Конгломерат - Поль-Лу Сулицер

— Я вовсе не насмехаюсь!

— Это даже сравнивать нельзя! Я всего лишь работаю в скромном агентстве Аграрно-кредитного банка в Герэ, поэтому говорить о финансах…

— Ты себя недооцениваешь! Я знаю это агентство; оно далеко не скромное. Говорят, что у него отличные перспективы.

— Да, но это было сразу после приватизации Аграрно-кредитного банка, когда определенная Парижем стратегия состояла в том, чтобы уделять внимание только крупным фермерам. Наши боссы воображали, что смогут конкурировать с Национальным банком или банком Лиона. Но пришлось вернуться в реальность. Мы стоим на земле, нужно там и оставаться. Так, без сомнения, будет лучше.

— И чем ты там занимаешься?

— Я помощник директора по займам на сельскохозяйственное развитие.

Они какое-то время помолчали, глядя на свой кофе и словно о чем-то задумавшись.

— Но тогда… — тихо произнес Грегуар.

— Что тогда?

— Они обратились к тебе, чтобы организовать свою суперсовременную ферму?

Летисия тянула с ответом. Грегуар все еще нравился ей, поэтому она не хотела его расстраивать.

— Да, тебя они не хотели беспокоить. Люсьен сказал однажды, что они предпочли посоветоваться со мной, поскольку доверяют мне и…

— А мне нет, так? — перебил Грегуар.

— Нет, я совсем не это хотела сказать. Позволь мне закончить. Они сказали только, что раз я здесь, то смогу контролировать их счета, следить за кредитом, за всеми этими далекими от них вещами.

— Я вижу, — спокойно произнес Грегуар. — Они правильно сделали.

— Надеюсь, они выкрутятся, несмотря на эту затею со снижением цен на молоко, — продолжила Летисия. — Я посоветовала им хороший кредит с отсрочками, временными приостановками платежей в случае внезапного снижения доходов фермы. Им не стоит волноваться.

— Это хорошо, — задумчиво произнес Грегуар.

Он смотрел на Летисию, и тысячи мыслей проносились у него в голове, воспоминания, вопросы. Замужем ли она, есть ли у нее мужчина? Да, безусловно, она ведь очень привлекательная женщина, уверенная и в то же время очень женственная, несмотря на свой строгий костюм, украшенный брошкой-бабочкой, приколотой к лацкану пиджака. Летисия носила замысловатые кольца на каждой руке, но ни одно из них не являлось свидетельством брака.

— Ты замужем? — напрямую спросил Грегуар.

На лице Летисии появилась грустная улыбка, которая может говорить либо «да, увы», либо «нет, увы»…

— Нет, — ответила она, убирая прядь волос, упавшую на лицо. — Три года назад я рассталась с одним типом, который обещал увезти меня далеко-далеко и сделать из меня королеву. Он был таким милым, немного сумасшедшим, очень красивым. Он занимался двигателями самолетов и путешествовал по всему миру…

— И почему ты не улетела с ним?

Девушка сначала опустила глаза, а потом в упор посмотрела на Грегуара.

— Я еще тогда говорила себе, что если мужчина должен меня увезти и сделать королевой, то это будешь ты.

Грегуар хотел положить свою руку на руку Летисии, но она убрала ее.

— Назад не вернешься, — сказала она почти жестко. — Тебя не волновало, что происходило со мной все эти годы. Сейчас я уже выросла, и даже если ты предложишь мне звезду на небе, я останусь здесь.

— Но ты живешь одна?.. — настаивал Грегуар.

— Ты все так же бестактен, когда речь идет о любви, — бросила Летисия. — Если хочешь знать, я уже два года встречаюсь с директором агентства «Credit agricole». Эта связь не принесла мне ничего, кроме зависти и оскорблений некоторых коллег. Он женат и никогда не бросит ни свою жену, ни дом с бассейном. Но после всего, что было, меня это вполне устраивает. Мы встречаемся иногда по вечерам, когда он выдумывает что-то, чтобы не возвращаться раньше полуночи. Он никогда не остается ночевать у меня.

— А его жена в курсе?

— С теми анонимными письмами, которые она получила, эта женщина должна быть совсем глупой, чтобы ничего не понимать. А я знаю, что она совсем не глупа. Это в некотором роде негласный договор. Сделка.

Грегуар был потрясен этой исповедью, произнесенной посреди шумного аэропорта. Голос в громкоговорителе объявил о прибытии самолета из Парижа. Голубое небо уже проглядывало сквозь серый туман, а значит, Грегу предстояло скоро покинуть Герэ.

