Приключения Джона Девиса. Капитан Поль (сборник) - Александр Дюма

– Куда же ты идешь? – сказал Пол.

– Я ухожу совсем.

– Куда же это ты изволишь уходить?

– Куда мне вздумается.

– Как куда тебе вздумается?

– Да как же? Я ведь с вами не играю, так могу идти прочь. Я думал, что вы позвали меня играть с вами, но, видно, нет: так прощайте.

– Подними же, подай, – сказал Пол, указывая мне на мяч, который укатился в самый угол двора.

– Поднимайте сами, я не слуга вам, – отвечал я.

– Погоди, вот я тебя выучу! – сказал Пол.

Я обернулся и ждал его. Он, верно, думал, что я пущусь бежать, и, по-видимому, удивился, что я не струсил. Он остановился, товарищи его начали хохотать, он покраснел и подошел ко мне.

– Подними и подай мне мяч, – сказал он опять.

– А если не подам, что же будет?

– Я тебя буду бить до тех пор, пока ты не подымешь.

– Батюшка всегда говорил мне, что кто бьет того, кто слабее его, тот низкий человек. Видно, вы низкий человек, Вингфилд.

При этих словах Пол вышел из себя и ударил меня изо всей силы кулаком по лицу. Я зашатался и чуть не упал. Тогда я схватился за свой ножик, но мне казалось, что матушка кричит мне на ухо: «Убийца!» Я вынул руку из кармана и, видя по росту моего противника, что мне с ним не сладить, сказал опять:

– Вы низкий человек, Вингфилд.

После этого он, верно, побил бы меня еще больнее, но двое из его приятелей, Гонзер и Дорсет, схватили его за руки. Я спокойно пошел в комнаты.

Из этого описания моего вступления в свет видно, что я был странным ребенком. Дело в том, что я всегда жил с мужчинами. Оттого я был, если можно выразиться, характером вдвое старше, чем по своему возрасту должен был бы. Получив пощечину, я вспомнил, как батюшка и Том несколько раз говорили, что в таких случаях обиженный с оружием в руках требует от обидчика удовлетворения и что тот человек бесчестен, кто, получив оплеуху, не отомстит за себя. Но ни батюшка, ни Том не объясняли мне различия между взрослым и ребенком и не говорили, с каких лет человек должен вступаться за свою честь. Поэтому я думал, что лишусь чести, если не потребую от Пола удовлетворения.

Уезжая из дома и думая, что забавы мои в колледже будут те же самые, как и в Уильямс-Хаузе, я положил пистолеты в чемодан. Теперь я вынул их из-под кровати, положил за пазуху, взял пороху и пуль в карманы и пошел в комнату Роберта Пила.

Пил сидел за книгой, но, когда я отворил дверь, он поднял голову и, взглянув на меня, вскричал:

– Боже мой! Что это с тобой, Джон? Ты весь в крови?

– Пол Вингфилд ударил меня кулаком по лицу, – сказал я, – а вы мне говорили, чтобы я пришел к вам, когда меня кто обидит, я и пришел.

– Хорошо, – сказал Роберт Пил, вставая. – Будь спокоен, Джон, я с ним разделаюсь.

– Как? Вы с ним разделаетесь?

– Да, конечно. Ведь ты пришел просить меня, чтобы я отплатил ему за тебя?

– О нет! Я пришел вас просить, чтобы вы помогли мне самому с ним разделаться, – отвечал я, положив свои маленькие пистолеты на стол.

Пил с удивлением посмотрел на меня.

– Да скажи, ради бога, сколько же тебе лет? – спросил он.

– Скоро тринадцать.

– А чьи это пистолеты?

– Мои.

– Давно ты умеешь стрелять?

– Уже года два.

– Кто же тебя учил?

– Батюшка.

– Зачем?

– Чтобы защищаться, когда понадобится, как, например, теперь.

– Попадешь ли ты в этот флюгер? – спросил Роберт Пил, указывая на дракона, который, скрипя, вертелся на шесте, шагах в двадцати пяти от нас.

