Янтарный меч - Ольга Ромадина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сп-пасибо. – Ярина стиснула кулаки и призвала себя не трястись. Русалки тем временем уже развели костер и уселись вокруг него, выжимая липнувшие к телу драные сорочки. Им, в отличие от утопленниц, огонь был не страшен. Подсев к весело потрескивающему костерку, Ярина вытянула руки и блаженно зажмурилась. Хорошо! Тепло от кончиков пальцев расползалось по телу, только бы носом не начать клевать. Не проснешься.
– Я к тебе с претензией, хозяйка, – начал водяной добродушно. – Зачем завесу от людей сняла? Мы, было, обрадовались, думали, хоть порядок в лесу будет. Сами-то спокойно перезимовали, а встретил я одного моховика намедни. Тот таких ужасов порассказал – жуть взяла.
– А как ты понял, что я лешачка?
– Так же, как в воде тебя учуял. Кровь. Лес с моей Хохлаткой неразрывно связан. Я сразу понял, что новый леший объявился. Сеть колдовская полыхнула, не захочешь – заметишь.
– Кровь?
– На руку свою глянь.
Ярина глянула и поразилась: царапины от схватки с русалкой на удивление уже взялись коркой, но по разрезанному для ритуала запястью змеилась алая струйка, хотя больно не было. Не мудрено, что она проворонила. Странно, рана была неглубокой, пусть не вышло перевязать ее сразу, должна была перестать кровить.
– Батюшка водяной, упыри учуять могут! – Ярина чуть не вскочила, да ноги подломились.
– И ладно. Придут, мы их как гостей дорогих встретим. Искупаем, девочки мои им подводные красоты покажут.
Русалки захихикали, не улыбалась только та, с которой Ярина схлестнулась в воде: сидела, понурив голову, и жалобно шмыгала носом.
«Она ведь совсем молоденькая», – сообразила Ярина, вглядываясь в круглое, бледное до прозрачности лицо. Русалочка еще не вышла из детского возраста. Вовсе не бесцветные, а светло-серые глаза были до того печальны, что, несмотря на изначальную неприязнь, чувство вины принялось грызть пуще прежнего.
– Я сделаю мазь, – наклонившись, прошептала Ярина, – намажешь – царапины вмиг заживут.
Прежде чем русалочка успела ответить, водяной нарочито закашлялся:
– Хозяйка, не отвлекайся! Мы с тобой беседу ведем.
– Прости, батюшка.
– Эк тебя угораздило… Домовой угодил?
Ярина кивнула: угораздило ее по уши. А ведь еще луну назад она мечтала о переменах. Вот и домечталась.
– Хороший мужик, хоть и пришел с ведьмой. Прежний леший его очень уважал. Дернуло же его в путь отправиться, владения без защиты оставить. Ладно. О завесе. Когда вернешь?
– Не могу вернуть. – Ярина не рассчитывала, что ее поймут. Здешняя нечисть людей на дух не переносила. – Люди без леса погибнут.
От добродушия водяного не осталось и следа: глаза полыхнули зеленью, черты лица заострились. Река, словно почуяв смену настроения хозяина, пошла рябью. Волны попытались достать до костра, чтобы вернуть упущенную добычу, Ярине пришлось поджать под себя ноги и отодвинуться. Она ждала бури негодования, не от водяного, который молча кипел, переваривая «предательство» лешачки, так от русалок. Но те ни словом, ни взглядом не выказали недовольства. Потупившись, Ярина неуклюже перевязала запястье платком. Леденящий холод отпустил, но сидеть на берегу, пусть и у костра, было зябко, а под осуждающим взглядом еще и неуютно. Хотелось поскорее оказаться дома, у печки или в бане. Иначе недолго горячку подцепить.
«Не о том думаешь», – мысленно укорила себя она. Разгневанный водяной, кажется, уже жалел, что вытащил ее из воды. В его власти было превратить ее в лягушку, утопленницу или донную корягу. Она же не настоящий леший – человек. Поддаться, оставив людей на голодную смерть, или обманом выторговать спасение? Недостойно и позорно. Ярина подняла голову, смело встретив тяжелый взгляд хозяина реки. Почему вообще нужно стыдиться и оправдываться?
– Люди разные. Что, всех теперь под одну гребенку? – упрямо напомнила она. – Я тоже человек.
Она будет твердить об этом каждой встречной нечисти, если понадобится. Местные озлоблены и жестоки, но она не станет убийцей.
Река вздыбилась горбом, плеснула во все стороны, окатив берег волной брызг, и опала. Водяной еще с полминуты буравил взглядом, а потом отмахнулся, сменив гнев на милость:
– Быть посему. Хозяйка лесная ты, выбор тоже твой. Не жалуйся потом.
– Как скажешь. – Ярина степенно поклонилась.
– Ох и дура! – Он хлопнул перепончатыми лапищами по пузу и сердито шевельнул усами. – Девки!
Из воды высунулись три утопленницы, на восковых кукольных лицах застыло подобострастие.
– Да, хозяин.
– Лешачке препятствий не чинить, не пакостить. А вот рыбаков, кто от деревни далеко отойдет, топите, сети рвите, лодки дырявьте. Пусть им покоя не будет.
С этими словами водяной бултыхнулся в реку, только круги по воде пошли. Русалки снова захихикали, разглядывая Ярину в открытую. Неуютно стало под этими взглядами. Нельзя признаваться даже себе, что она бы предпочла компанию упырей, нежели дочерей хозяина вод. При батюшке они были вежливыми. Надолго ли?
– Мы и не знали, что лешачкой человек может стать, – протянула одна.
Ярина поморщилась. Новое прозвище ей не нравилось, но речные девы враждебности не проявляли, дразниться не спешили, поэтому она смирила неприязнь:
– Я тоже не знала.
– Ты правда можешь царапины залечить? – Младшая русалочка потянула за рукав, пытливо заглядывая в глаза.
– Правда. Я принесу целебную мазь, она поможет.
– А гребешка лишнего у тебя нет? А то мы все рыбьими костями, – спросила другая. Ярина глянула на роскошные зеленоватые волосы и мысленно согласилась – такую красоту нужно чесать настоящим гребнем. Но русалки оставались русалками – будешь потакать, они на шею сядут. Поэтому она напустила на себя задумчивый вид:
– Я поищу.
– Я Рябинка, – сказала старшая. Странно, она казалась смутно знакомой. – Это Осинка, Березка, а младшая – Ивушка.
Ярина в изумлении уставилась на девиц. Русалки обходились без имен и в одежду закутывались лишь изредка, наматывая на себя клочки ткани, прикрывая совсем не те места, которые нужно. Эти же носили полноценные рубашки до пят, пусть и рваные. В распущенных волосах поблескивали жемчужные нити, шеи оплетали ожерелья из ракушек.
– Ты не сердись на отца, он из-за Дары, нашей берегини, на людей зол. Она ведь нам как родная.
– Дара? – Не сразу поняла Ярина. Вовремя вспомнился рассказ домового про едва не сожженную берегиню. – Это имя тот охотник дал?
– Он. – На лицах русалок появились печальные улыбки. – И замуж ее взял по своим обрядам. Хотел к себе в деревню забрать, все уламывал. Избу срубил, сказал: ребенку нельзя на берегу, ему к людям надо.
– И забрал?
– Забрал. А через две луны погиб. Когда люди ополоумели, Дару
