Сестры в вечности - Кеннет Дун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мои размышления ни к чему не привели, поэтому я отбросил записи и перешел к фотографиям. И здесь я наконец наткнулся на что-то интересное.
Это были два старых снимка, судя по фасону платьев и шляпок, явно довоенных. На одном были изображены молодой франтоватый человек с разделенными на прямой пробор темными волосами и две девушки: одна блондинка с волосами до плеч, а вторая шатенка с пухлыми щеками. На втором — уже только одна блондинка с маленьким ребенком на фоне горы. Я перевернул оба фото и на второй увидел витиеватую надпись «Сестре — от сестры в вечности. Сен-Симеон, 1937 год».
Я сложил обратно в пакет все учебники и конспекты Тома, а сам пакет положил в багажник. Фотографии я спрятал в отдельный конверт, который аккуратно засунул во внутренний карман пиджака. По идее мне бы надо было отправиться к миссис Химмельберг, привезти ей вещи сына, а заодно показать и снимки, но я решил, что у меня есть идея получше. Посмотрев на часы, я подумал, что у меня еще есть шанс застать дома Аманду.
На лужайке перед гаражом Хэйров стоял блестящий черный «Кадиллак-Флитвуд», который с усердием мыл новый мускулистый мексиканский шофер, вооружившись тряпкой и шлангом. Рядом стояла Аманда и что-то с энтузиазмом ему рассказывала, обращаясь «Рамон, дорогой». Она, видимо, всерьез воспринимала заветы Французской революции про Свободу, Равенство и Братство.
— Дуглас, что-то вы ко мне зачастили, — слегка удивилась Аманда. — Том еще не вернулся?
— Пока нет, Аманда. Вы не могли бы посмотреть эти два снимка, — сказал я, доставая конверт.
Мы отошли подальше от брызг воды из шланга и Аманда надела очки.
— Конечно, — сказала она, показывая на первое фото с молодым человеком и девушками. — Это Жиль, Нина и Анук. Нина была настоящая красотка, а Анук всегда чуточку вульгарна. Неправду говорят, что все француженки элегантны. На этом фото она только приехала из своего Лилля или Дуэ или еще откуда. Там, где девушек взращивают на цыплятах и сливках. Но потом она быстро начала краситься, как размалеванная кукла, высветлила волосы, стала показывать свои пухлые ноги. Не понимаю, как Жиль мог променять Нину на нее.
— Понятно, — прервал я поток женского ядовитого красноречия. — А второй снимок?
— Mon Dieu10! — взмахнула руками Аманда. — Это же тот самый, что стоял у Нины в спальне в Париже. Где она с малышом Томом. Вот только эту надпись я никогда не видела, потому что она всегда была в рамке. Да тут и гора есть. Надо же. Ведь это точно Сен-Симеон. Зачарованный холм. Помните, я вам рассказывала, что мы пытались получить там разрешение на съемку. В прошлом году, когда я только приехала, мы отправились туда с оператором, чтобы сделать несколько пробных планов, на случай, если студия сумеет договориться. Так что это точно то самое место, я даже узнала ракурс. Это не на земле Херста, там есть незастроенные участки, но там несколько лет назад случился пожар, поэтому оказалось, что нам место тоже не подходит.
— А вы не знаете, о какой сестре в вечности идет речь?
— Нет. Я же сказала: никогда не видела этой надписи. А где вы достали эти фотографии? — поинтересовалась Аманда.
— Извините, я не могу вам сейчас рассказать. Может быть, Том потом расскажет. Спасибо за помощь.
Аманда посмотрела на меня немного обиженно, но ничего не возразила.
Я решил, что теперь самое время нанести визит своим нанимателям. Машина Генри стояла перед домом, что значительно облегчало мою задачу. Иначе пришлось бы уговаривать миссис Химмельберг вызвать мужа домой. Потому что тот факт, что в школьном шкафчике их сына хранились парижские фотографии его давно умершей матери, в корне менял всю картину.
Глава 10
На этот раз дверь мне открыла мрачная служанка и сообщила, что хозяева сейчас никого не принимают. Я попросил ее передать, что их срочно желает видеть мистер Стин по важному семейному делу. Ко мне вышел сам Генри, уже в пиджаке и шляпе.
— Стин, что происходит? Есть новости о Томе?
— Можно и сказать и так. Мне нужно срочно поговорить с вами обоими.
— Я сейчас не могу. Мне только что позвонили из полиции. Кажется, они нашли машину брата. Ее обнаружили на пустыре в Санта-Монике, опознали по номерам и отогнали на полицейскую стоянку. Я еду убедиться. Говорят, в автомобиле нашли следы крови. То, что вы хотите сообщить, и правда так срочно?
Генри выглядел совсем больным, на его бледном лбу выступили крупные капли пота.
— Вам сейчас нельзя за руль, — сказал я. — Почему жена вас не отвезет?
— Я не рассказал ей про звонок из полиции, — признался он. — Сказал, что снова позвонили из похоронного бюро, у них еще остались вопросы. Не хотел ее волновать.
Они друг друга в могилу сведут такой заботой.
— Давайте я вас отвезу в полицию. А по дороге поговорим.
Когда Генри уже привычно расположился на моем пассажирском сидении, я без долгих предисловий бросил ему на колени конверт с фотографиями.
— Вы узнаете этих людей?
Несколько минут он молча разглядывал фото и, повернув голову, я заметил, что он гладит пальцем лицо жены на снимке с сыном.
— Я не знаю этих мужчину и женщину, но блондинка на обоих снимках — это моя первая жена Нина. А здесь мой сын Том. Я первые раз вижу эти фотографии. Даже не могу вспомнить, где они сняты. Откуда они у вас?
— Сегодня утром я забрал их из школьного шкафчика Тома с разрешения вашей супруги. Вашей второй супруги, Эдит.
— Что? Как они там оказались?!
— И мне хотелось бы знать. У меня есть основания полагать, что один из этих снимков сделан в Париже. Как Том мог его получить?
— Я не знаю, — Генри побледнел еще больше.
— А что значить эта надпись — про сестер в вечности?
— Понятия не имею! Я и половины не знал про жизнь Нины. Но у нее точно не было никакой сестры. Только единственный брат. Я же вам рассказывал. Пол, Питер или Патрик. А, может, Джон. Какое-то бостонское имя. Лютер должен помнить.
После этих слов Генри закрыл лицо руками и начал всхлипывать.
Мне пришлось поддержать его за локоть, когда он вылез из машины и проводить вместе