– Думаю, что попаду.

– Ну-ка, попробуй.

Я зарядил пистолет, прицелился и посадил пулю в голову дракону, возле самого глаза.

– Браво! – вскричал Пил. – Ты и не дрогнул. О, ты не трус!

При этих словах он взял пистолеты, положил их к себе в ящик, запер и ключ спрятал в карман.

– Теперь пойдем со мной, Джон, – сказал он.

Я настолько доверял Роберту, что пошел за ним, не сказав ни слова.

Он сошел во двор. Воспитанники, столпившись в кучу, старались угадать, где это выстрелили. Роберт Пил подошел прямо к Вингфилду.

– Пол, – сказал он, – знаешь ли ты, откуда стреляли?

– Нет, – отвечал Пол.

– Из моей комнаты. А знаешь ли ты, кто стрелял?

– Нет.

– Джон Девис. А знаешь ли, куда попала пуля?

– Тоже нет.

– Вот в этот флюгер. Посмотри.

Глаза присутствующих обратились к раненому дракону на шесте, и все убедились, что Пил говорил правду.

– Ну, что же далее? – сказал Пол.

– Далее? Далее то, что ты ударил Джона. Джон пришел ко мне звать меня в секунданты, потому что он хотел драться с тобой на пистолетах, и, чтобы показать, что он, хоть и не велик, в состоянии попасть тебе прямо в грудь, всадил пулю во флюгер.

Пол побледнел.

– Пол, – продолжал Роберт, – ты сильнее Джона, но Джон ловчее тебя. Ты ударил ребенка, не зная, что у него сердце взрослого человека, и ты за это поплатишься. Ты должен или драться с ним, или просить у него прощения.

– Просить прощения у мальчишки! – вскричал Пол.

– Послушай, – сказал вполголоса Роберт, подойдя поближе, – если ты на это не согласен, то я сделаю тебе другое предложение. Мы с тобой одних лет, на рапирах деремся почти одинаково, мы приделаем свои циркули к палкам и пойдем с тобой за ограду. Я даю тебе срок до вечера, выбирай любое.

В это время зазвучал звонок к началу занятий, и мы разошлись.

– В пять часов, – сказал Роберт Пил, прощаясь со мной.

Я работал с таким спокойствием, что удивил всех товарищей, а учителя и не догадывались, что у нас случилось нечто чрезвычайное. Занятия окончились, мы опять пошли играть. Роберт Пил сразу же подошел ко мне.

– Вот тебе письмо от Вингфилда, он извиняется, что обидел тебя. Больше ты ничего от него требовать не можешь.

Я взял письмо: оно, точно, было наполнено извинениями.

– Теперь, – продолжал Пил, взяв меня под руку, – я скажу тебе одну вещь, которой ты не знаешь. Я сделал, что ты хотел, потому что Пол дурной человек, и урок от младшего будет ему очень полезен. Но не следует забывать, что мы не взрослые, а дети. Наши поступки не важны, слова ничего не значат, мы еще не скоро сможем занять место свое в обществе: я лет через пять или шесть, ты лет через девять или десять. Дети должны быть детьми и не прикидываться взрослыми. То, что для гражданина или воина есть бесчестие, для нас ничего не значит. В свете вызывают друг друга на дуэль, а в школе просто дерутся за волосы. Умеешь ли ты биться на кулаках?

– Нет.

– Ну так я тебя выучу. А пока ты не в состоянии будешь защищаться, я отколочу всякого, кто тебя обидит.

– Благодарю вас, Роберт. Когда же вы дадите мне первый урок?

– Завтра утром после занятий.

Роберт сдержал свое слово. На следующий день, вместо того чтобы идти играть во дворе, я пошел в комнату Пила, и он дал мне первый урок. Через месяц, благодаря моей природной предрасположенности и силе, какая у детей этого возраста встречается редко, я в состоянии уже был драться с самыми взрослыми воспитанниками. Впрочем, моя история с Вингфилдом наделала немало шума, и никто не смел обижать меня.