Хроники российской Саньясы. Том 2 - Владислав Лебедько

Я часто встречался с такими случаями: человек увлечется йогой и начинает замечать, что окружающие условия ему мешают в его занятиях. Работа — мешает, семья — мешает. Человек бросает все это и обретает свободу. А потом выясняется, что эта свобода-то ему не нужна. Она не для чего. Зачем тебе эта свобода? Ее слишком много. Ты же подавишься ею…

Лично я десятилетиями упорно занимался йогой, но ничего не бросал.

В: У вас все протекало гладко или были препятствия?

В.Б.: Препятствий было полно. У меня такой характер и так сложился Путь, что я никогда ни от чего не уклонялся. В работе, в каких-то обязанностях… Никогда. Занимался я только за счет своего личного времени. Я лучше иногда недосплю, не поем, чтобы заниматься, но никогда не менял ход внешней жизни. Все, что мне удалось понять и к чему удалось прийти, случилось вопреки всему. Потому что условий для занятий почти никогда не было. Например, когда мы работали в начале семидесятых в стройотряде, ситуация была такая: рабочий день начинался в половину седьмого, а заканчивался в девять вечера. И это все на солнцепеке, — дело было в Крыму. А работа была по укладке камней. Каждые двадцать секунд я поднимаю камень и передаю его вверх… Я специально как-то подсчитал: были дни, когда я поднимал по шестьдесят тонн камня. После этого ребята шли на ужин, а я шел заниматься йогой. Мешало все, но ничего не могло помешать. Я не пропускал ни дня. Даже был случай, когда я стоял на краю волнореза, а сзади шел какой-то рабочий и он поскользнулся, покатился на меня и сбил с ног. Я ударился лицом о бетонную балку. Все разбито, отовсюду хлещет кровь… Но на следующий день я снова занимался йогой. Голова раскалывалась, но я просто решил, что не буду определенные асаны делать, но основную практику выполнил.

В: А вот идея продвижения через расслабление появилась у вас почти сразу?

В.Б.: Нет. «Покувыркался» я через усилия лет восемь и только к концу семидесятых понял, как надо двигаться дальше.

В: Сейчас вы считаете свой подход какой-то завершенной, целостной системой?

В.Б.: Это не система. Скорее, можно сказать так: сейчас мне полностью понятно то, что в «Йога-сутре» писал Патанджали. Другое дело, что нужно было очень долгое время весь этот алгоритм разжевывать и переваривать.

В: Каково ваше мнение о темпах продвижения в Практике? Возможно ли где-то, в чем-то пройти быстрее?

В.Б.: Когда я работал в Центральном Конструкторском Бюро, мы проектировали уникальные здания: Театры, Цирки, Филармонии… Работа была достаточно сложная: архитекторы дают какую-нибудь «сказку», а нам нужно все конкретно рассчитать; часто мы им говорили: — «Ребята, это бред! Вы переделайте, потому что стоять это не будет!» И была у нас такая поговорка: «Никто не скажет, что мы сделали быстро, но все скажут, что мы сделали плохо». Так вот: существует естественный путь, и принцип движения по нему похож на принцип рычага, — ты можешь ускориться, но тогда возрастет цена. И растет риск. Чем больше скорость, тем больше и риск. Можно получить самадхи как: вот я возьму кирпич и кому-нибудь дам по башке. Таким путем сто тысяч человек я убью, а сто тысяч первый получит самадхи. Это будет очень быстро для него, почти мгновенно. Но я сторонник того, чтобы естественный путь был эволюционным, чтобы у каждого была своя скорость. Поэтому все экстремальные способы, это для нетерпеливых. Или для очень здоровых и для тех, кто ничего не боится. Есть такие люди, которым все равно, что с ними будет… Я, вообще-то сам люблю экстремальные ситуации. Я занимался и спелеологией и скалолазанием, и с парашютом прыгать люблю. Но йога, это другое. В йоге можно работать и со здоровыми, и с больными, и результат равно будет блестящим. Ускориться это соблазн. И еще очень большой соблазн — все эти идиотские чудеса. Многие люди не понимают того, что все это второстепенно, что сначала нужно что-то сделать с собой, а все, что тебе действительно нужно приложится, когда ты будешь другим. А получить что-то без работы над собой, — это бред.

В: В вашей жизни что-нибудь «чудесное» происходило?

В.Б.: Конечно, происходило и происходит. Первый раз, в семьдесят девятом году был случай. Иду я в свой НИИ, на проспекте Вернадского. Осталось метров триста, и я вдруг вижу весь окружающий пейзаж сверху, с большой высоты. От удивления я даже остановился. Это был не глюк, — я видел сверху четко все, что происходило, людей, машину, которая выезжала с перекрестка: когда через минуту ко мне вернулось обычное зрение, эта машина — красные «жигули» как раз проехала мимо меня.

Очень много было ситуаций, когда сами собой решались вопросы, которые были практически неразрешимы. Потом, когда я занимался с людьми, занимался йоготерапией, то удавалось вылечивать то, от чего официальная медицина отказывалась. Когда ты выходишь на уровень силы, то оказывается, что специально, так сказать, по заказу, применить ты эту силу не можешь. Помните, как у Стругацких в романе «Понедельник начинается в субботу» Киврин решил «уравнение совершенства» и стал великим магом? Он мог все, но в то же время, он не мог ничего, потому что граничным условием «уравнения совершенства» было требование, чтобы что-либо тобой сотворенное не причинило вреда ни одному живому существу. Так и здесь. Но после многих попыток воспользоваться силой сознательно, я понял, что только когда я обезличен, у меня нет каких-то желаний и я никуда с этой силой не тыкаюсь, тогда и происходит самое большое чудо — жизнь становится естественной и все, что необходимо приходит само, на людей эта сила дозируется сама. Короче говоря, все происходит наилучшим из возможных способов.

В: Был ли у вас некий качественный скачок осознания или все происходило постепенно?

В.Б.: Постепенно. Только оглядываясь назад, я понимаю, что поменялось. Когда ты в процессе, его отрефлексировать нельзя. Качественная трансформация сознания произошла, но это не было внезапно или скачком. Были какие-то дискретные точки, озарения, прозрения, которые меняли потом траекторию жизни. Они суммировались, набирались и так произошла трансформация.

Есть еще в практике одна хитрая ловушка. Она связана с верой. Вера полностью блокирует познание. Если я верю, я уже знаю заранее и свой опыт я буду подгонять под то, во что я верю.

Несколько цитат из новой книги Виктора Бойко «Йога — Искусство коммуникации» (в печати), дополняющих, на мой взгляд, нашу беседу:

«Идеалом становится не погруженный в самадхи аскет, но активная личность, которая способна переживать чужую боль как свою. Именно такая интерпретация сделала и саму «Гиту», и ее йогу необыкновенно популярными в индийском обществе того времени, и такое положение сохранилось до наших дней. Лишь бескорыстная деятельность, в том числе и йога, ведет к освобождению».