Дар демона - Валерия Веденеева

Глава 13.

В темноте камеры, скрывавшей чередование дня и ночи, единственной нитью реальности был тюремщик, приносивший еду. И именно с ней оказалась связана странность, проявившаяся после визита Тонгила: Венда перестали кормить обычной баландой, предназначенной для узников. Теперь ему приносили еду если и не с господского стола, то, самое меньшее, со стола самих стражников. То ли для неких таинственных целей Венд нужен был чернокнижнику исключительно откормленным, то ли стражники неправильно поняли указание своего господина.

Сперва ар-Син даже раздумывал над тем, чтобы отказаться от еды, но здравый смысл принял сторону голода, заявив: физически ослабнув, он никак не приблизится к своей цели. Главный шанс уничтожить врага Венд упустил, но, все равно, пока он жив, оставалась надежда захватить мага врасплох. Крохотная надежда, но ее хватало, чтобы поддержать в воине решимость и желание жить.

Обострившийся в заключении слух уловил отголосок речи за массивной дверью, и Венд подобрался: для обычного прихода стражника было еще не время. Значит....

Яркий факел слепил, и Венд против воли зажмурил слезящиеся глаза.

– Помнишь меня?– любезно поинтересовался смутно знакомый голос. Не Тонгил.

Венд, сильно щурясь, приоткрыл глаза. И вздрогнул– в лицо ему усмехался друг детства, выросший и изменившийся, но все равно безошибочно узнаваемый:

– Мэль?– спросил недоверчиво, но память уже услужливо подсунула услышанный в столице дикий слух, будто черному магу служит полуэльф, и служит добровольно. Невозможно? Возможно....

– Почему ты здесь, Мэль?– спросил Венд, даже не пытаясь скрыть горечь в голосе. Полукровка приподнял брови, его черные глаза– наследство матери-кочевницы– насмешливо блеснули:

– Тонгил велел подготовить для тебя, мой дорогой бывший друг, новые покои. Надеюсь, тебе понравится.

– Мэль! Почему ты служишь ему?

Полуэльф хмыкнул:

– Почему нет?– обернулся к кому-то за своей спиной, отрывисто приказал,– отведите его,– и, передав факел одному из тюремщиков, вышел.

Незнакомый стражник споро расстегнул на Венде ошейник, но оставил кандальные, соединенные толстой цепью, браслеты на руках. Подтолкнул к двери:

– Пошевеливайся!..

– Арон!

Маг, стоящий у высокой башенной бойницы, обернулся. Лицо Тонгила казалось безмятежно, словно ничто для него не имело значения, кроме прекрасного вида, открывавшегося с башни.

– Да, Мэль?

– Этот... человек,– Мэа-таэль скривился, словно укусил нечто горькое,– которого ты решил перевести в «гостевые покои» ...

Тонгил приподнял брови, ожидая продолжения.

– Если после твоих экспериментов от него что-то останется, отдай его мне.

– Для развлечений? Заскучал?– с легкой ехидцей уточнил маг.

Мэа-таэль глубоко вздохнул, изо всех сил заставляя себя не злиться:

– Ты прекрасно знаешь, почему я спрашиваю. Из-за него погибли моя мать и сестра. Я сам хочу убить его.

Пауза. Потом– уже серьезный вопрос:

– А если от него ничего не останется?

Мэль разочарованно вздохнул, но тут же добавил, осененый новой идеей:

– А может, поменяемся? Отдай мне его сейчас, а я добуду тебе для опытов любого человека в империи, любого, кого назовешь. Хоть самого императора.

Вновь пауза, потом Тонгил медленно покачал головой:

– Извини, Мэль, но нет. Мне нужен именно ар-Син.... Если будет, чем поделиться– ты получишь его в свое распоряжение. Если нет– то нет.

И бесшумно скользнул мимо, вверх по ступеням, оставив Мэа-таэля глядеть себе вслед, хмуря брови.

Глава 14.

Галерея, ведущая в восточное крыло, была пуста, но в тенистом коридоре Ресана уже ждали.

– И где же ты был?– негромко поинтересовался лекарь.

Парень передернул плечами, не желая объясняться:

– Гулял.

– Любопытно. А ты помнил, гуляя, кто хозяин этого гостеприимного замка?– казалось, Сэймин спрашивал доброжелательно, но Ресан уловил за мягкостью тона гнев.

– Да, тарэс.

– И то, что твои прогулки могут быть истолкованы уважаемым господином магом так, как ему будет угодно?

– Да, тарэс,– юноша отвел взгляд.

– А предупреждение благородного тара Аримира не покидать отведенного посольству крыла замка не забыл?

– Нет, тарэс,– парень вздохнул. Нехорошо получилось– он-то надеялся вернуться незамеченным. А теперь не избежать проблем.

– Хорошо,– Сэймин, сделав юноше знак следовать за собой, углубился в тенистый переход. Перед покоями Аримира остановился:

– В этот раз докладывать благородному тару о твоем проступке я не буду, но если попадешься на неподчинение еще раз– отведаешь палок. Понял?

– Да, тарэс,– Ресан судорожно сглотнул, представив процесс наказания. Так с ним никогда еще не поступали.

– Вот и молодец,– Сэймин открыл перед юношей двери, поклонился сидящему в кресле Аримиру,– время утренних чтений, мой тар.

Третий день Солнечной недели...

Бесконечно-длинный гимн, да еще на архаичном аккейском языке, от раскатистых звуков которого до боли дерет горло...

Его заключительные слова Ресан выговорил с таким искренним чувством, что сам удивился– но очень уж хотелось сбежать в свою комнату; и благодарность Солнечному за то, что строки гимна были последними, оказалась действительно велика.

Увы, мечта о большом кувшине с прохладной водой– облегчить страдания высушенного горла– мечтой так и осталась. Кувшин в комнате был, но кто-то из прислуги позаботился не оставить в нем ни капли влаги.

Ресан вполголоса выругался словами, которые отпрыску порядочной семьи и знать бы не полагалось, и отправился воду добывать.

Еще будучи в покоях тара Аримира, юноша углядел из окна кусочек внутреннего двора восточной башни и на нем– замечательный колодец, несомненно полный свежайшей водой. У колодца толпились слуги, там же играли дети прислуги, еще слишком мелкие, чтобы помогать родителям, но достаточно большие, чтобы мешаться остальным взрослым.

В замке отца Ресана семьи слуг жили в отдельных постройках у самой крепостной стены, без серьезной надобности к главному зданию соваться не смели. Здесь было не так.

Юноша уже собрался выйти из лестничного прохода на внешний простор, когда заметил черноволосого полуэльфа, так неудачно встреченного в замке. Тот стремительно шагал по выложенному камнем двору и выглядел при этом очень недовольным.

Неожиданно несколько малышей оставили свою игру и побежали к полукровке. Самой быстроногой оказалась маленькая чернокосая девочка. Мгновение,– и она уже обхватила ручонками ногу полуэльфа и, запрокинув личико, начала что-то лепетать. К огромному удивлению Ресана, тут же представившего реакцию отца на подобное поведение детей прислуги, полукровка не разозлился. Наоборот– наклонившись, подхватил ребенка на руки; мрачное лицо осветилось улыбкой, потеряв эльфийскую холодность, и стало совсем человеческим.