— А ты? — спросила Летисия. — Ты был так далеко! Азия, Лондон…

— Да. Я только что устроился на работу в инвестиционную организацию в Париже, которая ориентирована на Европу. Агробизнес и все такое…

— Вот как! Тогда ты был прав, сказав, что мы занимаемся почти одной и той же работой! — расхохоталась она.

— Я уверен, что ты сможешь дать мне пару консультаций в этой области.

— Я буду учить Грегуара Батая?! Если честно, я удивлена. Но могу определенно сказать, что мы живем в конце эпохи.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Понимаешь, эта сельскохозяйственная цивилизация, к которой принадлежим мы оба, вступила в процесс необратимых изменений. Мы входим в новую эру, где выживают самые сильные, те, кто не противится прогрессу во имя каких-то устаревших ценностей.

— Та-ак.

— Твой отец и братья поставили на будущее. Коровы, за которыми ухаживают роботы. Новые материалы и сырье. Они сделали большой рывок вперед. Но это просто ничто по сравнению с будущими переменами.

— Например?

— Наш регион еще противится, но массовое использование достижений биогенетики полностью изменит отношение потребителей к продуктам. Научные лаборатории вложили огромные суммы в эти исследования, и теперь они с нетерпением ожидают результатов. Если мы оставим дверь открытой генетически модифицированным организмам, то отдадим производителей зерна, рапса, кукурузы или сои крупнейшим мировым фирмам.

— Ты не преувеличиваешь? — спросил Грегуар, удивленный этой обеспокоенной речью.

— Не думаю. Знаешь ли ты, почему столько туристов каждый год посещают наш регион?

— Нет, почему?

— Чтобы посмотреть на природу, которая здесь еще осталась в нетронутом состоянии. Они видят хорошо возделанные поля, животных на пастбищах, фруктовые деревья и живые изгороди, разделяющие участки, и находят здесь еще настоящую природу, такую, какой она была много лет назад. И не только французы приезжают к нам. Едут американцы, голландцы и даже русские.

— Русские? — удивился Грегуар. — Русские в Крезе?

— Да. У них в стране такие лаборатории, как «Mosampino», нашли способ тестировать свои открытия на природе, уклоняясь от европейских запретов. Мы боимся нсей этой генетической агрокультуры. А страны Востока, которые пережили коммунизм и Чернобыль, такими опытами не испугаешь.

— Это техника Троянского коня, — сказал молодой человек.

— Точно. Исследования, проводимые в Штатах, тестируются в России и странах бывшего СССР. Есть риск, что однажды эти новые фермеры обставят нас и вернутся на рынки сбыта с дешевыми генетически модифицированными продуктами. Сценарий прост: либо мы производим эти продукты на своей территории, либо рано или поздно нам придется конкурировать с теми, кто их производит. И, скорее всего, мы не сможем с ними справиться.

— А что можно сказать об этих продуктах с медицинской точки зрения?

— Ты, как и я, знаешь, что ученые защищают научный прогресс. И промышленники опираются на исследования — малоубедител ьные, правда, — что все это безвредно для здоровья.

Громкоговоритель прервал молодую женщину. Некто господин Бормо ждал ее у выхода.

— Черт! Я совсем забыла про советника. Мне пора идти. Пока!

— Я могу позвонить тебе? — Грегуар запаниковал.

Она оставила номер мобильного и рабочий телефон.

— С этим я не смогу от тебя скрыться, — прошептала она.

Задумчиво глядя вслед Летисии, Грегуар отметил, что она не взяла его координаты.

13

В то время как самолет Грегуара приближался к Милану, в Брюсселе, на улице Закона, на последнем этаже административного здания, в котором находился штаб Европейской комиссии, проходило важное собрание.

В течение часа делегаты Комитета по регулированию в области аграрной промышленности выслушивали доклад своего нидерландского коллеги на тему генетически модифицированных продуктов.

Уже не в первый раз Ханс Баал выступал адвокатом того, что он, опираясь на примеры, считал настоящим прогрессом. Но сегодня основное внимание было приковано к проблеме голода. Этот вопрос подняли в СМИ Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан вместе с президентами Бразилии и Франции.

В течение нескольких недель драмы в Судане и нашествие саранчи в Центральной Африке являлись самыми обсуждаемыми в мире вопросами. Они заставили вновь пристально посмотреть на проблему голода. На некоторое время умы всей планеты забыли об Иракском кризисе и жестоких терактах, чтобы посочувствовать миллионам людей, несчастье которых заключалось только в нехватке еды.