Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века - Руслан Скрынников

Критическая ситуация определила правительственные меры. Ранее всего власти обратили внимание на владимирскую дорогу, связывавшую Москву с Владимиро-Суздальским краем, Нижним Новгородом и Поволжьем. Посланный во Владимир видный воевода Головин должен был очистить владимирскую дорогу, чтобы обеспечить беспрепятственную доставку грузов в Москву по этой дороге. С большой настойчивостью правительственные эмиссары действовали против «разбоев» в западных районах. На волоколамском направлении и на ржевской дороге действовали М. Б. Шеин и И. Н. Салтыков. На большой смоленской дороге, проходившей через Можайск и Вязьму, распоряжались князья Д. В. Туренин и И. А. Татев.

Особое значение власти придавали рязанской дороге, по которой в Москву шли обозы с продовольствием. Нападения на обозы мешали снабжению столицы хлебом. Власти начали с того, что послали в Коломну «за разбоями» думного дворянина И. М. Пушкина. Позже князь М. М. Шаховской выехал с аналогичной миссией в Рязань.

Государевы посыльные действовали так же на менее важных дорогах, доказательством чему служит посылка дворян «за разбойники» из Бежецкого Верха и Белой, Юрьева-Польского, Кашина, Тулы, Алексина и Мещеры.[29]

Правительству пришлось принимать меры по поддержанию порядка и в самой Москве. Сведения о них заключены в разрядных записях, которые необходимо рассмотреть в комплексе с записями о борьбе с «разбоями» в провинции.

Весною 1601 г. и повторно весною 1602 г. власти дважды назначали дворян с отрядами для охраны улиц и «бережения» столицы от огня.[30] 14 мая 1603 г. Борис повторил приказ, но теперь назначил «беречь» Москву не заурядных дворян, а виднейших членов Боярской думы бояр князя Н. Р. Трубецкого, князя В. В. Голицына, М. Г. Салтыкова, окольничих П. Н. Шереметева, В. П. Морозова, М. М. Салтыкова, И. Ф. Басманова и трех Годуновых.[31] Москва была разбита на одиннадцать секторов (Кремль, два сектора в Китай-городе, по четыре сектора в Белом и Деревянном «городах»). Бояре вместе с назначенными им в помощники дворянскими головами регулярно совершали объезды в выделенных им кварталах.

В обычное время борьбу с «разбоями» в Москве вели два Земских двора. Но в разгар бедствий они уже не могли справиться со своими обязанностями. Правительство подчинило земских приказных людей и дьяков «с обоих Земских дворов» боярской комиссий.[32]

В столице было много обширных пустырей — «полых мест» и «пожарищ», незастроенных участков подле крепостных сооружений, оврагов, лужков, огородов.[33] В разгар голода Москва была затоплена толпами беженцев, вынужденных жить под открытым небом — на пустырях и улицах. Лишенные какой бы то ни было помощи, обреченные на голод беженцы представляли социальную опасность в глазах власть имущих.

Бояре получили специальный наказ о борьбе с «ворами» и «разбоями», чтобы «на Москве по всем улицам и по переулкам и по полым местам и подле городов боев и грабежов, и убийства, и татьбы, и пожаров, и всяково воровства не было никоторыми делы».[34]

Чрезвычайное положение в Москве сохранялось, по-видимому, в течение всего лета. Борис Годунов успел съездить в Троицу, его сопровождал В. В. Голицын, обязанности которого во время его отсутствия выполнял П. И. Буйносов. В Белом городе службу «объезжего головы» исполнял князь И. Д. Бабичев. В Боярском списке 7111 г. против его имени была сделана помета «На Москве».[35] После возвращения царя с богомолья Бабичев отпросился у него «в чернецы».[36] В Боярском списке, заполнявшемся до июня 1603 (7111) г., этот факт не получил отражения. После пострижения Бабичева его место «объезжего головы» занял Р. Милюков.

Князь Шаховской после царского богомолья был отпущен в деревню. Назначенный на его место С. Рупосов в свою очередь был «отослан в посылку». После этого караульную службу в Белом городе стал нести И. Котенин.[37] Место заболевшего князя П. Шелешпанского занял И. Протопопов, посланный затем «за Тулу для государева дела», после чего обязанности «объезжего головы» перешли к Б. Р. Нащокину.[38]

Приведенные факты позволяют заключить, что меры по борьбе с «разбоями» проводились с наибольшим размахом и самое длительное время не в провинции, а в столице. Этот существенный момент ускользал от внимания до настоящего времени. Между тем этот факт имеет исключительно важное значение для оценки восстания Хлопка, происшедшего непосредственно в окрестностях Москвы.

