КОРМУШКА - Андрей Саргаев

- Да надоело всё!

- А вот это не тебе решать, надоело или нет! Понятно?

- Понял я. Понял, - пошёл на попятную "участковый". - С этими-то, что делать будем?

Послышался шум отодвигаемой скамейки - сотник прошёлся по комнате, потом остановился.

- Пусть так валяются, опойки. На всякий случай поставь охрану во дворе, хотя всё равно никуда не денутся. Утром поднимешь, дашь опохмелиться, и на приём к нашему клоуну. Потом - в цепи.

Ни хрена себе, перспектива вырисовывается. Похмели, похмели… урод заботливый. Обойдёмся - после стольких съеденных тварёнышей, алкоголь из нас выходит быстро. И, главное, без утренних побочных эффектов. Хлопнула дверь и опять лязгнул засов. Андрей тут же поднял голову. Глаза злые, колючие. Зная нетерпеливость молодёжи, можно предположить, что предложит сразу взять охрану в ножи и быстренько свалить, не поднимая лишнего шума. Определённо, свой резон в этом есть - средь бела дня, точнее, вечера, наши передвижения вблизи пристани вряд ли вызовут подозрение. И так много народу шатается по делу и без дела. Особенно если прибарахлиться алюминиевыми кольчугами. Интересно, какой мудак их придумал? Эстеты, понимаешь…

Но сын приятно разочаровал, не стал торопить события.

- Ну что, пап, когда?

- Ночью.

Вот она и пришла, долгожданная ночь. Андрей в очередной раз производил ревизию своего немудрёного арсенала, а я, вооружившись длинной заточкой, пытался через дырку от выпавшего сучка сдвинуть дверной засов. Он не поддавался, слишком неудобно. Честно говоря, поначалу рассчитывал просто подцепить ножом, но фигушки, грёбаная железяка и не думала трогаться с места.

Ну что же, переходим к запасному варианту - пинаем в дверь ногой. Ещё раз… и ещё. Они там что, уснули? Они - это наши сторожа, числом трое. "Участковый" решил не рисковать и выставил усиленный караул.

- По бабам ушли, - предположил Андрей. - Или за водкой.

Вполне возможно, потому что первое, что сделали охранники по прибытию, так это конфисковали со стола недопитый кувшин. Примерно полулитра в нём оставалась, так, для затравки. И сейчас наверняка побежали за добавкой. Но зачем все? Дело, конечно, хорошее, но кто же нас теперь выпустит отсюда? Я-то думал как - глушим первого вошедшего, выскакиваем во двор, валим всех остальных, забираем лодку и рвём когти. Но в ответ - тишина.

Стучу опять. Ответа нет, только где-то вдали лениво взбрехнула собака. Надо же, не съели, богато живут, однако.

- Мы можем до утра колотиться, - недовольно ворчит сын.

- Есть другие варианты?

- Да выбьем её нафиг, и всех делов.

А что, вариант. Домик расположен в стороне от остальных, чуть на отшибе, и если немного пошуметь, то вряд ли кто услышит. Попробуем?

Бух! Бух! Хлипкая на вид дверь оказалась гораздо прочнее, чем можно было подумать на первый взгляд. А если с разбега? Ещё хуже получилось - плечо, которым долбился, болит немилосердно, так можно и без руки остаться. И что делать? Оставаться до утра никак не хочется.

Андрей тоже несколько поутратил энтузиазм и сел прямо на пол, игнорируя лавки, которые вместе со столом составляли единственную мебель нашего узилища. Вот лентяй, я в его возрасте не позволял себе плевать в потолок, когда старшее поколение трудится в поте лица. Что, кто сказал - потолок? Вот баран, мог бы и раньше догадаться!

Лезу на печку. От неё до потолка - чуть больше метра. Как раз хватает, чтобы встать на колени и упереться горбиной. Сын, уловивший мысль, запрыгивает следом. Но помощь не требуется - толстая доска легко идёт вверх, только на голову сыпется перемешанная с опилками и дубовым листом земля. Всё правильно, по виду дому лет пятьдесят, а тогда не заморачивались с гвоздями, просто клали притёсанные без зазоров доски в выбранные в матицах четверти. Земля с мусором - утеплитель.

Дальше пошло веселее. Снимаем ещё одну, достаточно… пролезем. На чердаке темно - четырёхскатные крыши не предусматривают слуховых окошек. Делаю пару шагов на четвереньках, щупая перед собой руками. Так и есть, дальше голый, без засыпки, потолок холодного чулана. Где-то здесь должен быть люк и лестница под ним. У нас было так же, пока не построили новый, и не думаю, что дома чем-то отличаются. Ага, вот и он. Скрип ржавых петель заставил вздрогнуть, и некоторое время держит в напряжении. Потом отпускает. Если никто не услышал, как грохали в дверь, то, значит, никого и нет.

Андрей спускается первым, я следом. Он уже у выхода, там снаружи обычный крючок из гнутого гвоздя, как раз, чтобы поддеть ножом.

