довольством посмотрел куда-то за мою спину, что если бы не Илья в моих руках, я бы все же не сдержалась и треснула муженька по наглой морде. Это ж насколько нужно быть идиотом, чтобы вот так плыть от своей лисички? Неужели у него совсем мозги не работают?