Virgo Regina - Ахэнне

Должно же поменяться… Когда-то.

Почему не сейчас?

— Спасибо.

Доминик замялся на пороге. Хозяин включил пультом управления свет.

— Боишься чего-то? Я выкидышей на цепи не держу, — сообщил Теодор.

Разумеется. Никаких выкидышей и никакой угрозы. Низкие потолки и скругленные стены так не похожи на дворец госпожи; Доминик подумал, что дом Теодора гораздо более пригоден для жизни. Всего две большие комнаты, гостиная со встроенным в стену шкафом и стереовизором, и спальня (Доминик заглянул туда случайно и устыдился своего нахальства, но Теодор жестом показал — мол, все в твоем распоряжении).

— Располагайся, — добавил он вслух. — Я приготовлю ужин, — он глянул на прозрачные часы в форме радужно-игристой капли, цифры во встроенном циферблате меняли цвета. Четыре пополуночи — отмечено фиолетовым.

— Спасибо, — повторил Доминик.

'Чего ему все-таки от меня надо?'

Но задумываться не стал.

Душ наконец-то смыл грязь сточных канав, расслабил. Доминик отметил, что его одежда за несколько часов похождений превратилась в лохмотья. Натягивать ее обратно не хотелось.

'Вот именно. У меня ничего нет. Тогда почему он подобрал меня?'

Доминик остановился у ростового зеркала.

Я ведь толком не представляю, как выгляжу, почему-то подумал он. Фрагментарно, не более. И не оценивал, до того ли было?

Он провел пальцами по стеклу, будто пытаясь поймать живое тепло у зеркального двойника; на самом деле испытал легкое удивление: воображал себя уродливой (ничтожной?) тварью, немногим лучше выкидыша, а оказалось — обладает вполне приятной внешностью. Не элитник, но…

И ему идет улыбаться.

Доминик пригладил коротко стриженные мокрые волосы, почти черные, как и глаза — контрастом к светлой коже.

Запах чего-то вкусного проникал сквозь закрытую дверь. Доминик вспомнил, насколько голоден. Он оторвался от зеркала и погасил свет.

*

Позже Доминик думал, что в конкурсе на самый странный совместный ужин (или завтрак?), данный выиграл бы гран-при.

Во-первых, их всего двое, не серо-синяя толпа третьесортников в очереди за порцией малоприятного на вид, но вкусного и питательного варева. В очереди исключительно 'третьесортники', техники — отдельно. Элитники — тем более.

Во-вторых, Доминика не толкали, не торопили. В первую минуту он по привычке забился в угол, но Теодор вздернул бровь. Доминик покраснел до ушей, вместе с тарелкой выбрался из угла.

Наконец, в третьих… Доминик украдкой разглядывал своего 'покровителя', азбукой Морзе чередовались мысли: 'кто он', 'зачем я ему'. Но присоединились иные, будто пестрые райские птицы в воробьиную стаю.

Доминику хотелось понравиться.

Прочтет ли незнакомец незримое клеймо — 'ничтожество, бей его'? Выгонит ли взашей, или изобьет, посмеется?

Имеет право. Явно элитник.

Он красивый, по-настоящему красивый, лучше Альтаира и Натанэля.

Доминику нечем расплачиваться. Потому — примет любую волю незнакомого элитника, только почему хочется, чтобы…

Он вздохнул и уткнулся в еду.

Теодор первым нарушил молчание:

— М… Доминик?

Тот вздрогнул, когда обратились по имени.

— Понимаю, невежливо спрашивать, как ты оказался на территории мутантов, — Теодор сидел на высоком стуле, скрестив ноги, покачивал носком ботинка. Внезапно сменил позу…и кажется, придвинулся ближе, расстояние сжалось на манер гармошки. Доминик напрягся. — Но все-таки?

— Я… — он изучал кремово-белый 'под дерево' стол, с тоской обернулся на относительно темный угол, — я… так вышло.

— Понимаю. Не хочешь рассказывать. Заставлять не стану.

Расстояние то же. Теодор — само радушие, искреннее или нет? Доминику так хочется верить. Пожалуйстапожалуйста.

Ладонь Доминика очутилась в длинных пальцах Теодора. Доминик едва не выдернул руку. Задержал дыхание.

Прикосновение было… приятным.

— Кто ты, Теодор?

— Обычный человек, — тот пожал плечами. Волосы сияли на манер нимба. Ангелов и святых не существует, да?

— Зачем ты привез меня к себе? — смахивало на допрос. Доминик добавил улыбку.

— Почему нет?

Теодор взял его за подбородок:

— Не бойся меня, хорошо? Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого.

В горле комок. Нечестно — расцарапывать сердцевину, лучше бы ударил. Доминику захотелось разрыдаться, уткнуться в грудь спасителя, рассказать, почему не доверяет, я всю жизнь был один, я ни-что-же-ство, лишь так меня называли, и…

Он кивнул.

'Верю'.

Как скажешь.

— Вот и отлично, — Теодор погладил запястье, а затем отстранился, — Пойдем, я покажу, где тебе спать.

Теодор уступил гостю спальню, невзирая на возражения (и желание того провалиться сквозь землю). Пожелал спокойной ночи и удалился. Доминик забрался с головой под одеяло, широкая и чересчур мягкая кровать пугали, почему-то снова захотелось домой. Там побои и презрение — понятно, объяснимо.

Доброта — нет.

В заботе о чужом нет логики.

Он перевернулся на спину и пялился в потолок. Ночник в форме ракушки слабо подмигивал лиловым, будто колыхались волны на отмели. Доминик поразмышлял еще немного, но ракушка и волны слились в желе, а мысли раздробились, как песок от воды.

'Позже. Потом. Завтра. Наверное'.

Эдвин. Только ему среди ночи взбредет идея вытащить свою… игрушку и 'поразвлечься'. Можно привыкнуть. Столько раз твердил себе — привыкнуть, привыкнуть, тягучее мокрицыно слово, от него захлебываешься тоскливой гнилью.

Эдвин. Другой. Его 'банда' поодаль, похожие на соляные столпы, тусклые лучи протекают сквозь кристаллики.

— Пожалуйста, — привычно просит Доминик.

Эдвин смотрит на него, и жертва кричит, но не от ужаса пред расправой. Лицо Эдвина набухло, словно у утопленника, из пустых вырванных глазниц струится что-то черно-оранжевое. Гнилые апельсины, предполагает Доминик.

— Ты думал уйти? — шепчет Эдвин. Голосом Альтаира, госпожи…Королевы?

— Ты думал сбежать? Глупец!

Доминик сжимается в позу зародыша, он и есть зародыш — кровавее влажное существо. Выкидыш. Больше не дадут выжить.

В руках Эдвина-госпожи-Королевы — стальной прут. Прут светится серебристо-алым, будто чумная луна. С него капает черное.

Стальные пауки. Сожрут. Изгложут.

Пожалуйста, нет…

— Что случилось?

Доминик рывком сел на кровати. В спальне кто-то был, но не Эдвин и не Королева. Всего лишь Теодор. Очень встревоженный Теодор.

— Н-ничего.

— Ты кричал. Я думал, что-то случилось.

Теодор сел на угол кровати. В одних плавках с веселеньким пестрым рисунком элитник смотрелся комично, Доминик едва не хихикнул. Вместо этого спрятался под одеяло с головой.