Юная леди Гот и призрак мышонка - Крис Ридделл

Лорд Гот проехал в дверь последним и повалился на колени, выпустив при этом руль. Пегас загрохотал по черепице. Все гости повернулись и уставились на своего хозяина.

Когда лорд Гот поднял взор, оказалось, что его красивое лицо залито слезами, великолепную шевелюру треплет ветер, а густые брови мученически сдвинуты.

– Парфенопа… – бормотал он. – Упрямица, кремень, дикарка… За это я и полюбил тебя и поэтому не мог ничего поделать с твоими прогулками между коньками крыши… Но та ночь… ах, та ночь! Гром! Молния! Ужас, ужас…

– Вот они! – выкрикнул вдруг фон Хельсинг, указывая пальцем.

Восемь странных фигур, сидевших прямо перед ними на печных раструбах, казалось, окаменели от страха. Сирена, три гарпии, фавн, кентавр и две гориллы.

Леди Джордж, Тристрам, поэты, доктор Джинсон, Макдуф и Мэри Вермишелли подняли свои сачки. Лишь фон Хельсинг отбросил в сторону свой.

– Они мои! – прорычал он, распахивая медвежью накидку. Под ней оказалась пара четырёхствольных охотничьих пистолетов, висящих на поясе в кобурах телячьей кожи.

На одной кобуре было вытиснено сверху вниз «Гензель», на другой – «Гретель».

Пока остальные не знали, что предпринять, фон Хельсинг выхватил оружие и открыл огонь. Первый выстрел, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой, восьмой… С каждым выстрелом одна из фигур на глазах у всех разлеталась на куски.

Фон Хельсинг вогнал в кобуры «Гензеля» и «Гретель» и вытащил из ножен на поясе длинную зазубренную саблю.

– А теперь – резать головы! – воскликнул он, перепрыгивая на соседний скат крыши.

Но тут же замер как вкопанный.

– Это ещё что?! – прорычал он.

Под его ногами хрустели осколки льда.

Тогда из-за украшенной трубы, возвышавшейся чуть поодаль, вышла Ада. Рядом с ней сидела Сирена Шестая.

Из-за соседних труб показались все члены Чердачного клуба, каждый – с одним из созданий. Руби-буфетчица стояла рядом с господином фавном Омалосом. Эмили Брюквидж держала в руке по гарпии, а третья носатая птица примостилась у неё на голове. Кингсли-трубочист вышел рука об руку с Барнской женой, а Артур Халфорд сжимал руку Дикаря из Патни. Уильям же похлопывал по лохматой голове шетландского кентавра Хэмиша.

– Врёте, не уйдёте! – заорал фон Хельсинг.

Он вскочил на край дымохода и стал подбираться к жертвам, перескакивая с одной трубы на другую и балансируя саблей.

– Руперт фон Хельсинг, – пропел чистый голос с лёгким иностранным акцентом. – Вот мы и встретились.

Люси Борджиа тоже шагнула из-за короба труб и подняла зонтик. На конце его сияло золотое остриё.

– Да как ты посмела… – начал фон Хельсинг, сопровождая свои слова яростным рубящим ударом сабли.

Но Люси вовремя сделала три шажка назад, потом пируэт на верхушке трубы – и красивый, но решительный выпад! Кончик зонтика ткнул её обидчика в живот.

Потеряв равновесие, фон Хельсинг замер на несколько мгновений на кромке трубы, а потом обрушился, как срубленная ёлка, внутрь дымохода. Изнутри послышалась затихающая череда ударов и воплей. Наконец всё стихло.

– Я полагаю, он угодил в Купальню Зевса, – заявил Кингсли-трубочист, глядя на трубу опытным глазом. – Отлично разыграно, Ада!

Та покраснела.

– У меня бы ничего не получилось без вас. Без всех вас!

За её плечами показалась массивная фигура, облачённая в капитанскую шляпу и бушлат. На плече фигуры сидел альбатрос. Полярник открыл деревянный ящик и, отодвинув хранившуюся в нём запасную ступню [14], передал Эмили Брюквидж её акварельные наброски Сирены и прочих.

– Спасибо, – сказал он, – очень пригодились.

– Ваши ледяные скульптуры просто восхитительные, – ответила та, принимая рисунки. – Как жаль, что они уничтожены.

– У меня будет полно времени, чтобы сделать новые, – успокоил её Полярник. Потом повернулся к Мэри Вермишелли, которая вдруг побледнела и задрожала. – Только сперва потолкую с Мэри о её так называемом романе…

Он высоко поднял зажатую в ладони с чёрными ногтями книжечку в кожаном переплёте.

