Ходячие мертвецы. Падение Губернатора - Роберт Киркман

Женщина кивнула и тут же поморщилась от боли в области живота.

– Некоторое время будет больно, – сказал Стивенс, вытирая руки полотенцем. – У вас ожоги третьей степени на двадцати процентах тела. Есть и хорошие новости: пересадка кожи, судя по всему, не нужна… Отек мы вылечим внутривенными вливаниями. Вам повезло: у нас есть три литра глюкозы, которую вы поглощаете, как пьяный матрос. Вы умудрились сломать руку в двух местах. За ней мы тоже присмотрим. Мне сказали, что вас зовут Кристина?

Она кивнула.

Стивенс зажег ручку-фонарик, наклонился и проверил глаза больной.

– Как у вас с кратковременной памятью, Кристина?

Она мучительно и громко вдохнула.

– Память в порядке… Мой пилот… Его зовут Майк… звали Майк… Его?…

Засунув фонарик обратно в карман, Стивенс посерьезнел.

– Мне жаль, но ваш друг погиб при крушении.

Кристина кивнула.

– Я знаю… Я просто хочу спросить… его тело… Его вытащили?

– Вообще-то да.

Тяжело сглотнув, она облизала пересохшие губы.

– Хорошо… Я обещала ему, что похороню его по-христиански.

Стивенс опустил глаза.

– Похороны – это важно. – Стивенс переглянулся с Элис, а затем снова посмотрел на пациентку и улыбнулся. – Но давайте не будем спешить, хорошо? Сейчас стоит сосредоточиться на том, чтобы поставить вас на ноги.

– В чем дело? Я сказала что-то не то?

– Ничего, не волнуйтесь об этом, – помедлив, ответил Стивенс.

– Разве плохо, что я хочу похоронить пилота подобающим образом?

Стивенс вздохнул.

– Послушайте… Не буду вас обманывать. Похороны вряд ли состоятся.

Кристина застонала, попытавшись сесть. Элис помогла ей подняться, осторожно поддержав на весу ее руку. Кристина посмотрела на Стивенса.

– В чем, черт возьми, проблема?

Стивенс взглянул на Элис, а затем снова встретился глазами с пациенткой.

– Проблема в Губернаторе.

– В ком?

– В парне, который управляет этим городом. – Стивенс снял очки, вытащил носовой платок и принялся аккуратно протирать стекла, не прерывая разговора. – Он, видимо, считает себя слугой народа. Отсюда и прозвище.

Кристина удивленно подняла бровь.

– И этот парень… – Она сделала паузу, подбирая слова. – Он…

– Что?

Она пожала плечами.

– Он… Как же это называется? «Избран»? Он избран народом?

Доктор снова многозначительно взглянул на Элис.

– Хм… Как бы сказать… Это хороший вопрос.

– Он действительно избран, – вставила Элис, – но лишь одним голосом… Своим собственным.

Стивенс потер глаза.

– Все немного сложнее. – Он задумался. – Вы здесь недавно. Этот человек… Он вожак нашей маленькой стаи. Он у руля по умолчанию. Он поддерживает порядок, занимаясь грязной работой. – На лице Стивенса появилась улыбка, которая быстро сменилась презрением. – Единственная проблема в том, что он слишком увлекся этим.

Кристина внимательно смотрела на доктора.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Что ж… – Стивенс снова надел очки и утомленно провел ладонью по волосам. – Что бы ни случилось с останками вашего друга… Послушайте моего совета. Вам лучше оплакать его и тихо отдать ему должное.

– Я не понимаю.

Стивенс посмотрел на Элис. Его улыбка окончательно пропала. Затем он заглянул Кристине в глаза.

– Вы поправитесь. Через неделю примерно… А когда руки заживут, подумайте, не стоит ли уйти из этого города…

– Но я не…

– И еще кое-что. – Стивенс внимательно посмотрел на нее. Его голос стал ниже на октаву и теперь звучал очень серьезно. – Этот человек. Губернатор. Ему нельзя доверять. Понимаете? Он способен на все. Поэтому держитесь от него подальше… и считайте дни, пока не настанет тот час, когда вы сможете уйти отсюда. Понимаете, о чем я?

Она не ответила, просто смотря на Стивенса и обдумывая его слова.

Город погружался во тьму. Некоторые окна зажглись пламенем лампад, другие уже подрагивали неровным светом, вырабатываемым генераторами. Ночью Вудбери словно бы переносился из двадцать первого века в девятнадцатый, и все казалось странным, нереальным, но это было уже в порядке вещей для большинства людей, переживших эпидемию. В одном углу города пламя факелов освещало заколоченный, разрушенный «Макдоналдс», и желто-оранжевые отблески плясали на руинах раскрошившихся золотых арок.

