Да или нет? - Эрика Спиндлер

— Больше не буду. — Джилл встретилась взглядом с гримершей. — Говорите со мной, Мэнди. Расскажите о людях, которых вам приходилось гримировать.

Не нуждаясь в дальнейших поощрениях, Мэнди начала рассказ об известном актере — звезде мыльных опер и о том, как он попросил ее о помощи, когда в студию неожиданно явились все три его возлюбленные. Забавный рассказ гримерши помог Джилл больше не думать о Джеке — и, казалось, уже в следующую секунду она очутилась рядом с ним перед камерами.

— Извини! — возмущенно проговорила она, поворачиваясь к Джеку, — но в сценарии Билла Плезанта души не больше, чем в асфальтовом катке! Не могу поверить, что ты назвал этот фильм женским!

Джек высокомерно улыбнулся.

— Я уверен, что многие критики именно так его и охарактеризуют. В конце концов, ведь в нем на первом месте — романтическая любовь. Юноша встретил девушку, юноша захотел девушку, юноша получил девушку…

— Романтическая любовь? — прервала она его, встряхивая волосами. — По чьим это, интересно, понятиям? И обрати внимание на свои слова, Джек. Главный герой — мужчина. Сюжет фильма построен исключительно на его потребностях и целях. И теперь объясни, с чего это вдруг он стал женским фильмом!

Джек покачал головой.

— Хорошо, назовем его фильмом отношений. Демографически говоря, это всегда считалось женской областью. — Он взмахнул рукой. — Как насчет сцены в кафе, когда они знакомятся? Их взгляды встречаются — и вы видите, как между ними возникает влечение. Оно такое сильное, что хоть лампочку к нему подключай. Если это не любовь, Джилл, тогда что же?

Джилл вспомнила полную эротической атмосферы сцену и содрогнулась. Глядя на Джека, она могла представить себе в этой ситуации себя и его. Их отношения начались похожим образом. И достаточно только вспомнить, чем они закончились!

— Это не любовь, а похоть. Мужская версия романтизма. — Она ехидно улыбнулась. — Но ты, конечно, разницы в этом не видишь.

Ее выпад попал в цель, она это поняла по тому, как он едва заметно сжал губы, как по его лицу пробежала тень. Он подался вперед и улыбнулся немного опаснее:

— Может, мне никто этого не объяснил как следует. Хочешь взять это на себя, мисс Лэнсинг?

У нее застучало сердце и румянец залил не только лицо, но и шею. Джилл вдруг показалось, что она вся пылает. Но она гордо выпрямилась, стараясь не выдать волнения.

— Не мечтай об этом, Джейкобс. Такие уроки я лучше дам гадюке.

— Ну, меня называли и похуже.

— Не сомневаюсь. — Она одарила его еще одной улыбкой и снова повернулась к центральной камере. — А теперь режиссер «Посмешища» и «Дураков в космосе» представляет нам свою новую комедию.

Остальная запись прошла в том же духе, и к тому моменту, когда они поговорили о всех четырех фильмах, отобранных для этой передачи, Джилл уже раздирали тысячи самых противоречивых эмоций и желаний. Он ее злил — он ее возбуждал. Ей хотелось его избить — ей хотелось его целовать. Ей хотелось отказаться участвовать в передаче — ей хотелось спорить с ним до тех пор, пока он сам и весь Лос-Анджелес не убедятся в том, что он ошибается.

К сожалению, все эти реакции были неуместны — и Джилл некуда было девать излишек адреналина, бурлившего в ее крови. Она встала и разгладила юбку с внешним спокойствием, удивившем даже ее саму. Улыбаясь и благодаря членов съемочной группы, мимо которых она проходила, она вышла из студии.

Сделав несколько глубоких вдохов, Джилл пыталась собраться с мыслями. Сердцебиение ее утихло, восстановилась способность мыслить нормально. «Я не потеряла контроля, — сказала она себе. — Над передачей. Над своими чувствами. Над своим поведением». То, что происходило во время записи, было всего лишь результатом… Чего?

Профессионального интереса. Ну, конечно! Как ей ни трудно работать с Джеком, но делать передачу с ним очень интересно. Это просто невероятно удачный шанс добиться профессионального признания. Такой шанс бывает один раз в жизни. Это…

Это чушь свинячья.

Джилл нахмурилась. Правда заключалась в том, что их словесные перепалки ее возбуждали. Они были полны невысказанных намеков. Атмосфера была наэлектризована их взаимным влечением. Джилл хотелось выставить его на посмешище почти так же сильно, как ей хотелось до него дотронуться. И когда их взгляды встречались, то в глазах Джека она читала те же желания.

Их с Джеком чувство было необычайно сильным и импульсивным. Почти неуправляемым. Оно постоянно заставляло ее разрушать все барьеры, которые она вокруг себя воздвигла. Стоит ей очутиться рядом с Джеком, все ее клятвы и благие намерения куда-то исчезают — и она остается беспомощной, открытой и полной желания.

И так было всегда.

Никто другой так на нее не действовал. Даже тот мужчина, который был ей мужем. На нее нахлынули чувства вины и сожаления. Питер обвинял ее в том, что она мало его любила, что она не любила его так, как любила Джека.

Джилл возмущенно это отрицала. Снова и снова.

Возможно ли, что Питер не ошибся? Неужели это она сама виновата в том, что их брак распался? Джилл сжала кулаки — она не хотела признавать за собой вины. Она была хорошей женой. Хорошей матерью. Она отдавала семье всю свою энергию. Она…

Она никогда не забывала Джека.

Эта истина, в которой она наконец-то призналась себе, была очень неприятна. Питер не слишком сильно ошибся. Джилл считала, что он в своей ревности просто выдумал глупости по поводу ее холодности, но, может быть… может быть, он действительно ощущал ее томление по Джеку?

Это было больно. Очень больно. Если это правда, то она не была честна по отношению к Питеру. И к себе. Если это правда, то она никогда не отдавала семье всю себя.

И теперь, если Джилл не будет крайне осторожной, то окажется в очень неприятном положении. Она призналась себе в этом — и сердце у нее упало. Казалось бы, в отношении Джека осторожность не должна была представлять для нее проблем. Он ее ранил и очень больно. Ей с Джеком от жизни нужны были совершенно разные вещи, у них не могло быть общего будущего. В ее возрасте сомневаться в этом уже не приходится — и в ее возрасте пора прислушиваться не к сердцу, а к рассудку.

Но это она уже тоже пробовала. Она последовала совету рассудка — и к чему он ее привел? Сначала — к тяжелому разводу, а теперь — к процессу относительно опеки над Ребеккой. Ее милая Бекки — что с нею станет, если они разлучатся? Джилл начала захлестывать паника, которую ей удалось подавить только огромным усилием воли. Ей нельзя отчаиваться, никак нельзя!

— Роскошная передача! — сказала Дана, подойдя к ней сзади.