Третий апостол - Станислав Гагарин

Белый, как полотно, Старик не произнес ни звука. Когда его перестали держать, он левой рукой стянул с себя рубаху и завернул в нее красную культю.

Юноша, который видел все это, трясся в углу всем телом.

— Мальчишку — на козлы! — распорядился Черный Юрис. — Для начала — двадцать шомполов!

Пока секли парнишку, пришел в себя и заворочался Солдат. Малх пнул его под ребра. Двое подручных поставили Солдата на ноги.

— Ты не ответил на мое предложение, — ласковым голосом заговорил Черный Юрис. — Может быть, ты оглох?

— Придется отрезать тебе уши. — Черный Юрис развел руками, мол, не хотелось бы, да ничего не поделаешь, — Малх! Этому человеку надо улучшить слух.

Малх поднял в руке большие ножницы, которыми стригут овец, и шагнул к отпрянувшему от него Солдату.

— Юрис! — закричал Маркерт. — Юрис! Ради всего святого прекратите это! Я согласен, со всем согласен! Только… Только прекратите истязать этих людей!

Черный Юрис подал знак, и Малх отступил назад.

— Хорошо, — сказал бандитский главарь. — Мы можем перейти ко мне.

Когда они вернулись в бункер Черного Юриса, Борис Янович спросил:

— Ты отпустишь их, если я выполню твои требования?

— А зачем они мне нужны? Пусть едят советский хлеб. Мой мне нужен для верных братьев.

Черный Юрис заставил Маркерта написать обязательство, в котором тот клялся служить делу верных братьев. Борис Янович соглашался выполнять все требования банды и ее главаря. Писать это на бумаге было несравненно легче, чем видеть, как мучают людей… Теперь они будут избавлены от смерти. И его Валентина, его будущий ребенок тоже… Маркерт идет на все, чтобы спасти их. О будущем, о том, как расплатится он за их спасение, об этом попросту нет времени подумать. Маркерт будет думать после… Сейчас главное в том, чтобы выбраться поскорее отсюда, из этого звериного логова.

Вот и пароль сообщил ему Черный Юрис… Кажется, «формальности» позади. Теперь хозяин бункера приглашает его разделить с ним трапезу. Какая там трапеза! Разве пойдет сейчас в горло кусок? Но придется вытерпеть и это. Черный Юрис жаждет духовного общения, он сокрушается по поводу недостаточной интеллектуальности верных братьев. Ему не с кем поговорить, бывшему воспитаннику иезуитского колледжа… Слава Господу, что он скрестил путь Черного Юриса и Маркерта! Впрочем, теперь и Маркерт стал верным братом… Он, Черный Юрис, с удовольствием побеседует с новообращенным, поведает ему об идейных основах этого святого сообщества. Маркерт будет слушать его, хотя и не согласится ни с чем, ни тайно, ни явно, но слушать Черного Юриса ему придется…

— Ты говоришь о том, что мы выродились в оторванных от основной массы народа сектантов, Маркерт. Ты даже назвал нас «зловещими сектантами». Что ж, эпитет зловещие я принимаю с удовольствием. Мы ушли в леса и возвращаемся время от времени из них, чтобы вещать людям о зле, которое принесли им коммунисты.

— Вы сами совершаете зло, — сказал Маркерт.

— Верно, мы — ангелы зла. Но причиняем зло тем, кто заслужил его. И все дело в том, как рассматривать само понятие Зла. До того как стать христианином, ты, Маркерт, исповедовал хасидизм, одну из ветвей иудаизма. И тебе должно быть известно, как определял Зло ваш легендарный Израиль Бешт, основатель движения хасидов. Могу напомнить, если ты забыл об этом…

— Ты, христианин, не постеснялся взять на вооружение и постулаты иудейской кабалистики, Юрис, — усмехнулся Маркерт.

— А почему бы и нет? Мы оба — воспитанники иезуитов, которых святой Игнатий Лойола наставлял словами: «Если дозволена цель, то и средства дозволяются». Так вот о Зле. Ваш Израиль Бешт говорит: «Нет безусловного Зла, ибо Зло есть также Добро, только оно низшая ступень совершенного Добра. Добро и Зло не в Боге, а в человеческих поступках. Когда Зло причиняет Добро, оно служит последнему как бы фундаментом и, таким образом, само становится Добром». Неплохо, да?

— И в оправдание собственных антигуманных деяний ты вытащил на свет Божий такое старье?

— Всего лишь середина восемнадцатого века, Маркерт. Люди верят в более древние сентенции. Ну а что же касается сектантства, то эту идею мы переняли у наших нынешних врагов, русских крамольников, захвативших, к несчастью для истинной церкви, власть в стране. Теперь они и нас хотят лишить родины, вырвать из-под Господней опеки нашу землю и наших соотечественников.