Люди Мартинеса, расставленные на лестницах в ключевых точках баррикады, обратили внимание на то, что число выступавших из леса ходячих слегка возросло после возвращения разведывательной экспедиции, и теперь пулеметы 50-го калибра, установленные на северных и западных рубежах, время от времени стреляли короткими очередями. Из-за этого казалось, что маленький город, который теперь лежал в туманных сиреневых сумерках, выдерживал осаду.

Шагая мимо витрин и таща с собой ящик, полный провизии, Лилли направлялась к своему дому. Позади нее то и дело раздавались выстрелы, эхо которых гуляло по широкой улице. Вдруг шум стрельбы перекрыл крик, услышав который Лилли остановилась и оглянулась.

– ЛИЛЛИ, ПОДОЖДИ!

Яркие следы трассирующих пуль, рассекавших небо, очертили силуэт молодого парня в кожаной куртке и с длинными темными кудрями, который спешил к Лилли. На плече Остин тащил брезентовую сумку, набитую продуктами. Он жил в половине квартала к западу от квартиры Лилли. Улыбаясь широкой, полной надежды улыбкой, он подошел к девушке.

– Давай я тебе помогу.

– Все в порядке, Остин, я справлюсь, – ответила она, когда парень попытался забрать у нее тяжелый ящик. Несколько секунд они неловко перетягивали ящик друг у друга, пока Лилли наконец не сдалась. – Ладно, ладно… Забирай.

Завладев ящиком, Остин радостно пошел рядом с девушкой.

– Сегодня получилась та еще прогулка. Экстрим, правда?

– Полегче, Остин… Не гони лошадей.

Они шли к дому Лилли. Вдалеке, возле ряда фур в конце улицы, прохаживался вооруженный стражник. Остин в очередной раз – далеко не в первый за последние недели – соблазнительно улыбнулся Лилли.

– По-моему, мы на своей шкуре испытали, что такое боевое братство, да? Так сказать, наладили контакт.

– Остин, пожалуйста, не начинай.

– Что, я тебя утомил?

Покачав головой, Лилли слегка улыбнулась, несмотря на раздражение.

– Я так скажу: тебя не остановить.

– Какие у тебя планы на вечер?

– Ты что, приглашаешь меня на свидание?

– На арене будет бой. Может, пойдем вместе? Я захвачу конфеты, которые нашел сегодня.

Улыбка Лилли померкла.

– Я не фанат.

– Чего? Конфет?

– Очень смешно. Этих варварских битв. Да я лучше стекло жевать буду.

Остин пожал плечами.

– Как скажешь. – В глазах его блеснула другая идея. – А что насчет такого: может, вместо свидания ты как-нибудь дашь мне еще несколько советов?

– Каких советов?

– О том, как обращаться с мертвецами. – Внезапно его лицо посерьезнело. – Честно говоря, когда началось все это дерьмо, я обычно прятался в больших группах… Мне никогда не приходилось воевать в одиночку. Этому стоит поучиться. Я не такой, как ты.

Лилли на ходу взглянула на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты крутая, Лилли… Ты холодна и расчетлива, как Клинт Иствуд.

Они остановились на тротуаре возле дома Лилли, окутанного темнотой. Мертвые побеги кудзу на краснокирпичных стенах в меркнущем свете напоминали разросшуюся опухоль.

Помедлив, Лилли повернулась к своему спутнику и сказала:

– Спасибо за помощь, Остин. Дальше я сама. – Забрав ящик, она посмотрела на парня. – Но все же я скажу тебе кое-что. – Она облизнула губы и почувствовала, как что-то всколыхнулось внутри ее. – Я не всегда была такой. Видел бы ты меня тогда, когда все это началось. Я боялась собственной тени. Но мне помогли, когда я нуждалась в помощи. Хотя никто не был обязан делать это. Поверь мне. Мне помогли, несмотря ни на что.

Остин молча кивал, ожидая, что Лилли закончит мысль: казалось, что-то терзало ее. Что-то очень важное.

– Я покажу тебе кое-что, – наконец сказала она. – Кстати говоря… Выжить можно только одним способом. Помогая друг другу.

Остин улыбнулся, и впервые за все то время, что Лилли знала этого парня, улыбка получилась теплой, искренней, бесхитростной.

– Спасибо тебе, Лилли. Прости, что я был таким козлом.

– Ты не был козлом, – ответила Лилли, а затем вдруг перегнулась через ящик и легко поцеловала Остина в щеку. – Ты просто молод.

Развернувшись, Лилли зашла в дом, аккуратно закрыв дверь перед носом Остина.

Он еще некоторое время стоял на пороге и смотрел на широкую дубовую дверь, потирая щеку так, словно ее только что окропили святой водой.

– Док?

В тишине импровизированного госпиталя раздался резкий, громкий стук, а вслед за ним – мгновенно узнаваемый гортанный голос с легким акцентом, свойственным жителям сельской глубинки Джорджии. Человек стоял прямо под дверью.

– Можно навестить новую пациентку?