Пока число «разбоев», действовавших поблизости от столицы, было невелико, властям не приходилось опа саться их нападения на город. Гораздо больше правительство боялось восстания голодающего народа в самой Москве. Однако к осени 1603 г. положение изменилось. «Разбои» стали объединяться в более крупные отряды.

Самый большой повстанческий отряд под Москвой насчитывал, по свидетельству Я. Маржарета, 500 человек.[39] Поскольку, как отметил В. И. Корецкий, никаких других столь же крупных выступлений, помимо восстания Хлопка, в голодные годы неизвестно, слова Я. Маржарета могут быть отнесены именно к этому восстанию.[40] Предположение В. И. Корецкого является вполне обоснованным.

Боярская дума поручила борьбу с Хлопком окольничему И. Ф. Басманову. Источники позволяют установить, почему выбор пал именно на него.

14 мая 1603 г. царь Борис назначил Басманова «объездным» воеводой «в Деревянном городе от Москва-реки по Тверскую улицу». Окольничий должен был поддерживать порядок в районе Чертольских, Арбатских, Никитских и Тверских ворот.[41] Именно здесь начинались дороги на Смоленск и Волоколамск.

И. Масса засвидетельствовал, что разбойники самыми большими партиями действовали на путях, которые связывали столицу с Польшей и Ливонией.[42] Его показания совпадают с приведенными выше данными Разрядов.

По русским летописям, царь послал с И. Ф. Басмановым «многую рать».[43] Однако И. Масса отметил, что с молодым воеводой была примерно сотня лучших стрельцов. Возможно, окольничий отправился на воров с теми стрельцами, с которыми он совершил «объезд» в отведенных ему западных кварталах столицы с лета 1603 г.

«Разбои» своевременно узнали о выступлении Басманова и устроили засаду на пути его следования. По свидетельству «Нового летописца», разбойники «воеводу Ивана Федоровича (Басманова. — Р.С.) убиша до смерти», ратники же «едва возмогоша их окаянных осилити».[44] По словам же И. Массы, повстанцы перебили почти всю сотню стрельцов, и лишь по прошествии какого-то времени властям удалось покончить с ними.[45] И. Масса, по-видимому, преувеличил успех повстанцев. Но факт остается фактом: правительственные войска понесли в бою тяжелые потери.

Московские летописцы не скрывали того, что повстанцы сражались с редким упорством и не давались в руки живыми. Хлопко был взят в плен после того, как его многократно ранили.

По случаю коронации Борис Годунов обещал править милостиво и никого не казнить. Татей и воров, которых прежде вешали за грабежи и убийства, теперь стали ссылать в ссылку в Сибирь и другие отдаленные местности.[46] По-видимому, подавление «разбоев» даже осенью 1602 г. — зимой 1603 г. не сопровождалось массовыми экзекуциями. Осведомленные современники указывали на это обстоятельство с полной определенностью. Исаак Масса отметил, что Борис Годунов в течение пяти лет (т. е. до сентября 1603 г.) выполнял обет не проливать крови и «делал это явно по отношению к татям, ворам, разбойникам и прочим людям».[47] Еще более точно высказался на этот счет Я. Маржарет. Бориса Годунова, — записал он, — считали очень милосердным государем, так как за время своего правления до прихода Дмитрия в Россию (в 1604 г. — Р.С.) он не казнил публично и десяти человек, кроме каких-то воров, которых собралось числом до пятисот, и многие из них, взятые под стражу, были повешены.[48]

Первые массовые экзекуции против восставших были проведены после разгрома отряда Хлопка. Пленных привезли в Москву и там казнили вместе с их вождем.

Подробные сведения о вооруженных выступлениях в начале XVII в. сообщает «Новый летописец». «Бысть в то же время, — отметил летописец, — умножишась разбойство в земле Рустей… Царь же Борис, видя… в земле нестроение и кровопролитие, посылаша многижда на них. Они же разбойники, аки звери зубы своими скрежетаху на человека, тако противляхуся с посланными, и ничево им не можаху сотворити».[49] И. И. Смирнов истолковал приведенное известие следующим образом: «Борису Годунову не удалось подавить движение в самом его начале, и карательные отряды, которые царь «многижда» посылал против Хлопка, терпели поражение один за другим».[50]