– Вода, вода, одна вода, мы ничего не пьём! – каркнул альбатрос.

– Я как раз собиралась разделить с вами все доходы, – пискнула Мэри Вермишелли. – Только всё никак не могла найти ваш адрес.

Лорд Гот нетвёрдо стоял на ногах. И не отрываясь смотрел через конёк крыши на Аду и её друзей. Он встретился с Адой глазами – и на сей раз на его лице не отразилась тоска и он не отвёл их.

– Моя дорогая храбрая дочь, – произнёс он, широко раскидывая руки.

И крепко обнял подбежавшую Аду.

– Ты в точности как твоя незабвенная мать, – продолжал он. – Храбрая, решительная и милосердная.

Затем повернулся к созданиям.

– Похоже, произошло ужасное недоразумение, – проговорил он своим спокойным и учтивым голосом. – Я могу только принести свои извинения. Пожалуйста, будьте моими гостями и гостями Грянул-Гром-Холла.

– Мы с девочками почтём за честь, – заявила Сирена Шестая.

– Мы бы тоже не прочь, верно, Хэмиш? – сказал господин Омалос.

А Дикарь из Патни и Барнская жена уставились на лорда Гота печальными, но благодарными глазами.

Лорд Гот подобрал свой беговел и повернулся к гостям.

– В этом году наша комнатная охота оказалась не совсем обычной. Мне придётся поговорить об этом с комнатные егерем. Но… – он взглянул на дочь и улыбнулся, – очень запоминающейся!

Гости выразили полное согласие.

Вдалеке виднелась баварская карета фон Хельсинга. Она проскочила ворота Грянул-Гром-Холла и быстро скрылась в ночи.

А неделю спустя, когда большая серебристая луна взошла над куполом Грянул-Гром-Холла, Чердачный клуб выбрался на пикник на крышу, среди печных труб. Руби-буфетчица принесла огуречных кексов и холодного клубничного чая. Артур Халфорд устроил демонстрацию своего снаряжения для безопасного покорения дымоходов. Кингсли-трубочист станцевал чечётку на кромке самой высокой трубы, и все аплодировали. Уильям показал, как может слиться с кирпичной кладкой, а Эмили нарисовала акварелью луну над куполом.

– А теперь моя очередь, – заявила Ада. – Я тут потренировалась, с помощью Артура и Кингсли.

Она покраснела.

Между двумя украшенными трубами Артур натянул канат и страховочную сетку под ним. Кингсли вручил Аде шест с двумя печными щётками на концах, помог ей взобраться – и она, плавно скользя кожаными тапочками своей матери, медленно и осторожно двинулась по канату, балансируя шестом.

Эпилог

Эту идею Аде подарила Мэри Вермишелли. Её собственный роман «Монстр, или Спятивший Прометей» был опубликован крупнейшим лондонским издателем господином Макмилланом, благодаря чему жизнь и приключения Полярника стали достоянием широкой и благодарной публики. Несмотря на лёгкое недоразумение, дама-сочинительница и монстр пришли к доброму согласию, и Полярник обещал поведать Мэри Вермишелли историю своей несчастной любви – для её следующего романа.

Ада распрощалась с Сиреной и гарпиями, господином Омалосом и Хэмишем, шетландским кентавром. Все они разъехались по домам, не питая никакой неприязни к лорду Готу, который уверил их, что не подозревал о приглашениях, посланных Мальзельо от его имени. Перед тем, как покинуть Грянул-Гром-Холл, они пожили в своё удовольствие в западном крыле, носясь по его лугам и садам.

Что же касается Мальзельо – он тоже извинялся и уверял лорда, что всего лишь хотел сделать комнатную охоту этого года как можно более запоминающейся, и понятия не имел об истинных намерениях фон Хельсинга. По словам егеря, у него и в мыслях не было причинять вред бедным созданиям, и он оказался введён в заблуждение точно так же, как и все остальные. Ада сильно сомневалась – но лорд Гот был столь щедр и великодушен, что принял его слова на веру.

Ада ни на грош не доверяла Мальзельо, и судя по взгляду, брошенному на неё егерем, когда тот выходил из кабинета лорда Гота после неприятного разговора, чувство это было взаимным.

Жизнь вошла в привычное русло, и даже более того. Ада больше не была обязана носить громоздкие громыхающие башмаки и могла видеться со своим отцом, когда ей того хотелось. Лорд Гот, казалось, примирился наконец с трагическим происшествием, унесшим жизнь его жены, и сосредоточился на дочери. А Мальзельо обходил её стороной. По крайней мере, пока что.