Несущая свет. Том 3 - Донна Гиллеспи

Цепь побед Эрато внезапно прервалась после поединка с одним гладиатором-самнитом. Самнит был повержен и взывал к милости зрителей, которые пожалели его и поднятыми вверх большими пальцами подали Эрато знак не приканчивать побежденного соперника. После этого тот внезапно вскочил на ноги и нанес Эрато предательский удар в спину, когда он меньше всего этого ожидал. Лучший хирург школы делал все возможное, чтобы срастить сухожилия правильно, но вышло наоборот. Эрато занял пост наставника Первого яруса и считался теперь лучшим специалистом своего дела.

Ауриане было трудно поверить, что этот человек с неторопливыми, исполненными достоинства манерами, родившийся в греческих провинциях, с дружелюбным лицом, озорными глазами, завсегдатай таверн и любитель рассказывать веселые истории, в действительности был одним из лучших убийц. Все эти годы балансирования на грани жизни и смерти почти не оставили следов на его внешности за исключением постоянной настороженности в глазах. После того случая он всегда был готов к нападению сзади. В его повадках присутствовала экспансивность по-настоящему щедрого человека. Эрато был ниже Аурианы, но очень широк в плечах. Было впечатление, что он одной рукой способен поднять мула. Одна бровь была рассечена зигзагообразным шрамом. Красивые курчавые волосы, черные, как смоль, он носил зачесанными вперед. Мощные мускулистые руки были покрыты белой паутиной шрамов. Ауриану неприятно удивило отсутствие уха. Она с детства привыкла бояться искалеченного человеческого тела, в особенности такого, у которого не хватало каких-то органов. Но вскоре к своему удивлению она обнаружила, что этот дефект Эрато вызывал у нее лишь сочувствие. Эрато занимался главным образом подготовкой выходцев из Фракии, чей стиль боя пользовался особой популярностью. Домициан не жаловал этих легко вооруженных бойцов, предпочитая им самнитов[8], лучше защищенных броней и сражавшихся тяжелыми мечами.

Эрато не спеша разглядывал Ауриану, а она в свою очередь смотрела на него с некоторым удивлением и настороженно, но без малейшей тени испуга. Шерстяная туника, намокшая от пота, прилипла к ее груди, щеки покрылись густым румянцем, лоб был влажным. Эрато почувствовал себя несколько сбитым с толку — ему показалось, что Ауриана занимала собой чуть ли не весь объем комнаты.

Он подумал, что это настоящее животное, прирожденная хищница и что если бы ему довелось схватиться с ней, победа вовсе не была гарантирована.

— Давай играть в открытую, — начал Эрато спокойным и твердым голосом. — Аурин — так правильно произносится твое имя?

Ауриана медленно поправила его.

— Ауриана, — он наклонился вперед, и глаза его впились в женщину. — Где ты научилась тому, что мы увидели сегодня на арене?

— Я… Мой народ живет в окружении враждебных племен. Я стала воевать и одновременно обучаться искусству владения оружием с тех пор, как мне миновало шестнадцатое лето. У меня не было выбора — твой народ украл у нас мир и покой. А почему ты спрашиваешь меня об этом? Что здесь необычного или странного?

В ее голосе было нечто внушающее симпатию — он был тихим, но внушительным. В нем звучала молодость и еще не растраченные силы.

— Коракс никогда не смог бы научить тебя так фехтовать, — упрямо гнул свою линию Эрато. — У своих соотечественников ты тоже вряд ли научилась бы такому, уж я в этих делах разбираюсь. Если твоим землякам не показать, как держать меч, они всю жизнь будут махать им как топором, будто рубят дрова. А я увидел, как ты выполнила прием, называемый «ловушкой», а вслед за ним последовали двойной ложный удар сверху и сложная атака с выпадом в нижнюю часть тела противника. Все было сделано так четко и быстро, что даже опытному глазу было трудно уследить за тобой. Новичка этому не научишь.

— Я… я не знаю, как это у меня получилось.

