Невинная для киллера (СИ) - Мишина Анна

Глава 19. Яна

Остатки вечера мы с братом проводим вдвоем. Даже когда ужин был приготовлен, а Яр позвал Богдана, тот отказался. Чем еще больше заставил задуматься о моем поступке. И усомниться в правильности своих действий. Не стоило без его разрешения покидать квартиру.

— Как вы съездили к тетке? Застали ее? — пытаюсь выпытать информацию из брата, но тот лишь хмурится и отвечает без желания.

— Были и застали. Забрали все документы, что я нашел у нее. Она как увидела нас, развопилась. Ну ее, — утыкается в тарелку и замолкает.

— Что-то случилось? — чувствую напряжение, что повисло в воздухе.

— Ничего, — снова отмахивается от меня, как от назойливой мухи.

Но у меня закрадывается ощущение, что мне не все сказали.

— Кстати, — вдруг продолжил Ярик. — Мы заезжали в школу. Но я не ходил с Богданом. Так что расспрашивать его надо, а не меня.

— Вот как, — даже не вопрос вышел у меня.

Я села за стол, лениво ковыряясь в тарелке с ужином. Есть перехотелось окончательно.

Все еще скребет на душе от последствий похода в гости к бабке. От реакции Богдана на это. Он за меня испугался?

Ну, конечно же, глупая голова! Ведь я живу у него, значит, ответственность за меня он несет. Так, наверное. Но я не маленькая. Да и… Ладно, что об этом говорить.

Вымыв посуду, мы с Яриком возвращаемся в свою комнату.

— А ты знаешь, он мне чем-то напоминает отца, — снова брат нарушает тишину.

— И чем же? — сажусь на край кровати, заплетая волосы в косу.

— Ну, он собранный, — растерянно отвечает и задумывается. — У меня складывается впечатление, что он военный. Может, был им. Как отец.

От сказанных слов я тоже задумалась, вспоминая папу. Командный голос не забыть. И то, как Ярик с радостью ездил с ним на работу.

— Еще мы были в его стрелковом клубе. Там правда еще ремонт, но выглядит уже круто. Я бы хотел поучиться стрелять.

— Тебе бы в школу и научиться себя там вести хорошо. Чтобы жалоб не было. А не пострелять.

— Но отец меня брал на стрельбища, — возмутился Ярик, а я представила, как он хмурит брови.

— То отец. А тут, — я замолчала.

Все еще не представляла нашу дальнейшую жизнь, наше будущее с братом. Это так сложно. Я бы даже сказала, не возможно.

Ведь, по сути, мало что изменилось. Я все так же не смогу обойтись без помощи. Дома да, а вот на улицу? Ярик тоже вечно не сможет сидеть со мной. Это сейчас пока маленький, а потом появится своя личная жизнь.

И сидеть на шее у мужчины, который взялся нам помогать тоже не выход. У него же есть своя жизнь. А тут мы. В который раз возвращаюсь к этой мысли, и она отдается, с каким то, сожалением внутри.

Наверное, потому что кто-то может позволить себе полноценную жизнь. А я — нет.

Кому я такая нужна буду?

Да даже если и нет, ведь, сколько планов было на жизнь. Я хотела после окончания института уехать в столицу. Устроиться на работу. Посмотреть мир, в конце концов. А теперь все сломано.

Тряхнула головой, чтобы сбросить накатывающую истерику. Этого только не хватало. Почему то именно здесь мне меньше всего хочется показывать свою слабость. Да и имею ли я на нее право?

Я сижу на постели, подогнув под себя ноги. Ярик давно сопит. А мне в который раз без сна полночи сидеть. Вышла из положения, забрав у брата старенький плеер. Вот так и сижу битых пару часов. Больше думаю о прошедших днях. О последних разговорах. Пытаюсь понять, какие планы могу строить.

Снимаю наушники и решаюсь дойти до кухни, попить воды. Но, не дойдя до нее, снова замираю у дверей комнаты Богдана.

Его опять мучают кошмары. А значит, завтра он снова будет разбит, без настроения и сил. Они словно сосут из него все жизненные соки. Да оно и понятно, ведь это сидит внутри него и не дает покоя.

И я не знаю чем ему помочь. Но точно знаю, что должна что-то предпринять и сама не понимаю, как дергаю ручку и захожу в мужскую спальню, замираю в пороге.