— О какой русской идее ты говоришь, Юрис?

— Ты, видимо, не знаешь, Маркерт, что после Франции, где мы оба проходили испытание в школе ордена Иисуса, я учился в «Коллегиум руссикум»[7].

— Ты учился в «Коллегиум руссикум»? — переспросил Маркерт.

— И даже окончил его с отличием, был удостоен личного поздравления его святейшества, — горделиво сказал Черный Юрис. — Понятное дело, мы изучали историю православия и его расколов, состояние русского сектантства в прошлом и настоящем. И представь себе, Маркерт, русские антицаристы еще сто лет назад планировали использование сектантов и раскольников в борьбе против престола. Петрашевец Катенев, например, изучал географию расселения раскольников, собирался отправиться к ним с целью привлечь их на общее с петрашевцами дело. Это документальные факты, Маркерт. Ты найдешь их в томах «Дела петрашевцев». А Герцен? Ведь он издавал при «Колоколе» специальный листок для старообрядцев, который вел Огарев. Этот листок, он назывался «Общее вече», направлял к раскольникам даже призывы к вооруженному восстанию! Не оставляли их вниманием и большевики, на первых порах существования партии этой частью пропагандистской работы ведал у большевиков Бонч-Бруевич… Видишь, мы берем то, что уже пытались делать другие, наши враги. Но мы идем дальше. Вместе с верой мы дали верным братьям гранату в одну руку и автомат в другую. И это делает нас непобедимыми!

«И поэтому ты требуешь у меня содействия в бегстве через море, — подумал Борис Янович. — Непобедимы те, кого зверски мучили сегодня твои выродки и подонки, Юрис. Они могут умереть. Но поставить их на колени ты бы не смог!»

Вслух он спросил:

— В какого же Бога веришь ты, Юрис? Какую веру исповедуете вы, верные братья, проливающие кровь людей, вина которых лишь в том, что они не хотят жить по старым законам?

— Кровь, кровь, — проворчал Черный Юрис. — Пролить кровь — значит очиститься. Или ты забыл заветы Апокалипсиса, Маркерт? Все люди — жертвенные агнцы, и, проливая их кровь, угодную Богу, я очищаюсь от греха. Вспомни: «Кровь Христа, который духом святым принес себя непорочному Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел». Некогда пролитая кровь жертвенного агнца Христа очистила человеческий род. «Кровь Иисуса Христа очищает нас от всякого греха». Пролитием этой крови было некогда достигнуто примирение Бога с людьми. Но люди вновь впали в великий грех. Они отвернулись от Бога, они надругались над его законами, которые ты презрительно называешь «старыми», ринулись в сатанинское лоно коммунистов. И среди нас нет второго Иисуса, который бы собственной кровью искупил новые людские грехи. Так пусть эти безбожники искупают грехи своей собственной кровью! И чем больше я пролью этой крови, тем благосклоннее отнесется к заблудшим чадам своим всемилостивый Господь!

— Ты — страшный человек, Юрис, — севшим голосом то ли прохрипел, то ли прошептал Маркерт. — Так чудовищно извратить идеи христианства… Впрочем, у тебя были достойные предшественники во все времена. Теперь я понял твою веру, Юрис.

Черный Юрис ухмыльнулся.

— А я разгадал тебя, Маркерт, — сказал он и стер улыбку с лица. — Тебе не дают покоя лавры Аарона, старшего брата Моисея, которого Моисей сделал первым жрецом в племени Левия. Ты ведь сын цадика, Маркерт, наследный принц. Но тебя не удовлетворяла древняя вера… И ты пошел дальше. Ты саму веру превратил в безверие, стал исповедовать атеизм, вознамерился стать среди атеистов первым. Да-да, ты решил сделаться Аароном двадцатого века, Маркерт!

Борис Янович поморщился.

— Подземная жизнь в лесу повредила твою психику, Юрис, — сказал он. — Ты стал заговариваться…

— Может быть, может быть, дорогой однокашник. Тебе бы побыть в нашей шкуре пару месяцев… Ладно, скоро чудесный воздух скандинавских курортов съест плесень бункера, отравившую мою кровь. Да… Не хочется с тобой расставаться. Будь у меня время — я бы убедил тебя, Маркерт. Итак, я могу на тебя положиться? Ты ведь знаешь, что будет с тобой, если…

Черный Юрис не договорил и поднялся из-за стола.

— Ладно, — глухо проговорил Маркерт. — Сделаю все, что скажешь ты, Юрис. Теперь мы свободны?

— Да, — ответил Черный Юрис. — Тебе пора ехать. Мои люди проводят вас с женой к дороге. Поезжайте, как говорят русские, восвояси. Будут расспросы — скажешь, что пытались задержать неизвестные люди, обстреляли, но ты сумел уйти.