— Хватит пороть чушь! — раздраженно сказал Эрато, и в его глазах появился зловещий блеск. — Ты показала в этой схватке отличное знание приемов фехтования мечом, а научиться этому можно только у учителей, и весьма неплохих учителей. Знаешь, со мной легко поладить, но если кто-то, неважно, мужчина или женщина, начинает вилять хвостом и держать меня за дурака, то для него это плохо кончается. Не вздумай испытывать мое терпение!

Глаза Аурианы вспыхнули пламенем обиды. Она отвернулась от него, скрестив руки на груди.

— Ты глупец, если решил воздействовать на меня грубостью. Я не буду с тобой больше разговаривать. Уходи!

Эрато улыбнулся.

— Ты выгоняешь меня из собственной комнаты? Мне это нравится! Ладно, не хорохорься. Просто сегодня я заметил то, чего не должно было быть. Поэтому я и выпытываю об этом у тебя, — сказал он примирительным голосом. — От этого можно рехнуться, но за пятнадцать лет моей работы наставником я не видел ничего подобного, а повидать мне довелось многих — от удачливых головорезов вроде Аристоса, до великих мастеров боя на мечах. То, что было сегодня — это не просто искусство, это то, что… словом, это божественно, с этим рождаются, как с талантом великого музыканта или танцора. Ты двигалась легко, пластично, даже не задумываясь об этом, ты была похожа на тигрицу, которая вполне могла бы биться как ты, если бы имела человеческие мозги. Такое можно увидеть только раз в жизни, и то если повезет. А ты говоришь, что тебя никто этому не учил.

— У нашего племени был пленник, легионер. Он жил с нами, — неохотно буркнула Ауриана, инстинктивно пытаясь сохранить Деция от напастей, но какой прок был в этом теперь? К тому же в Эрато было нечто, побуждающее ее говорить правду. — Этот человек и показал мне некоторые приемы боя, которым обучают легионеров.

— Ну вот правда начинает потихоньку вылезать наружу. Однажды до меня дошел слух о таком человеке, солдате, взятом в плен варварами. Позже он стал пользоваться у них некоторым авторитетом. Его случайно не Децием звали? Деций-изменник или что-то в этом роде?

Внутри Аурианы все сжалось в комок и она опустила глаза.

— Да, — прошептала она и почувствовала, что боль, обычно возникавшая в ее сердце при упоминании его имени, поблекла, стала не такой острой.

— Очень интересно, но это далеко не все. Я прекрасно знаю, чему учат легионеров, все это довольно примитивно, а показанное тобой превосходит возможности даже самого ловкого из них. Фортуна сыграла злую шутку, одарив таким изумительным даром женщину. — Эрато улыбнулся чуть устало и дружески. — Похоже, что мои расспросы немного смутили тебя.

Так оно и было. Давние насмешки Деция над ее неловкими, угловатыми движениями, похожими на полет недавно оперившегося птенца, сделали свое дело. Его постоянное напоминание «Не выдавай никому, что я учил тебя» все еще звучало в ее ушах. Ауриана даже и думать не могла, что ее владение мечом будет столь совершенным, что даже испытанные бойцы Торгильд и Коньярик уступят ей первенство. Когда-то и Деций сказал ей, что она превзошла его как учителя. Но это случилось, когда она взяла в руки меч Бальдемара. Сегодня, однако, она дралась неуклюжим деревянным мечом и должна была признать, что в ее выступлении было и что-то новое, исходящее уже от нее самой. Внезапно она поняла то, что всегда смутно чувствовала: насмешки Деция всегда встречали ее внутреннее сопротивление, потому что инстинктивно она чувствовала, чего стоит. И теперь, когда ей открылась истинная причина ее побед, сильная дрожь пробежала по всему телу. «У меня сверхъестественные способности, о которых я раньше не подозревала, и они были у меня всегда. Их заметили даже здесь, где из искусства владения оружием сделали культ. Они увидели то, что ускользало от моих соплеменников». Один внутренний голос начал подзадоривать ее: «А ну, покажи, чего ты стоишь на самом деле, прояви свой талант в полную силу!» Но другой, более осторожный, предупреждал: «Смотри, самой лучшей лошади не дают участвовать в скачках!» И тут она вспомнила о Марке Юлиане. Она подумала, что подобные мысли ему тоже не чужды, и он бы прекрасно понял ее состояние.