Здесь пахнет им. Это не передать словами, как мне нравится его запах. Запах смелости и мужества. Это не парфюм, это именно запах самого мужчины. И эти чувства рисуют большого, широкоплечего, с невероятным взглядом мужчину, за которым, та самая, почувствует себя как за каменной стеной. Почему-то у меня именно такое впечатление складывается. Кто бы знал, как мне хочется его увидеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прислушиваюсь. Он ворочается в постели и часто дышит. Рваное и тяжелое дыхание.

Прикрываю за собой дверь и как загипнотизированная иду мелкими шажками с вытянутой рукой вперед в его сторону, на слух. Здесь я не была ни разу, поэтому сориентироваться очень сложно.

На мою удачу под ногами ничего не попадается.

Сделав шагов семь, я упираюсь ногами в кровать. Чуть наклоняюсь, чтобы понять, где он находится, как лежит. Замираю, прислушиваюсь и случайно касаюсь ладонью то ли плеча, то ли локтя и не успеваю вскрикнуть как меня схватив за руки, переваливают через себя и, зафиксировав руки над моей головой, придавливают сверху.

Я зажмуриваюсь от неожиданности и замираю, пытаясь понять, что произошло. И четко ощущаю горячее дыхание у лица. Именно сейчас мне кажется, что я даже дышать перестала.

Глава 20. Богдан

Снова нахожусь в полубредовом состоянии. Снова война, стрельба и взрывы. И крик в ушах стоит, который пробирает до костей.

Каждый раз, одно и то же, по кругу. Но к этому невозможно привыкнуть. Просто не реально.

А потом накрывает ощущение, что я не один. Тут же реагирую. Открыв глаза, перехватываю тело нависшее надо мной, краем сознания понимаю, кто это, но процесс уже не остановить, и пригвождаю к матрасу, нависая сверху.

До слуха доносится удивленный вздох и чувствую теперь, как вздымается грудь подо мной. Удерживаю руки за запястья над ее головой. И сам еще не пойму как среагировал на все это автоматически. Я же мог прибить или страшнее всего убить, черт возьми.

— Яна? — вдыхаю запах девушки, так как отстраниться от нее, выше моих сил. Страх, что мог ее покалечить сменяет желание. И оно совсем не детское.

И то, что она вот так подо мной и не возмущается, действует на мое тело, да и разум совсем не предсказуемо.

— Богдан, — выдает она хрипло, прежде чем я успеваю осмыслить свои желания, и начинает елозить подо мной, словно только сейчас поняла, в каком положении находится.

— Что ты здесь делаешь? — ломая себя, чуть отстраняюсь, отпустив ее руки.

— Я услышала, как ты стонешь во сне вот и решила заглянуть. Думала…

— Что думала? — замечаю раскрасневшиеся щеки и все еще улавливаю ее рваное дыхание. — Напугал?

— Я сама виновата. Прости. Мне не стоило заходить без стука. Я пойду если тебе ничего не надо, — сползает с постели и, дотянувшись до стены, идет вдоль нее к выходу, а я улегшись на спину и убрав руки за голову наблюдаю за ней.

Прислушиваюсь к себе и подмечаю, что не против был бы пригреть девушку у себя под боком. Только это далеко не адекватные мысли. И на такое я уж точно не имею права, даже думать об этом. Она совсем еще ребенок.

Кто же думал, что один звонок перевернет всю жизнь? Но я не могу. Не могу испытывать что-то. Чувства или привязанность, влечение. Я не могу. И не хочу. Точно.

И остановив мысли на этом, поворачиваюсь на бок и закрываю глаза. Но тут же вижу ее. С пунцовыми щеками и приоткрытыми алыми пухлыми губами, которые так хотелось попробовать на вкус, ощутить их мягкость. И этот сумасшедший трепет или все-таки страх?

Тряхнул головой, отгоняя наваждение, и снова провалился в сон. Но снилась мне уже отнюдь не война.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Утром вскочил, чуть рассвело за окном. Первым делом отжался. Даже мысль закралась повесить грушу в спальне, чтобы держать себя в форме. На всякие фитнесы ходить явно не буду. Скоро будет функционировать клуб, может там организую для себя небольшую тренажорку.