Да или нет? - Эрика Спиндлер

Неужели это могло быть правдой? Джек снова отхлебнул пива. Он в этом сомневался. Единственное, в чем Билли Джейкобс в своей жизни раскаивался, так это в том, что не вовремя трахнул свою подружку. В результате на свет появился Джек — и отец неустанно ему напоминал, что именно из-за него вынужден был отказаться от своей мечты стать музыкантом и оказался мужем и отцом.

Джек снова чертыхнулся. И тем не менее когда речь зашла о мечте, его отец ожидал — нет, требовал! — чтобы его единственный сын сделал то же самое. Отказался от нее. Остался жить в крошечном городке с одной только фабрикой, в окружении кукурузных полей — в том городке, который его отец всю жизнь ненавидел, — и выбрал себе ту же работу, которая превратила его отца в ожесточившегося старика без всяких надежд.

В конце концов Джек высказал ему все, что о нем думал, и объяснил, где он видел его с его требованиями, — и уехал из дома, чтобы начать самостоятельную жизнь. Все, что Джек осуществил, все, чего он добился, было сделано им одним, без семьи, без помощи.

Он подошел к мойке и посмотрел на свое отражение в окне над ней, пытаясь найти сходство с отцом, выискивая мрачную складку у губ и непримиримо сжатые зубы, устало поникшие плечи и горький блеск в глазах. Джек нахмурил брови. Он этого не увидел — и дал себе слово, что не увидит никогда.

Он никогда не станет таким, как Билли Джейкобс. Он никогда не откажется от своей мечты.

Джилл!

Ее образ вдруг встал у него перед глазами, принеся с собой тоску и сожаления, настолько острые, что он даже застонал. Поспешно отвернувшись от окна, Джек прошел к выключателю и выключил в кухне свет.

Он никогда не станет таким, каким был его отец. Чем бы ему при этом ни пришлось пожертвовать.

4

Джилл посмотрела на гримершу — странноватого вида девицу по имени Мэнди — и хмыкнула, одновременно смешливо и сочувствующе.

— Неприятности с мужчиной, а?

— Как всегда. — Гримерша вздохнула. — Все они просто негодяи. Если бы я их так не любила, я бы ни с одним больше дел не имела. Закиньте голову чуть назад, пожалуйста.

Джилл послушалась, и гримерша еще раз вздохнула.

— Выворачивают вас и вашу жизнь наизнанку, ставят с ног на голову, а потом смотрят на вас как невинные младенцы, думают только о постели и потом еще спрашивают, что это с вами. Вы только подумайте! То есть — о чем только они думают!

Джилл не ответила — но Мэнди и не ждала от нее ответа. Она закрыла глаза, и гримерша приступила к своему делу. Мэнди была женщиной разговорчивой, и обычно Джилл слушала ее только вполслуха. Но этим утром гримерша напала на тему, которая была близка и самой Джилл. Она была абсолютно согласна: все мужчины — негодяи, особенно Джек Джейкобс, ее бывший муж Питер и адвокат, с которым ей предстояло вскоре встретиться.

Адвокат! Джилл вспомнила свой телефонный разговор с ним, и у нее сжалось сердце.

«Сейчас же конец двадцатого века, и взгляды на воспитание детей сильно изменились. Судьи часто отдают детей отцам. Всегда существует вероятность, что судья примет решение в пользу вашего бывшего мужа».

Вероятность, что она потеряет Ребекку! Как она сможет это перенести?

— Расслабьте лицо, пожалуйста. Вы хмуритесь.

— Извините, — пробормотала Джилл, стараясь выполнить просьбу Мэнди. Она попыталась не думать о дочери — ее мысли перенеслись на Джека.

С того вечера, когда он побывал у нее дома, прошла очень напряженная неделя. Джилл надо было писать обозрения для газеты, смотреть новые фильмы, готовиться к следующей передаче. Ее мать приезжала в город по делу, и они с Ребеккой провели с ней приятный вечер. Угроза Питера и встреча с адвокатом все время над ней висели, а Ребекка простудилась — впервые за эту осень.

И при всем этом ей все-таки не удавалось не думать о Джеке! Джилл старалась, она напоминала себе о плохих моментах их отношений, о том, как больно он ее ранил, она снова и снова повторяла данную себе клятву больше не иметь связей с такими, как Джек. Она еще раз перебрала в уме то, чего хочет от мужчины и отношений с ним. Ей нужен человек, который захочет быть отцом и мужем, который подарит ей любовь, о которой она мечтала всю жизнь. Она еще раз напомнила себе, что всего этого с Джеком у нее не будет.

И ничего не помогло. Мысли о нем вторгались даже в ее сны, которые вдруг стали отчаянно-эротическими. Эти видения странно переплетались с теми, где фигурировали Ребекка и Питер и предстоящий процесс об опеке. Каждое утро она просыпалась усталая и измученная. За всю неделю у нее не было ни одной спокойной ночи.

А через полчаса Джилл предстояло снова встретиться с Джеком перед телекамерами. Тысячи людей увидят ее малейшую реакцию, любой оттенок выражения ее лица. По ее телу прокатилась волна тревоги, и она постаралась дышать глубже, не открывая рта. Ей необходимо вести себя по-профессиональному сдержанно. Ей необходимо вести себя так, словно он — только ее коллега, такой же кинообозреватель, как она.

Ей надо забыть то, что неделю назад он ее целовал, — и что она сгорает от желания снова ощутить его поцелуи.

Джилл сжала кулаки. Почему простое прикосновение губ одного человека к губам другого может вдруг оказаться таким потрясающим? Таким катастрофическим? Таким незабываемым?

Боже правый, в прикосновении его губ не было ничего простого, ничего легкого! Джек властно овладел ее губами. Он был господином. А она отдавалась колдовству его поцелуя так же быстро и бездумно, как и в прошлом.

— Вы снова хмуритесь, — упрекнула ее Мэнди.

— Извините. Больше не буду.

Джилл расслабила лицо. С того вечера ее преследовали не только воспоминания о том поцелуе. Она не могла забыть тоскливого выражения его глаз, когда он прощался с нею. Она не могла не думать о его словах: «Ты могла бы стать самым лучшим, что было в моей жизни… если бы я тебе позволил».

Эти слова повторялись в ее голове снова и снова, словно дразнили ее. Если бы только Джек не сказал ей этого! Если бы только он оставил все как было! Если бы только она не повернула тогда голову в комнате Ребекки и не увидела, как он смотрит на них — с горькой тоской.

Между ними было не просто сексуальное тяготение. Между ними было настоящее чувство.

Он не был к ней безразличен.

«Но этого мало, — напомнила она себе. Он не любил ее так же сильно, как она любила его. Но что-то все-таки было…» Джилл была уверена, что он испытывал к ней какое-то чувство.

— Если вы еще раз так нахмуритесь, миз Лэнсинг, то я за результаты не отвечаю.

— Больше не буду. — Джилл встретилась взглядом с гримершей. — Говорите со мной, Мэнди. Расскажите о людях, которых вам приходилось гримировать.