Ночь большой луны - Карина Тихонова

Как ни странно, он не обиделся. Сейчас, когда она объяснила ему причину своей враждебности, Егор был готов уважать ее за этот гнев. Наверное, это позиция любого порядочного археолога.

― Вы не правы, ― сказал он мягко.

― Не люблю, когда мне врут, ― ответила Ника, не отрываясь от бумаг. ― Выход найдете?

Егор вздохнул и поднялся со стула.

― Жаль, ― сказал он искренне. ― Я хотел рассказать вам кое-то… интересное.

Она не отреагировала на предложенную взятку. Перевернула страницу, уставилась на оборот с преувеличенным фальшивым вниманием.

Егор медленно направился к выходу, волоча ноги так, словно на них были навешаны чугунные ядра.

И уже дошел до двери, когда в спину ударил нервный возглас:

― Стойте!

Он быстро обернулся.

― Вещичку свою заберите, ― сказала Ника, одним пальцем подтолкнул бронзового воина к краю стола.

Егор вернулся, забрал статуэтку. Его одолевали злость и обида.

― До свидания, ― сказал он сухо.

― Прощайте, ― безжалостно поправила неумолимая барышня.

Егор выскочил из кабинета, чуть не прищемив дверью Тюбика. Широко зашагал к лестнице. Его щеки пылали гневным румянцем.

Охранник на входе встретил его радостно, как старого знакомого.

― Поговорили? ― спросил он.

― Да уж, ― сквозь зубы ответил разгневанный Егор. ― Поговорили.

И направился к двери.

― А песенку? ― вслед ему разочарованно спросил охранник. ― Обещали же, что Тюбик споет!

Егор вздохнул. Вернулся к столу, положил на него десять долларов и сказал:

― Не до песен нам сейчас, отец. В другой раз, ладно?

― Экзамен, что ли, перездавал? ― проявил смекалку охранник.

― Точно, ― мрачно ответил Егор.

― Не пересдал, небось?

― Не пересдал.

― Она такая, ― подтвердил охранник. ― Строгая.

Его хотел что-то сказать, но удержал себя. Открыл тяжелую дубовую дверь и вышел на солнечную улицу. Тюбик семенил рядом, сохраняя благоразумное молчание.

Егор плюхнулся на сиденье, забыв открыть дверь для Тюбика. Тому пришлось забираться на место через хозяйские колени. В другое время Тюбик не преминул бы выразить возмущение, но сейчас молчал, как египетская гробница.

― Как тебе это понравилось?! ― спросил Его.

Тюбик безмолвствовал. Обычно Егор ловил его мысли так же легко, как волну популярной радиостанции, но иногда Тюбик умел мастерски ставить блокировку.

― Мегера!

Молчание.

― Принципиальная какая!

Тюбик снял блокаду со своего мозга и робко просил:

― Может, сами обойдемся?

― Конечно, обойдемся! ― горячо подхватил Егор. Но тут же запнулся и тоскливо спросил: ― Как?

― Зайдем в книжный, ― предложил Тюбик. ― Наберешь книг, покопаешься…

― Вот спасибо, ― уныло сказал Егор. ― Я думал, мы на природу поедем…

Чего-чего, а притворства Тюбик не выносил.

― Не ври! ― уличил он. ― Тебя же сейчас интересует только одно: видел ты тот самый курганник или нет?

― Интересует, ― признался Егор. ― Только я думал, что ты хочешь на природу.

― Переживу, ― великодушно объявил Тюбик. ― Поехали в книжный.

Егор поднял его на руки и благодарно чмокнул в мохнатую морду.

― Ты настоящий друг! ― сказал он с чувством.

― Чтоб ты провалился! ― ответил Тюбик, отряхиваясь. ― Знаешь же, что ненавижу эти сантименты!

До ближайшего книжного магазина они добрались за пятнадцать минут. Тюбик выскочил из двери машины, не забыв прихватить поводок, который Егор на него почти никогда не цеплял.

Они подошли в стеклянной двери и остановились. Перед глазами сияла и переливалась разноцветная табличка: «Вход в магазин с собаками строго воспрещен».

Егор виновато посмотрел на Тюбика. Каждый раз, сталкиваясь с подобными объявлениями, он испытывал такой стыд, словно его уличили в расовой нетерпимости.

― Прости, ― сказал он неловко.

― Может, попробуем? ― предложил Тюбик.

― Давай.

Но не успели они показаться на пороге, как им наперерез тут же метнулась пожилая продавщица.

― Молодой человек! Вы читать умеете?!

― Разрешите ему посидеть возле дверей! ― взмолился Егор. ― В машине жарко, поджариться можно… А на улице он боится один оставаться. Видите, какой он маленький…

― А он не кусается? ― недоверчиво спросила продавщица.

