Некрещеная Русь. Не верь учебникам истории! - Андрей Буровский

Вот человек своего племени естественно связан со своими богами тысячами невидимых нитей, и никуда ему не деваться.

В каждой части страны почитают свои богов, и каждого – немного по-своему, даже если называют его тем же именем. Кроме общих и главных богов роду и племени, всегда есть еще и свои местные божки. Их почитание составляет такую же важную часть племенной веры, как и почитание Перуна. Не знаешь, что эта горелая коряга – местный бог?! Неправильно произнес молитву Хорсу или Даждьбогу? Ошибка в словесной формуле сразу выдаст иноплеменника так же верно, как звуки речи с акцентом. Ведь сразу всем становится ясно: ты не отсюда. Твой дед не почитал овинника и не приучил тебя к этому с голопузого детства. Твоя мать не давала молока ужикам и не клала руки на камни печи, входя в дом… Она не просила богинь дома помочь, раздувая огонь каждое утро. Ты не запомнил этих движений, ты не повторял их много раз и не усвоил так же естественно, как умение садиться на скамейку или подносить ложку ко рту.

В мире этнической веры все друг другу – чужие. До конца свой только человек, почитающий тех же богов и так же, как почитаешь их ты сам. Только он в подлинном смысле и является человеком. Эти представления предков показались бы нам чудовищно безнравственными. Язычник может пройти мимо умирающего в лесу человека, даже не подумав оказывать ему помощи. Просто вот не захотел – и не оказал, настроения не было. Ведь этот человек вовсе никак не связан с язычником. Член другого рода и племени не имеет к умирающему в лесу никакого отношения, тем более ничего ему не должен, ничего от этого человека не ожидает. И вообще все нравственные представления, все правила жизни кончаются на границах племени, все обязательства перед другими людьми кончаются за пределами сообщества «своих».

Не случайно в Священном Писании есть притча Спасителя о добром самарянине… В христианском мире эта притча осталась именно как рассказ о добром, хорошем человеке – и только. А когда эту притчу рассказывали, в ней был заряд намного больший, куда более серьезный: помог иудею самарянин – то есть человек другого народа. Притча Иисуса Христа утверждает другую мораль: общечеловеческую. Всякий человек – твой брат или сестра во Христе. Все люди – люди.

Этническая мораль совсем другая… «Чужаку» племенной человек ничего не должен. Более того – по отношению к этому человеку он вправе совершать вообще любые поступки. Оставить без помощи умирающего в лесу? Не только… чужака можно убивать, грабить, насиловать. Кстати, у первобытного человека вообще не очень различается охота и война. С иноплеменником не воюют, на иноплеменника и его имущество охотятся.

Даже в VII–V вв. до Р.Х. в Греции и Риме любой человек, не входивший в общину граждан, не имел никаких человеческих прав. Даже латинянина, но из другой общины, можно было убить, ограбить, избить, сделать рабом. Любой иноплеменник считался неравноправным, и потенциальным рабом. Разумеется, если бы всякого пришельца тут же убивали и грабили, невозможна стала бы любая торговля. Поэтому города-государства греков заключали специальные договоры о взаимной защите граждан друг друга. А если не было договора – то и никакой безопасности у путешественника не было.

Побережья Средиземного моря буквально обезлюдели из-за того, что мореплаватели из Эллады нападали на них, захватывая людей в рабство. Иноплеменники были для них такими «говорящими орудиями», потенциальными рабами.

В Лациуме VII–VI вв. до Р.Х., до появления Римского государства, члены каждой общины-цивитас объявляли своим гостем полезного иноплеменника. С этого момента хозяин отвечал за поведение гостя и защищал его. Обида, нанесенная гостю, считалась обидой для хозяина, члена общины. Все свои дела гость вел через хозяина. Такой гость-иноплеменник и назывался клиентом: так возник целый общественный институт клиентеллы.

Такие отношение гостя и хозяина были у многих народов, еще не научившихся считать людьми представителей других языков и культур. В славянском языке слово «гость» тоже первоначально означало иноплеменного купца. Есть мнение, что первоначально «гость» был вообще пришельцем с «погоста», то есть с кладбища. Иноплеменник был как бы пришельцем с того света…

Многих буквально чарует культ гостя на Кавказе, но он и сохранился до XX в. потому, что там жило больше 100 народов, постоянно враждовавших друг с другом. Культ понадобился для того, чтобы стала возможна вообще торговля и хоть какое-то общение между общинами. Гостя-клиента сажали на почетное место, развлекали и вкусно кормили, исполняли любую его просьбу, дарили дорогие подарки. Гостя защищали с оружием в руках, даже ценой собственной жизни, считалось величайшим бесчестием обидеть для гостя. Чем дольше, тем больше цивилизация делала дороги безопасными, а потому и такие преувеличенные традиции гостеприимства – не нужными.