- Да йоп… - кажется, сын обо что-то споткнулся.

- Чего там?

- Труп, - спокойный голос послышался откуда-то снизу.

- Чей?

- Забирай, твой будет.

Шутник… Чиркаю спичкой - коробок случайно завалялся в кармане и не вызвал интереса при обыске. Да, на полу покойник. Андрей на корточках перед ним, обшаривает без излишней брезгливости - тому уже без надобности, а нам всё пригодится. Но кто же его угомонил?

Следующая дверь уже не скрипит. За ней свет - догорающая свеча в стеклянной банке даёт его достаточно, чтобы понять, отчего на поднятый нами шум никто не откликнулся. Рядом с импровизированным столиком из перевёрнутого деревянного ящика ещё два жмурика. Один в позе эмбриона - лежит скрючившись. Второй упал лицом в растекшуюся по земляному полу лужу собственной блевотины. Бутылка на столе подтверждает догадку.

Идиоты, ну, блин, идиоты! Впрочем, нам меньше хлопот, иначе пришлось бы убивать самим. А так хоть совесть спокойна.

Глава 6

Андрей перешагнул через лежащего ничком покойника и, забрав со стола бутылку, посмотрел на просвет.

- Уполовинили.

- Ясное дело. А ты думал, что они слюной захлебнулись?

- Нет, просто… мощные дяденьки попались. Другим бы и меньше хватило.

- Так на халяву пили.

Сын понимающе улыбнулся - "ведьмино зелье" добровольно можно пить только на халяву. Изготовленное из слюнных желез тварёнышей, оно само по себе являлось сильнейшим ядом и использовалось исключительно для нейтрализации укусов. Да и то в микроскопических дозах. У нас иммунитет, но захватили зелье на всякий случай. Сами же жрали "таблетки" из печени, лучшее профилактическое средство. Тошнотворное, конечно, но можно было не опасаться любой занесённой в рану инфекции - куда там антибиотикам. Видимо, в Павлово об этих эффектах ещё не знали. Или не догадывались, что в бутылку с этикеткой "Камю" может быть налита отрава. По цвету одинаково, а после самогонки, что оставалась в кувшине, вкус уже не различается.

А так им и надо, придуркам! Нечего копаться в чужих вещах. Кстати, где они? Ага, вот… Лодку поставили на бок и прислонили к поленнице. А оружие и рюкзаки сложили в кучу у стены. Не было только патронов и пакета с гранатами. А вот это плохо, даже хуже, чем плохо. На охранниках патронташей нет.

- Далеко не могли утащить, - предположил Андрей. - Там весу больше пуда.

- А толку? Мы же не будем среди ночи по всему берегу искать.

- У них караулка есть какая-нибудь? Может там?

- Некогда, сваливаем с тем, что есть.

Надеваю бронежилет, без которого чувствовал себя очень неуютно. Как снял, выбираясь из тонущей машины, так он и лежал на дне лодки. Теперь воротник… подкладку бы у него заменить, уже шею натирает. Поднял с земли помповое ружьё - дрянь для ближнего боя, только в корову с трёх шагов стрелять. Ладно, сойдёт, всё не с голыми руками. Жалко, конечно, что калибр меньше моей двустволки, но дарёному коню кулаками не машут.

- Готов?

- Подожди, пап, - сын стягивает с покойника кольчугу. - Наденешь?

- Давай.

Она не звенит, шуршит несолидно, будто тысяча тараканов одновременно перебирает лапками. И чуть маловата, коротка кольчужка. Не сам ковал - враг давал, перефразируя классику. Ну ничего, в предрассветных сумерках, а ночи нынче короткие, вполне сойду за своего. Главное, морду не показывать.

- Пошли?

Андрей, тоже прибарахлившийся, открывает дверь и выглядывает на улицу. Тишина.

- Пошли.

Лодка, которую несли за натянутые вдоль бортов шнуры, покачивалась в такт шагам и чиркала днищем по высокой траве. До воды двести метров, не больше. Успели пройти только половину, как сзади окликнули:

- Зинка, стой! Вы куда её потащили?

Зинка? Так и знал, что в этом прикиде буду на бабу похож. Чёрт возьми, неприятно же! Делаем вид, что не слышим. Топот. Кто-то рывком за плечо пытается развернуть меня к себе.

- Зиновий, твою мать! Оглох?

Поддаюсь рывку, разворачиваюсь на левой ноге, и в удар правой вкладываю всю силу. Возмущённый крик сменяется еле слышным и тонким, почти в ультразвуке, стоном. Терпи, казак, от сапога по яйцам ещё никто не умирал сразу. Для верности пинаю в голову - человек согнулся так, что прилетает точно в зубы. Сочувствую… Андрей жёстче, он не сочувствует, вбивает в окровавленный рот скомканную портянку (когда успел достать?), и вяжет руки за спиной. Уже привычно шарит по карманам, выгребая россыпь патронов. Штук двадцать, это хорошо.