― Да что вы! ― замахал руками Егор. ― Ни за что! Он добрый! Лапку подавать умеет. И еще вальс танцует.

― Правда?

Продавщица уставилась на Тюбика уже с другим выражением. С нетерпеливым любопытством.

― Станцуй, ― попросила она.

Тюбик вздохнул.

Он не понимал, почему люди постоянно требуют от него каких-то примитивных неандертальских фокусов, но давно уже смирился с их ограниченностью. Поэтому поднялся на задние лапы и сделал несколько кругов вокруг своей оси.

― Ой! Девочки! ― взвизгнула от восторга продавщица. ― Смотрите!

Егор понял, что лед сломан, и отправился вглубь магазина.

Историческая литература была представлена отдельным стендом, да вот беда: Егор понятия не имел, какие книги ему нужны. Он надеялся, что слово «скифы» будет фигурировать в названии, но оно на обложках не значилось.

Егор выбрал наугад несколько книг по древней истории, рассудив, что люди, не имеющие письменности, должны быть древними.

Вышел к кассе и обнаружил, что весь персонал магазина, включая уборщицу, сгрудился вокруг Тюбика. Судя по восторженным взвизгиваниям, представление было в самом разгаре.

Егор с трудом вырвал из рядов зрителей кассиршу, вернул ее на рабочее место и рассчитался.

После этого поблагодарил всех за любезность и кликнул Тюбика.

― Уже уходите? ― с сожалением сказала та самая пожилая продавщица, которая не пускала их в магазин.

― Нам пора, ― дипломатично ответил Егор.

― Приходите еще.

― Непременно.

Распрощавшись таким образом с новыми друзьями, они вернулись в машину и поехали домой.

Дома Егор обложился приобретенными книжками и приступил к процессу самообразования.

Процесс занял у него весь остаток дня.

Он прервался один-единственный раз, вечером. Прогулял пса, накормил его и снова уселся за книжку. Голова давно превратилась в вечевой колокол, и каждое прочитанное слово отзывалось внутри гулким ударом.

Боже ты мой! До чего же запутанный предмет ― история!

Главное, что Егор совершенно не представлял себе, где и как искать интересующую его информацию. Он не знал, в какой исторический промежуток существовали племена кочевников, которых Геродот называл скифами. Попробовал зацепиться за непонятную фамилию «Геродот» и наткнулся на нее, но уже в связи с описанием Вавилона. Уяснил, что Геродот был ученым, историком, путешественником, возможно, немножко географом. Но от Вавилона до скифов было очень далеко, и он замучился, листая страницы с огромным ворохом информации, названий, имен и дат.

Когда Егор опомнился и оторвался от очередной книги, на часах было далеко за полночь. Тюбик сладко спал на своей подстилке, которую в знак солидарности с Егором перетащил в кабинет. Егор запустил пальцы в волосы и отчаянно помассировал макушку.

А чего он хотел?

Он прекрасно знал, что в вузах учат вовсе не самой науке. Не датам, не формулам, не названиям городов и местностей… То есть учат, конечно, и этому. Но самое главное ― учат системе. Учат, как и где нужно находить интересующие данные, потому что удержать в голове абсолютно все попросту невозможно. Учат, как нужно оценивать труды тех или иных авторов. Учат, как нужно информацию в конечном итоге систематизировать.

И чтобы все это освоить, нужно посещать лекции в течение пяти лет.

Егор отодвинул он себя книгу.

― Мы так не договаривались, ― сказал он вслух.

Тюбик недовольно завозился на подстилке.

Егор поднялся со стула, погасил в кабинете свет и отправился спать. Голова была полна каких-то смутных исторических обрывков, но ничего конкретного он из нее извлечь не мог.

Значит, нужно подождать до завтра. Утро вечера мудренее.

С этой спасительной мыслью он и заснул.

Утро неожиданно принесло с собой хорошее настроение.

Егор несколько минут повалялся в постели, пытаясь понять причину, по которой душу грела радость. Как ни странно, это приятное ощущение было связано у него с именем «Ника».

Вот глупость!

Она ему вчера нахамила, назвала гробокопателем, уличила в невежестве, выставила за дверь…

А он расплывается, как пластилин на солнце, при одном воспоминании о ее имени!

― Знаешь, мне кажется, я вчера зря так на нее ополчился, ― сообщил Егор Тюбику на утренней прогулке. ― В конце концов, она профессионал. И если она так подозрительно себя так повела, значит, у нее есть причины для беспокойства! Разве нам с тобой известны проблемы археологов?

― Вот-вот, ― обрадовался Тюбик. ― Я тоже так думаю!