Газета День Литературы # 54 (2001 3) - Газета День Литературы

***

Проникли голуби в вокзал,

за ними — воробьи-малявки.

"Привет вам, птицы!" — как сказал

писатель Витенька Голявкин.

Январь. На улице мороз.

А птичьи лапки — без обуток.

Тепло вокзальное — наркоз:

кидает в сон… Но — пуст желудок.

Терзает мальчик пирожок,

роняя вкусные излишки.

И плавный делают прыжок

с высот вокзальных воробьишки.

Под лавкой спит чумазый кот.

Пусть он проснется… ближе к лету.

А пассажиры (не народ) —

вот-вот сорвутся и уедут.

2001 г.

***

Набрав внушительный объем,

мне говорит Судьба-шептунья:

"Мы больше водочки не пьем!

Предпочитаем ей — раздумья".

— Раздумья? Это хорошо, —

ответил я. — Но — в меру, в меру!

Дабы не стерся в порошок

умишко куцего размеру.

Уж лучше с песней на устах

поступок совершить фривольный

и утопать затем в цветах,

но… не в гробу, а в чистом поле!

2001 г.

***

"На воре шапка горит"

Пословица

На меня глаза таращит

"кое-кто… у нас… порой",

словно я какой образчик, —

ящер, вор, антигерой.

В парке сидючи на лавке,

ощущаю взгляд малявки.

Тетка сдобная в метро

на меня глядит хитро!

А потом, когда под ужин

я вдохнул в себя коньяк, —

понял вдруг: кому ты нужен,

псих! С диагнозом — маньяк.

2001 г.

***

Открыть окно и слушать ветер,

забыв, что спать давно пора;

вдыхая аромат созвездий

и запах хвойного костра.

Ночь — егоза и хлопотунья!

Она, потворствуя иным,

располагает не к раздумьям —

к делам разбойным, озорным.

И я, вдыхая жизни темень

и бытия вкушая ложь,

слежу безнравственные тени,

рукой сжимая — острый нож!

2001 г.

***

"Всему свое время"

Поговорка

Струны лопнули гитарные,

пальцы скрючились от холода.

И во рту слова бульварные —

недопеты, недомолоты…

Враз рассыпалась компания,

отрезвели гости-пьяницы.

Началась, похоже, паника, —

поспешили все откланяться.

А причина — не милиция,

не дубинкою по темечку —

просто начал веселиться я

слишком поздно… вышло времечко.

2001 г.

ЛАМПЁШКА

Мрачноват, сутул, не брит —

я приду к тебе не скоро.

Ледяной корой покрыт

страшный, тусклый, скользкий город.

Ты лампёшку не гаси

в неказистой комнатёнке —

пусть, недрёмная, висит,

пусть мерцает сквозь потёмки.

Путеводною звездой

для меня пускай послужит.

Худо мне… С самим собой.

Но уже — не будет хуже.

На дворе темным-темно,

на душе — зело отвратно!

Я нашел твоё окно

где-то за полночь изрядно.

А лампёшка — это знак,

то есть — дух, лишённый тела,

что рассеивает мрак!

…Лишь бы — не перегорела.

2001 г.

Н И Ш А

Два квадратных метра ниши.

Стол и стул. И стопка книг.

Я сижу, в нее забившись,

я желанного — достиг!

Есть окно… Тяжелой шторой

занавешено оно:

надоело тратить взоры

на январь, где днем темно.

Над столом пылает лампа,

свет сгущает — абажур.

И стило сжимает лапа

вся в морщинах… Все — ажур!

Завывает где-то ниже

этажом — водопровод.

…Был — шатун. Теперь я — в нише.

Но еще — не идиот.

22/1-2001 г

СУМЕРКИ

Все так же, все то же, —

день жизни — на конус…

И песенку гложет

надтреснутый голос.

Смеркается… Тени

длиннее и гуще.

Шуршание денег

в компании пьющих.

Не губы — пиявки,

что тянутся к скверне.

Шуршание травки

в измызганном сквере.

Темнее и тише…

Ночь — смерти подобна.

И город нависший

вздыхает утробно.

2001 г.

***

Дурные вести — отовсюду,

мир — крематория труба.

…Расколотили, как посуду,

троим «ванюшам» черепа;

взорвали дом с честным народом,

старушку заживо сожгли…

Такую черную погоду

на нас мы сами навлекли.

свобода, как лихой наркотик,

нам исковеркала мозги.

…Магнат, убивец, идиотик

и уйма прочей мелюзги.

А был народ — терпел, но верил,

что он велик и нерушим.

…Вот и помыслим без истерик

про тот и нынешний режим.

10/1-2001 г.

Питер

***

Речи, встречи… Разум скуден.

Взгляд исполнен мудрой лжи…

Государственные люди,

это как бы — а л к а ш и.

Засосала власть — болото…

Трифон был, а стал — трибун!

И на каждом — позолота!

И — сбиваются в табун.

А когда под зад коленом

так ли, иначе дадут —

не нетленкой — п о ш л ы м т л е н о м

будет пахнуть их редут.

1997 г.

***

"Россия!" — слышу вновь и снова:

испытан слух, и польза вся…

Нельзя мусолить это слово,

как имя Пушкина — нельзя!

О, вы, ретивые пииты,

не жаль вам имени страны.

Вы этим именем избитым

не в хор, а в пыль превращены…

Нет, не в словесной круговерти

трепать, священное губя,

а лишь — под пыткой, перед смертью

и то — не вслух, а про себя.

9/1-2001 г.

Питер

***

"А там, во глубине России,

там вековая тишина…"

Россия, получай урок

всевиденья и устремленья.

Провинция — ты наш пророк!

Ты — скромность наша и смятенье…

В дождливом Питере рожден, —

я не однажды, а полжизни —

твой посещал глухой район

и вдаль бежал всея Отчизны!