Клеопатра с парашютом - Дарья Донцова

– Ладно, – согласилась я, – завтра поеду к вам на службу.

Галина Петровна напряглась.

– Зачем?

Я скрестила руки на груди.

– Разве непонятно? Поговорю с людьми, порасспрашиваю про лже-Козлову, посоветую не иметь дело с лже-Степанидой.

– Не смей! – взвилась Муликова. – Тебя туда не приглашали, не лезь не в свое дело!

– Ошибаетесь, я лезу как раз в свое дело, – возразила я. – Вы же меня оклеветали! Неужели рассчитывали, что я буду молчать? Не захочу докопаться до правды?

Дверь квартиры, расположенной на другой стороне площадки, открылась, на лестницу вышла толстая тетка в халате и заорала:

– Галина, опять у тебя скандал? Надоели нам разборки Катерины! Тебе лечить дочку от наркоты надо, а не глаза на ее проблему закрывать. Чего рот разинула? Про твою девку всей улице правда известна! Вот мне повезло с соседкой – постоянно крик, ругань и драки…

Муликова бросила на плиточный пол томики в бумажном переплете, быстро открыла дверь своей квартиры, втолкнула меня внутрь и влетела следом. Уже захлопывая створку, крикнула в щелку:

– Сама ты дрянь подзаборная!

В ответ с лестничной площадки полетела нецензурная брань.

– Катерина употребляет наркотики! – воскликнула я. – Может, это они, а не подделка продукции «Бак», вызвали кожное заболевание?

– Чушь! – тонким голосом заорала Галина Петровна. – Девочка один раз совершила глупость, покурила травку и попалась на глаза Юльке. А та, подлая сплетница и лгунья, давно мечтает нашу семью со свету сжить.

– Галочка, ты снова напилась? Опять без продуктов останемся? – заискивающим речитативом пропела бабушка, выглядывая в прихожую. Повернула сморщенное личико в мою сторону и пояснила: – Невестка последние средства в водке утопила! Нет у нас денег на молоко, придется голодать…

– Марфа Андреевна, убирайтесь с глаз! – взвыла вдова. – Она из ума выжила.

Последняя фраза адресовалась мне, но свекровь отлично ее расслышала и пошла в бой.

– Я, по-твоему, сумасшедшая? Ладно. А ты кто? Вопишь от пьянства, потеряла всякий стыд. Мужа в могилу свела, у дочери любовника отбила, спелась с ним… Все я видела! Своими глазами наблюдала – вы в ванной блудом занимались! От меня не скроешься!

Муликова схватилась руками за голову и рухнула на табуретку.

– Правильно, – обрадовалась Марфа Андреевна, – плачь теперь, когда Сереженька из-за твоих фиглей-миглей повесился. Неужели душа не болит, когда в туалет входишь и видишь трубу, на которую муж петлю навязал?

Я на всякий случай отошла от двери, которую украшала табличка с писающим мальчиком.

Галина Петровна выпрямилась и, не глядя на старуху, стала объяснять:

– Сергей умер от инфаркта после скандала, который нам устроила его дорогая мамаша. Узнала, что сын купил путевку в Египет, и ну причитать: «А я? Сами на теплое море подадитесь, а мне в грязной Москве оставаться?» Сначала просто ныла, затем начала на здоровье жаловаться, инсультом пугать.

– Неправда! – выкрикнула секровь.

Муликова уперла руки в боки и боднула головой воздух.

– Через сутки после того, как мы с Сережей впервые за пятнадцать лет улетели отдыхать, в отель принесли телеграмму: «Марфа Андреевна в тяжелом состоянии паралича доставлена в больницу. Главврач». Ни фамилии, ни названия клиники не было. Я сразу сообразила, чьих рук это дело, но Сережа до седых волос сохранил наивность. Пыталась ему объяснить, что это написала сама «умирающая», так ведь он не поверил, сказал: «Галочка, мама непростой человек и может нафантазировать всякие глупости, но на такую подлость не способна». Домашний телефон не отвечал – Катя тогда уехала с классом в Питер, – и мы поспешили назад в Москву, отпуск пошел коту под хвост. В самолете Сереже стало плохо до такой степени, что пилот вызвал к трапу «Скорую», и мужа без сознания доставили в медцентр, где он и умер, не приходя в сознание. А что Марфа Андреевна? Вошла я в квартиру – свекровушка сидит дома, пьет чай с плюшками, смотрит сериал!

Старуха развернулась и ушла, а Галина Петровна закричала ей вслед:

– Не нравится правда? А я все равно до конца расскажу! Почему мамаша трубку телефона не снимала, когда ей сын из Египта названивал? Ой, ой, уши ей, видите ли, заложило, не слышала звонков… Кто телеграмму посылал? А ей откуда знать, небось друзья Катерины подшутить решили… Марфа Андреевна, это вы убили своего сына! Вы и больше никто! Я в вашем шкафу под бельем в коробке, куда вы деньги прячете, нашла квитанцию. Наша мамочка никому не верит, всех в обмане подозревает, чеки хранит, даже купив коробок спичек. Вдруг в упаковке не сто штук, а девяносто девять окажется? Так она их пересчитает, а потом в магазин с претензией кинется. Вот и квиток от телеграммы заховала. Убийца!