Мораль христианства утверждалась на Ближнем Востоке, где нечеловеческое отношение к человеку было повседневной нормой. Изображение на скалах, сделанные ассирийцами, вавилонянами, даже персами, включают изображения людей с содранной кожей, причем кожами, снятыми с живых людей, покрывали стены взятых крепостей.

Ассирийцы брали с собой в походы мальчиков лет 13–15, и именно им поручали выкалывать поемным глаза, отрезать им языки и конечности, вскрывать их заживо… перечислять можно долго. Главное– подростков учили как раз племенной морали: нечеловеческому отношению к «другому». К «не своему».

Ассирийские цари IX в. до н. э. описывали свои «подвиги» таким образом: «Добравшись до города, где правил Хуллайя, я послал все свои войска на штурм, в жестокое сражение, и я победил. Во время битвы погибли шестьсот солдат противника. Я бросил в костер и сжег три тысячи жителей, ставших моими заключенными, не оставляя никого в заложники, но не стал убивать самого Хуллайя. Я разложил на земле их трупы, и я принес там в жертву их юношей и девушек. С Хуллайя я заживо содрал кожу и растянул ее на крепостной стене города Дамдаммуша, который я разрушил и предал огню» [35] .

Чуть позже, в VII в. до н. э. Ашшурбанарпал писал не менее интересные вещи: «Мой дед Синаххериб был закопан, в жертвоприношение ему, закопал я этих людей живыми. Их плоть скормил я псам, свиньям, воронам, орлам. Совершив эти дела, я так умиротворил сердца великих богов, моих владык» [36] .

Описание этих чудовищных зверств – совершенно обычное дело. Цари не скрывают их, они хвастаются. Участие в такого рода деяниях казалось язычнику таким же славным делом, как участие в сражениях или в охоте.

Кстати, на Древнем Востоке победители частенько увозили статуи богов покоренных стран «в плен» и ставили их на своих капищах ниже «своих» богов – в знак подчинения и покорности.

Практика чудовищной жестокости на Древнем Востоке сохранялась даже у народов с ранними «осевыми» религиями: у персов и иудеев.

Знаменитая Бехистунская надпись высечена на скале Бехистун (Бисутун) около г. Керманшаха на высоте 152 м над уровнем земли. Надпись высечена на трех языках (эламском, вавилонском, древнеперсидском) [37] .

Расшифровка этой надписи английским ученым Г.К. Роулинсоном в 1840-е г. положила начало дешифровке клинописного письма народов Древнего Востока. Надпись посвящена убийству мятежника Гауматы и всех, кто пошел за ним. А над надписью помещен огромный барельеф: перед царем Дарием стоят 9 царей и вождей кланов со связанными руками и петлей на шее. Десятого царь попирает ногами, наступая ему на живот.

Самые жуткие преступления, вполне в стиле ассирийских царей, описываются в книге Иисуса Навина, где идет речь о завоевании иудеями Ханаана, или Палестины. Само называние «Палестина» происходит от названия маленького народа филистимлян. Большая часть филистимлян была уничтожена примерно так: «И предали заклятию все, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, все истребили мечом» (Нав. 6:20) [38] .

Или вот еще более красочное место: «А народ, бывший в нем (в аммонитском городе Равве. – А.Б .), он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так он поступил со всеми городами Аммонитскими» (2 Цар. 12:31) [39] .

Совершенно чудовищные описания есть в том месте Библии, где описывается, как некий перс Аман планировал устроить резню иудеев, а иудеи под руководством Мордухая и с помощью одной из жен персидского царя, Эсфирь, устроили встречный погром: «И избивали Иудеи всех врагов своих, побивая мечом, умерщвляя и истребляя, и поступали с неприятелями своими по своей воле.

В Сузах, городе престольном, умертвили Иудеи и погубили пятьсот человек; и Паршандафу и Далфона и Асфафу, и Порафу и Адалью и Аридафу, и Пармашфу, и Арисаля и Аридая и Ваиезафу, – десятерых сыновей Амана, сына Амадафа, врага Иудеев, умертвили они, а на грабеж не простерли руки своей.