Тайный воин - Линн Флевеллинг

Безумная Агналейн и ее отпрыски запятнали корону; никто не стал бы с этим спорить. А его Налия могла проследить своих предков до самого Фелатимоса по обеим линиям. Нирин сможет это доказать, когда придет время. Он, и только он, снова вложит меч Герилейн в женскую руку, как только Светоносный подаст знак. А пока девушка должна расти в безвестности и в безопасности, даже не зная, кто она на самом деле. Ей только и было известно, что она сирота и что Нирин — ее добрый покровитель и опекун. Поскольку рядом с ней не было других мужчин, девушка привязалась к Нирину и отчаянно скучала в его отсутствие. Она считала, что Нирин отправлялся в столицу по делам; он якобы владел торговыми кораблями.

— С твоей стороны очень жестоко заставлять меня так долго ждать, — с упреком сказала Налия, хотя Нирин уже видел, как зарумянились ее бесцветные щеки, когда она, взяв его за руку, повела к креслу в гостиной.

Со счастливым видом устроившись на его коленях, Налия снова поцеловала его и нежно потянула за бороду.

Несмотря на некрасивое лицо, Налия обещала стать хорошо сложенной женщиной. Целуя девушку, Нирин одной рукой обхватил ее тонкую талию, а другой ласково провел по пышной груди. Ночью, в их темной спальне, Налия была так же хороша, как любая другая из его женщин, и к тому же самой преданной.

И пусть Орун играет по мелочам, пользуясь фигурой принца. Не имея власти герцога Риуса (а смерти герцога тоже поспособствовал Нирин), сын Ариани был лишь еще одним претендентом на трон, к тому же мужского пола, и к тому же проклятым. Когда придет время, справиться с ним не составит труда.

Глава 5

Теплый южный ветер провожал Тобина, когда в начале цинрина он начал собираться в путь. Дожди, свойственные середине зимы, заставили снег растаять, как сахар. Снежные крепости рухнули, а армии снеговиков валялись на земле, словно испещренные черными пятнами трупы, сраженные чумой теплой погоды.

Спустя два дня прибыл королевский курьер — с письмом от Корина и очередным строгим приказом лорда Оруна.

— Ну вот, конец всему, — сказал Ки, когда Тобин прочитал письмо Оруна Фарину и остальным, собравшимся у очага.

За время неожиданно затянувшегося визита Бизир стал румяным и весьма бодрым парнем, но теперь на его лицо снова вернулось выражение испуганного кролика.

— Он ничего там не говорит обо мне?

— Да не волнуйся ты из-за Оруна, — сказал Тобин. — Ты же не виноват, что снег выпал. Он не может поставить тебе в вину плохую погоду.

Бизир покачал головой:

— Но именно так он и поступит.

— Отправляемся завтра на рассвете, — сказал Фарин, выглядевший ничуть не более радостным, чем лакей. — Нари, присмотри, чтобы ничего не забыли.

— Уж конечно присмотрю! — огрызнулась Нари, оскорбленная не на шутку, но Тобин заметил, как она тайком промокнула глаза уголком передника, поднимаясь по лестнице.

Повариха в тот вечер приготовила отменный прощальный ужин, но никто не испытывал особого голода.

— Ты ведь поедешь со мной, да, Айя? — спросил Тобин, кладя на свою тарелку кусок баранины.

— Может, ты станешь придворной волшебницей Тобина? — предположил Ки.

— Вряд ли король согласится, — возразила Айя. — Но я останусь ненадолго, хочу разобраться, куда ветер дует.

На сердце у Тобина было тяжело, когда на следующее утро они с Ки одевались при свете свечи. За завтраком ему совсем не хотелось есть: в горле застрял тяжелый ком и еще один ком висел в желудке. Ки вел себя куда тише обычного, а когда пришло время прощаться, заторопился. Бизир сидел мрачнее тучи.

Когда они проезжали через Алестун, шел дождь, сильно похолодало. Дороги превратились в сплошное месиво, и липкая грязь не позволяла продвигаться вперед достаточно быстро. Когда они спускались с лесистых холмов к раскинувшимся впереди равнинам, дождь превратился в настоящий водопад. Сумерки опустились рано, что, впрочем, соответствовало времени года. Отряд провел ночь в придорожной гостинице, и к полудню следующего дня они уже видели впереди побережье. Небо стаю цвета железа, море и далекая река казались черными на фоне коричневых зимних полей. Даже Эро на высоком холме напоминал засыпанные пеплом руины.

На последних милях они пустили лошадей в галоп, и резкий, свежий запах моря ударил путникам в лица, приветствуя отряд. Это, да еще то, что он скакал во главе собственного отряда, немного подняло дух Тобина. К тому времени, когда они добрались до широкого моста Попрошаек, он уже почувствовал себя в силах встретиться со своим опекуном. Даже трущобы между мостом и городской стеной не испортили ему настроения. Он высыпал из кошелька медные и серебряные монеты и бросал их выстроившимся вдоль дороги нищим. Тобин и его воины отсалютовали полумесяцу и языку пламени, изображенным на огромной каменной арке южных ворот. Прижав руки к груди и коснувшись рукояток мечей, они выразили почтение охраняющим город божествам. Фарин сообщил о прибытии Тобина стражнику, и тот поклонился принцу, когда он проезжал мимо. Айя придержала коня, чтобы показать страже серебряный жетон, который носила на шее, и один из стражников что-то отметил на восковой табличке. Губы волшебницы гневно сжимались, когда она догнала Тобина. Тобин знал об этих знаках, которые Гончие изготовили для вольных волшебников, и видел тот, что постоянно носила Айя. Но только теперь он начал по-настоящему понимать, что все это означает.

После проведенных в горах недель узкие улицы казались Тобину еще более темными и грязными. Бедность этих кварталов угнетала, и лица людей, которых Тобин видел за окнами и в дверях, были бледными, как у призраков.

— Вонючий Эро, — пробормотал он, морща нос.

Айя бросила на него странный взгляд из-под капюшона плаща, но промолчала.

— Похоже, нам придется долго скакать, чтобы выгнать эту вонь из носов, — сказал Ки.

Пустив коней в галоп, они промчались по извилистым улочкам к окруженному стеной дворцу. По мере их продвижения вперед улицы становились немного чище, а кое-где над дверями уже висели перевязанные шерстяными веревками ветки вечнозеленых кустарником и пшеничные колосья — люди готовились к празднику Сакора.

У ворот отряд Фарина встретил капитан дворцовой стражи.

— Принц Корин оставил сообщение для принца Тобина, милорд, — сказал он, низко кланяясь. — Он приглашает своего кузена в пиршественный зал сразу после прибытия.

— А лорд Орун не оставлял никаких посланий? — спросил Тобин.

— Нет, мой принц.

— Тем лучше, — пробормотал Ки.

Тобин неохотно повернулся к Бизиру.