– Ты и твоя дочь наркоманка моего Сереженьку в гроб уложили! – завизжала из глубины квартиры бабка. – Смотрел отец на Катьку и за сердце хватался. Не девка, а оторва страшная! Сколько деньжищ на ее лечение грохнули! Кто средства из семьи высасывал? Ольга, родная сестра моей невестки, чтоб ей сдохнуть! Приедет с капельницами, нафарширует токсикоманку лекарствами и счет подает – без ошалелых тыщ головы не повернет. Вот и не выдержал мой мальчик, когда в поганый лайнер сел с сукой, которая…

Галина Петровна выхватила из зонтичницы массивную трость с металлическим набалдашником и ринулась по коридору. Я без промедления бросилась за Муликовой, схватила ее за плечи, отобрала зонт и попыталась ее образумить:

– Спокойно! Если вы ударите Марфу Андреевну, то она вызовет полицию, и вас посадят.

Она вывернулась из моих рук.

– Нет, она не сможет даже рта раскрыть, потому что я убью подлую дрянь!

Я вцепилась в нее, как акула в добычу.

– И отправитесь в тюрьму навсегда. Что тогда будет с Катей? Подумайте о дочери!

Муликова обмякла и разрыдалась.

– Господи, за что мне все это?

Я осмотрелась, увидела дверной проем, за которым виднелся серо-розовый кухонный шкафчик, и повела туда уже не сопротивляющуюся Галину Петровну, приговаривая:

– Сейчас выпьете сладкого чаю и успокоитесь.

Кухня удивила меня своим интерьером – небольшое пространство было поделено на две зоны. Так поступают в коммунальных квартирах, чтобы избежать склок между хозяйками. Когда я, нашарив на стене выключатель, щелкнула им, под потолком вспыхнула плоская «тарелка».

– Выключи и дерни за шнурок, – прошептала Муликова, – иначе Марфа прибежит и хай поднимет, это ее светильник.

Я тут же выполнила просьбу Галины. На сей раз кухню озарила трехрожковая люстра. Две плиты, столько же раковин, столов, чайников и холодильников. Один из них был опоясан цепью, очень смахивающей на ту, что я в детстве видела на картинке, иллюстрирующей строки Пушкина про Лукоморье. Только вместо кота на концах цепи висел замок.

– Оригинальное украшение, – пробормотала я. – Наверное, трудно открывать дверцу. Сначала приходится возиться с амбарным сторожем, затем распутывать цепочку. Хотя, с другой стороны, это прекрасное средство от обжорства. Лишний раз к еде не полезешь.

– Марфа уверена, что я у нее продукты ворую, – прошептала Галина Петровна и заплакала. На сей раз тихо, но отчаянно и горько.

У меня сжалось сердце, я подошла к ней и обняла.

– Не расстраивайтесь, жизнь длинная, непременно будут и изменения к лучшему. Ночь не бывает бесконечной, тьма сгущается перед рассветом, но солнце непременно взойдет.

Муликова замерла. Со стороны мы, наверное, выглядели странно. В кухне, напоминающей кадр из фильма «Моя свекровь – дьявол», на табуретке скрючилась женщина, которая ради получения денег оболгала меня. А я, явившаяся с желанием, невзирая ни на какие обстоятельства, выяснить правду, вытрясти ее из Муликовой любой ценой, обнимаю Галину Петровну и едва не плачу от жалости к ней.

Глава 11

– Извини меня, – глухо произнесла Галина.

– Ничего плохого вы не сделали, – заверила ее я. – Марфа Андреевна специально подначивает вас, а вы ведетесь, как первоклашка. Перестаньте реагировать на слова свекрови. Принимается она обзывать внучку наркоманкой, не бросайтесь отстаивать истину, а спокойно отвечайте: «Мама, вы правы. Катя очень плохая девочка». А по поводу смерти мужа и прочего говорите: «Верно, я убила Сергея и ворую у вас харчи». Понимаю, что трудно, но это единственный способ заткнуть бабке рот. Спорить можно, когда есть предмет для обсуждения, а если обе стороны утверждают одно и то же, смысл спора исчезает.

Галина резко отодвинулась в сторону.

– Ты хорошая девочка. До сих пор никто меня искренне не жалел. Прости, пожалуйста.

– Ерунда, – пробормотала я.

Мне уже было понятно, что выяснения отношений с Муликовой не получится. Вы способны посочувствовать человеку, а потом налететь на него с требованием прекратить врать? Я нет.

– Извини, Степанида, – повторила Муликова, – я никогда не покупала у тебя пудру.